процесс пережевывания начался. И теперь осталось лишь выплюнуть? Почему-то именно слова старика звонко звучали в голове.
Отрицательно помотал головой, выкидывая глупые мысли. Мне нужно туда попасть, а значит использую любые методы. Не нужно считать меня жалким тюфяком, я безумный авантюрист, способный удивиться в экстренных ситуациях даже себя.
Два варианта. Первый — сразиться со стражей, но тогда поднимется ненужный шум. Второй — скрытно, как мышка, пробраться внутрь, добраться до главного или кого-то ещё и отдать письмо.
Точно. Второй отличный план.
Я накинул на себя скрытность. Перелезть через пятиметровый забор — всё равно, что для титана шаг сделать. Такие заборы только от смертных скрываться, не более. С помощью сапог я мог спокойно цепляться за стену и идти, как по ровной земле, вообще не чувствуя никакой преграды.
Динь-донь. Динь-донь. Динь-донь.
Сигнальные колокола зазвенели по всей академии. Стражник заметил, что кто-то нагло решил пройтись по белым стенам. При свете солнца это было несложно, словно на белоснежном листе появилась отвратительная клякса.
— Потусторонний проник на территорию академии! Схватите его!
Боюсь ли я?
Нет, заднюю никогда не даю. Путь только вперёд. Разгоняюсь, бегу быстрее и перепрыгиваю через высокий забор, ошарашив стражников. В полёте открылся прекрасный вид на внутренний двор академии. Там собралась толпа людей, тысячи учеников и ещё больше их родителей.
Первое сентября, день торжественного начала учебного года. Радостные дети в новых брендовых одеждах с нетерпением ждут начала обучения. Учителя и родители с улыбками на лицах собрались вокруг праздничной сцены.
На подиуме стоял седовласый старик в роскошных и тяжелых доспехах, держащий в правой руке могучий меч. Рядом с ним находился верный пёс с медалью на шее.
Смотря на него, я почувствовал трепет. Это точно Богатырь (7). Кажется, идея пробраться сюда оказалась очень глупой, ведь он прерывает свою торжественную речь и смотрит, как я сначала лечу, а потом жёстко приземляюсь на ухоженный газон.
Чувствую стыд, даже голову тяжело поднять. У них тут церемония, а я врываюсь без приглашения. Одетый в рваную одежду, с взъерошенными волосами и бешеным взглядом. Осмотрев толпу аристократов, встаю, смахиваю невидимую пыль с плеча и говорю:
— Извините, ваше-ство… — обращаюсь к директору на подиуме. То, что это он, не было сомнений. — … что опоздал.
Некоторые дети испуганно закричали, а родители и учителя достали свои мечи. Это всё же богатырская академия, или, скорее, рыцарская. Учителя в доспехах и с мечами, ученики такие же, и даже их родители. Доспехи — это не просто элемент защиты, а символ статуса. И по ним можно судить о человеке.
Дети, со смешанными чувствами страха и удивления, смотрели на происходящее, не понимая, что делать. Более младшая группа детей начала плакать.
— Что это такое? Уберите этого небога.
Это я небога? Это вы небогие. Ругаюсь про себя, а сам говорю:
— Успокойтесь, — попытался призвать толпу к благоразумию.
Не успел договорить, как меня сбили с ног и придавили к земле. Начинаю злиться, готов достать меч и устроить кровавую резню. Не я такой, мир сам сделал меня таким.
— Добегалась, крыса? — на ухо кричит охранник.
— Иди нахер, — довольно отвечаю ему. Мне уже плевать, что не возьмут на работу. Нужно проще относиться к жизни. Главное, что сделал всё, что мог.
И тут директор смотрит на меня грозно. Я почувствовал его взгляд. Однако к нему подходит Злата со спины в утонченных доспехах и с тонкой талией и что-то шепчет ему на ухо.
— Так это он? — с предвкушением спрашивает директор и улыбается.
Ой-ой… Кажется, что-то будет.
Власов Вольмир Наумович — так звали одного из самых могущественных людей в Белгороде и по совместительству нынешнего директора академии Богатырей.
Род Власовых имеет немалую власть в Российской Империи, берущую начало с прошлых веков. Вольмир отлично вписался в это наследие, став серьезным столпом не только для семьи, но и для всей империи.
В юные годы его наградили Императорским Военным орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия, который давался только за конкретные военные подвиги.
Слухов к нашему времени сохранилось много: то ли он остановил восстание предателей, то ли в одиночку сразил принца ада. Сейчас правду выяснить тяжело, даже от директора лично.
За глаза его называют: «Благородное сердце».
И вот, у такого великого человека я сейчас сижу в кабинете. Только размышляя об этом, сразу же ощущая дискомфорт в области попы, будто сижу на крохотных иголках.
Оценивающе оглянулся по сторонам. Есть на что посмотреть: высокие потолки, забитые старинными книгами, дубовая мебель, обшитая приятной кожей, и пышные белые ковры.
Не говоря уже о других многочисленных вещах, таких как шахматы, доспехи и оружие. И висящий во всю стену писанный портрет, где Вольмир держит на коленях своего сына.
Вкус у директора точно имелся. По крайней мере, в кабинете всё дорого-богато, я бы даже сказал роскошно.
Меня любезно усадили за чайный столик на кожаный диванчик. Напротив положили фарфоровую чашку с ароматным чаем.
Не понимаю только, зачем нужно было приводить сюда и оставлять одного?
Ну… Почти одного, если не считать белую собаку директора, послушно лежавшую рядом. Она высунула язык и громко дышала.
Могло быть и хуже.
Я хотел отпить чаю, но, протянув руку, увидел грязные руки с чёрными ногтями. От этого я сразу же отдернул руку назад.
Ох ты ж…
Меня накрыла волна дикого стыда, именно сейчас, когда адреналин в крови уже утих. И тут заработал мозг: нужно было сначала помыться, привести себя в порядок, а уже потом приходить.
Какой же я тупой!
С другой стороны, у меня нет денег, чтобы купить приличный костюм. Вот получу зарплату, тогда и поговорим. Тем более, чувствую, что место богатое и деньги тут водятся.
Интересно, какую мне предложат зарплату?
В любом случае нужно будет говорить больше. Процентов на двадцать или тридцать сразу можно будет накидывать, за узкую специализацию. Не стоит соглашаться сразу на крохи.
Скрип.
Мои мысли прервал противный скрип двери. Внутрь зашёл недовольный директор. Все слова про деньги сразу же рассыпались под его грозным взглядом. Ранее он сдерживал себя, а сейчас, оставшись один на один, он показывал истинные чувства.
Вольмир прошёлся по кабинету, сел за широкий стол и только потом выдохнул:
— Да, наделал же ты делов!
— Разве?
— Не обязательно было перескакивать по крепостной стене на глазах у всех. У людей сложится дурное мнение, что
