сознанием, проносясь через сеть умозаключений, выстраиваемых перепуганным разумом. Сошел с тропы отлить, наступил на оголенный провод (знать бы еще, какого черта он делал в джунглях!) и прямиком отправился на небеса.
Предположение вызвало очередной нервный смешок. В это можно было поверить, не будь все вокруг слишком реально. Однако быстро стало не до смеха, сзади потянуло мертвым холодом, еще через секунду между лопатками словно вонзился чей-то колючий взгляд.
Нет, хватит изображать из себя бесстрашного героя.
— Да ну вас на хрен с такими страшилками, — я развернулся, собираясь бодрой рысью спуститься по только что пройденным побитыми ступенькам, и вдруг с ужасом понял, что не могу пошевелиться, ноги не слушались. Вот теперь стало по-настоящему страшно.
Сверху все так же светило жаркое солнце, вокруг расстилался лес, но неестественная тишина стала практически осязаемой. Казалось еще чуть-чуть, и ее можно будет потрогать руками.
Ко мне что-то приближалось. Нечто неосязаемое, и одновременно реальное, как стоящие позади руины. Оно двигалось быстро, идя откуда-то из-под земли, и оно несло с собой волны ужаса.
Я дернулся, пытаясь сдвинуться с места, но ноги крепко держали, не давая сделать даже малюсенький шаг. Казалось, тело перестало мне принадлежать. Ужас нарастал, а мышцы не желали двигаться, единственное на что хватило — развернуться вполоборота лицом к руинам, чтобы успеть заметить, как из-под обломков камней выметнулась узкая тень, обрела объем и рванула вперед подобно почуявшей добычу гончей. Секунда и она обвилась вокруг меня наподобие змеи, заползая в рот, уши, нос и глаза тонкими струйками дыма. Барьеры вокруг разума мгновенно оказались проломлены, сознание обволокла тьма и наступила темнота.
2.
Время не пощадило один из многочисленных фортов Старой империи. Разрушились стены, обвалилась башня, исчезли казармы, где некогда жил гарнизон. Хозяйственные постройки превратились в руины. Лишь подземные уровни сохранились, но и они приходили в негодность под влиянием пролетавших столетий. Некогда гордый оплот власти империи напоминал жалкий огрызок себя прежнего. Исчезла мощь защитных заклятий, ушли в небытие магические нити, некогда связывающие форт с другими собратьями. На смену пришли упадок и запустение.
Га-Хор Куэль Ас-Аджар помнил, когда крепость выглядела по-другому. Помнил солдат в черном и золоте зачарованной брони. Помнил кудесников и заклинателей, стоящих на страже Старой Империи. Не мог не помнить, ведь он был один из них.
Но главное — помнил предательство и ритуал развоплощения, который провели над ним бывшие, как он считал, соратники. И дикая невыносимая боль, разрывающая личность на части, стирающая грани сознания, разбивающая дух на осколки, в попытке стереть то, что раньше составляло единую общность.
Он помнил. И в последний миг завершения ритуала сумел сохранить себя. Не используя колдовство, не применяя заклятья, на одной лишь воле ему удалось удержаться, цепляясь за мир, как цепляется утопающий. Он потерял физическую оболочку, но сумел сохранить остатки разума, вехи воспоминаний и частицы разбитой на части памяти, ставшей похожей на иссеченное полотно.
Он помнил. Но иногда забывал, вынужденный впадать в сон, чтобы выжить. Он сам не знал почему так отчаянно цепляется за подобие жизни, в которое его превратили.
Дух не обладал силой прежнего носителя. Часто приходили сомнения, что он это он, а не куски уничтоженной личности. И сомневался, есть ли смысл оставаться, или же стоило окончательно уйти. За грань, туда куда рано или поздно уходят все смертные.
Но ярость и ненависть, поселившиеся внутри, не позволяли так легко сдаться. Ему хотелось сотворить с ними то, что некогда сделали с ним. Развоплотить, разорвать душу на части, превратить в подобие себя прежнего, лишить посмертия, не дать восстановиться, навсегда привязав к этому слою реальности.
Но время шло, и он начал забывать кто это «они», кого он хотел наказать за собственное призрачное существование. В форт забредали путники, он убивал их, едва почуяв приближение разумных. Убивал, пользуясь остатками силы, связанной с ошметками некогда мощной колдовской сети, оставшейся после падения форта.
Он убивал, выпивал души и тем самым продлял свое подобие жизни. Ничтожные бродяги, авантюристы, пытающиеся найти сокровища в руинах древней крепости Старой Империи, случайно сбившиеся с торгового тракта купцы — все они становились его жертвами, став пищей голодной до тепла человеческих тел тени.
Но в последний раз что-то изменилось. Пробуждение вышло резким, как от толчка. Почуяв добычу, Га-Хор Куэль Ас-Аджар сразу определил, что подошедший слишком близко к обиталищу человек имеет зачатки колдовского дара. Слабого, едва заметного, но дара. И это вселило надежду. Он сначала даже не понял какую, только тень мелькнула внутри тени, в которую древний заклинатель превратился. А потом пришло понимание, голодная сущность отступила назад, позволив действовать тем ничтожным крохам прежней личности, которые еще оставались.
Это была возможность, о которой он так долго подсознательно мечтал. Он никогда не думал о том, чтобы вырваться из темницы, в которую превратился для него форт. Но что-то изменилось в жалких остатках сущности, исчезли ярость и ненависть, заменившись чем-то другим. Растаяло как дымка желание отомстить. Он хотел еще раз ощутить свободу. Идти куда вздумается, делать, что захочет, не подчиняясь жуткому голоду.
Но главное, он хотел обрести материальное тело, чтобы прикоснуться к материальным вещам. Потрогать листву на деревьях, провести пальцем по шероховатой поверхности камня, подставить под ветер лицо, почувствовать капли дождя, падающие на ладонь. Хоть что-то, лишь бы вырваться из состояния тени. И стоящий снаружи человек мог ему это предоставить.
Га-Хор Куэль Ас-Аджар при жизни был опытным заклинателем, знал множество чар и умел многое, до чего современным колдунам было далеко. Его нематериальная форма в чем-то ослабила магический дар, но в чем-то сделала намного сильней, позволив осуществить то, что при других обстоятельствах сделать было бы невозможно.
Он обратился в черный дым и рванул наверх из подземелий форта подобно голодной гончей, почуявшей добычу. Мысли об осторожности оставили его, слишком долго он здесь находился. Проникновение удалось осуществить необычайно легко, позволив с ходу проникнуть в глубины сознания незнакомца.
Незримые путы сковали чужой разум, неумелые попытки возвести барьеры воли на пути продвижения оказались смяты и отброшены прочь. Призрачные щупальца в виде черного дыма все глубже проникали внутрь подставившегося глупца.
Попавшийся экземпляр выглядел многообещающе. Правда мягкий, как глина, изнеженный, слабый, не способный на сильные поступки. Но похоже эта слабость проистекала из жизни, которую вел человек.
Но в конечном итоге, при должном умении и обращении даже из глины можно сотворить сталь. А так у образца имелись вполне неплохие задатки. Почувствовав ауру руин
