пробил ещё не до конца сформировавшуюся броню тарга и ощутил что-то круглое в своей руке. Горох? Жемчуг? Ага, жемчуг, это же дети!
В этот момент второй «ребёнок» вырвал мне нижнее левое ребро. Просто подцепил своими детскими пальчиками и вырвал напрочь, сука малолетняя. Как будто они именно для этого росли, падаль. Ох, больно то как. Он ещё пялился на трофей в своей лапе, когда получил три пули в глаз. Не знаю, что у них там в башке остаётся, но конкретно у этого сейчас там булькал абсолютный калейдоскоп. «Ребёнок» словил кайф и застыл на месте раскидывая мозгами. И здесь себя показала Немезида, как в замедленной съёмке плавно мимо меня проплыло тяжёлое лезвие мачете и срубило головушку таргу. Моя левая рука от удара по топтуну-таргу превратилась в мочалку. Я как можно медленнее убрал пистолет за пояс, поставив курок в положение блокировки выстрела. Не хватало себе ещё ягодицу отстрелить, после нескольких случаев спереди ТТ уже не пытались засовывать. Вокруг замигала красная аура, мой дар длился не больше тридцати секунд. Бонусы бывшие ранее пропали и теперь мы остались простыми рейдерами. Броня от Королевы кончилась вместе с ней. Продолжительность дара тоже исчезла без бустов. Остался я практически голый.
— Женя! — услышал я перепуганный голос Немезиды. — Жив? Что это у тебя?
Она осторожно приподняла край куртки и выругалась, увидев рваную дырищу на моём боку.
— Мне кажется тебе вырвали половину ребра! А рука? Она же вся всмятку! — ужаснулась Немезида.
— Как с твоими дарами дела обстоят? — спросил я пока папаша Кац пытался снять мне боль.
— Ловкость и холодное оружие вроде норм. Сердце я тебя не буду останавливать. Ты не против?
— Спасибо.
— Хотя ты знаешь, приказ на запрет твоей ликвидации исчез вместе с Иштар. Твою и заодно папашкину ликвидацию, — холодно добавила она.
— Меня трогать нельзя, я знахарь, — возмутился папаша Кац.
— Как-то по хрену, — хищно улыбнулась Немезида.
— Ой вэй, голой жопой на ежа со второго этажа. Ну и ликвидируй, мы только спасибо тебе скажем. Ведро ржавое с болтами. Одна пойдёшь дальше тогда, — в ярости проскрипел Изя.
— Шутка, коротышка. Не врубаешься что ли?
— Я тебе тоже мозги могу вскипятить, не сходя с места, — пообещал знахарь.
— Давайте, вы это позже проделаете друг с другом. С рукой можно что-то сделать?
— Сейчас поправлю, терпи. Будет больно, — последнюю фразу он выговорил с особенным садизмом. И правда больно. Сука, коновал лысый. Убью!
— Немезида, обыщи их, — сказал я в изнеможении садясь на пол.
— Не фига мне приказывать! — буркнула злая Немезида. Странная какая-то. То Женя, Женя, то иди на хрен.
— Я прошу, а не приказываю. Мы не в армии. Пока не дойдём до людей я покомандую всё же немного. А потом можешь катиться на все четыре стороны. Я тебе даже свою белую отдам, — со злостью ответил я.
— Договорились. Нет у них ничего, это же тарги. Они в могилах спят. Ты разве запах не почувствовал?
— Нос заложило. Я их по глазам выкупил, они такой шторкой закрываются. Когда мы моргаем, то опускаем веки, а у них диафрагма закрывает зрачок.
— Ковыляйте за мной потихоньку. Я вперёд пройдусь, посмотрю, — Немезида мигом исчезла в полутьме коридора. Мы с папашей Кацем похромали за ней.
— Чего она взбесилась? — спросил знахарь.
— Наверное, потому что ты её железякой ржавой обозвал. Ты, Изя базар фильтруй. Она вполне нас двоих прикончить сможет. У меня всего два патрона осталось.
— Нам хватит, — ухмыльнулся папаша Кац. — Ты им поверил, что мы переместились в самый центр Пекла?
— Не знаю. Доберёмся до людей, спросим.
— Похоже девчонка свалила. Ей-то что, она только заржаветь может, а вот нас прибьют сразу. Скорее всего на неё никто не клюнет. Никому она не нужна. Ни заражённым, ни таргам, — рассуждал папаша Кац.
— Думаешь? — зачем-то спросил я. Наверное лишь бы отвлечься от боли в боку.
— Ну а как. Ноги, руки из сталинида. Череп тоже сверху весь металлический. И до кучи грудная клетка. Смысл с ней возится заражённым?
— Зато задница как орех!
— Ты неисправим, Женя. Ты их всех уже перетрахал, теперь решил с железной девкой попробовать? Погоди, доберёмся до стаба…
— Можете не мечтать. Я вам не дам, — донеслось из темноты. Перед нами появилась растрёпанная Немезида. — На выходе джип стоит без крыши. Название странное. Валлис. Вуллис.
— Виллис?
— Точно и рядом два человека стоят… стояли.
— Ты их убила? — ахнул папаша Кац. — Что же ты наделала.
— Не причитай, папаша. Живые они. Я их к колёсам привязала, чтобы не уехали без нас.
— Реально баба с резьбы сорвалась. Ты хоть понимаешь, что наделала? — отвязанные от колёс мужики сидели и глазели на нас. У обеих на лбах зрели огромные шишки.
— Конечно. Сдвинула вас лбами, вы же не заметили меня, вот и получили. А если вместо меня элита подкралась? Вы представляете, что она могла с вами сделать? — нахмурилась Немезида. Они поднялись на ноги и синхронно дотронулись до своих лбов ощупывая повреждения.
— Нас же могли тарги утащить! И я заметил тебя, кстати, — сказал тот, что помоложе.
— Так мы и поверили. Но не успел отреагировать? — скрипуче рассмеялся знахарь. Папаша Кац умел смеяться настолько отвратительно, когда хотел, что меня просто подмывало сломать ему ногу.
— Хотел, но… меня Тухлый зовут, — он протянул руку Немезиде. Девушка скривилась в гримасе отвращения.
— За что это тебя так, сынок? — Изя включил доброго знахаря.
— Дело прошлое, ничего особенного. Я когда попал сюда, у меня ноги сильно воняли. Грибок с вахты притащил, два месяца в сапогах проходил. Портянки редко стирал. Улей меня подлечил, а вот прозвище осталось. Надо мне другое придумать, да Терентий менять не хочет, — вздохнул Тухлый.
— То есть сейчас ты не заразный? — уточнил я.
— Не, — расплылся в улыбке Тухлый и тут же схватился за голову. — Чист как младенец. Однако сильно ваша девушка дерётся.
— Я сама по себе. Я ничья! — гордо ответила Немезида. Ничья? Не то чтобы я хотел на неё залезть, но
