Во дворике, накрыт торжественный стол.
…Как я узнал что он торжественный? — Ну, обычно-то нас кормили с разложенных на полу циновок. А тут были настоящие столики, с ножками сантиметров по тридцать высотой. Да еще и накрыты пестрыми скатертями, да заставлены блюдами, даже более разнообразными и богатыми чем обычно.
Ну и естественно, — публика была соответствующая. С золотыми «кокардами» во лбу, присутствовали только Воорзаак, и еще какой-то мужичонка. А все остальные, сияли серебряными… Кроме той парочки аиотееков-оуоо, что никаких кокард не носили, зато держались истинными хозяевами.
Впрочем, эти аиотееки всегда и везде так держатся. Куда интереснее было наблюдать за реакцией окружающих на них.
Что ж, — как и ожидалось, — важные серебряннококардные жрецы, выказывали аиотеекам все признаки почтения… в лицо. А вот за спиной…
Помню в нашу керамическую мастерскую… ну в смысле ту, еще московскую, в которой я мальчишкой начал приобщаться к профессии, приехало какое-то высокое городское начальство в сопровождении телевидения. И дяденька в дорогом костюме, с щеками болтающимися где-то возле плеч, — типо «слуга народа», с важным видом ходил по нашему заведению, тыкал жирным пальцем с неприлично большим перстнем-печаткой на нем, в разные стороны и предметы, и нес какую-то откровенную чушь, вроде того что все это было создано лично его, дяденьки усилиями, при рачительной поддержке еще более высоких чинов. А все потому что они кушать не могут, пока не позаботятся о досуге подрастающего поколения.
И наши мастера-преподы, старательно прогибали спины и поддакивали дяденьке в лицо, а вот за его спиной корчили такие рожи, будто тут шла дегустация лимонов в зубной клинике.
Вот примерно так же, местные представители культа Икаоитииоо, корчили рожи и кривлялись за спинами аиотееков, самовластно объявивших себя не просто самыми любимыми, но фактически и единственными прямыми потомками, вышеозначенного божка.
Короче, видно было, что большой дружбой тут и не пахло, и если бы не страх перед верблюжачьей конницей и длинными копьями с тяжелыми бронзовыми наконечниками, — этих двух «паханов» выперли бы отсюда пинками.
Мысленно, внес это в свои заметки.
Итак, — пир!
Помимо столов, удивляло наличие сервизов, и столовых приборов.
К примеру, — все чаши, из которых мы хлебали пиво, были примерно одного размера, формы, со стандартным тисненым узором, и покрыты одинаковой зеленовато-желтой глазурью. То же можно было бы сказать и о мисках и лоханках, из которых мы накладывали себе харчи. — Мой вострый глаз художника-недоучки, сразу уловил общую стилистику в росписи всех этих изделий, и схожесть форм.
Скажете, — фигня какая! — Подумаешь, — миски одинаковые!
А вот и не фигня вовсе. — Все это говорит об определенной, хорошо развитой застольной культуре, что также подразумевало наличие некоего этикета.
А этикет, есть не что иное, как культурный код, по которому представители разных прослоек общества, узнают друг дружку.
…О чем и говорит наличие целой кучи ложек-вилок-палочек. …Вернее, вру. — вилок фактически не было, их заменяла разновидность палочек-шампуров. Но!
Аиотееки, как я уже это видел неоднократно, — жрать умели очень торжественно и с необычайным достоинством. Но всеми этими столовыми приборами, фактически не пользовались. Разве что ложками, — похлебать супчику. А в остальном, — собственные пальцы, и привычные ножи. И не надо думать что нельзя есть руками, соблюдая собственное достоинство.
Но вот господа жрецы… Да еще и так демонстративно… Явно с желанием ткнуть дикарей мордой в грязь…
На меня тоже посматривали не без интереса. До этого, я уже вполне привычно и ловко, вроде как на аиотеекский, (скажем так, — универсальный), манер, управлялся собственными руками, используя лепешки в виде салфеток, или мисок. — Слава богу, учился этому многие годы. Хотя первое время, еще в племени Нра’тху, — отца Лга’нхи, слыл безнадежным неряхой, не умеющим есть по-человечески, который пока донесет жирный горячий кусок мяса до рта, — раз десять изваляет его в грязи и пыли, да еще и заляпается жиром с ног до головы, — одно слово, — свинтус.
Но глядя на жрецов, — ненадолго задумался. — Куда ни кинь, а всюду подстава. — Продолжишь жрать с рук, — прослывешь дикарем. Начнешь подражать, — опять проиграл очки, — во-первых, сразу, так же ловко управляться всеми этими палочками-лопаточками, у меня не получится. А во-вторых, — можно невольно поставить себя в низшее положение. — жрецы похвалят меня за хорошее умение подражать культурным людям, а себя, — за способности к дрессировке.
В общем, присмотрелся я к ним, вспомнил мамины уроки… И изобразил нечто вроде нашего, земного этикета, с отрезанием на тарелке маленьких кусочков ножом и вилкой. Ну и вообще, — малость попонтовался, дескать, — «У нас на ваш культурный код, свой культур-мультур найдется, и вашенский перекультурит!». При этом постарался лицом изобразить печальку, от несовершенства предложенный мне столовых приборов. После чего продолжил есть руками. — Ну его нафиг, — так вкуснее и привычней!
М-да, — еда была отличной, а вот выпивка слабоватой, хоть и много. Никакого вина, а только слабенькое пивко из аиотеекской каши, с добавками разных специй.
…На фига было сыпать перец в пиво, я так и не понял. Хотя и было подозрение, — для того чтобы больше пили. — Судя по тому как меня старательно этим пивом потчевали, — подали его на стол не без задней мысли.
Ну, я короче не стал разочаровывать почтенную публику, и после нескольких приличных чаш пива, крепостью не сильно превосходящих напитки типа «Байкал» или «Тархун», изобразил среднюю стадию опьянения.
А вот тут, как раз и закончилась торжественная часть, под названием «Набей Брюхо», и пошла культурная программа.
— Там где ты был! — По своему очень вежливо обратился ко мне один из оуоо. — Ты видел аиотееков?
— Да! — Спокойно, без гонора, но в тоже время поглядывая на спросившего с некоторым вызовом, ответил я.
…Не то чтобы мне хотелось сильно нарваться на грубость. — Просто логика дикаря проста и незамысловата. — Коли прогнулся. — надо ломать. Отступил? — прыгай вперед и ткни копьем. Побежал, — догнать, добить, ограбить.
— Расскажи! — Коротко приказал мне аиотеек-оуоо.
— Сначала мы слышали о неизвестных людях, что пришли с далекого-далекого запада. …Наши мореходы плавают далеко, потому что наши товары пользуются спросом во всех уголках мира. Потом к нам пришел народ… и попросил у нас убежища. — Это были аиотееки. Мы приняли их, и позволили жить на наших землях.
От таких слов, жевать перестали даже самые прожорливые, — кажется никто тут не смог представить себе гордых аиотееков, в качестве беженцев, умоляющих о приюте.
— И как же это случилось, что великие аиотееки, стали нуждаться в чьей-то помощи…?
Спросивший это аиотеек закаменел лицом, глаза его вспыхнули нехорошим огнем, однако он сумел сохранить холодно-отстраненный тон. — Сразу стало понятно, что это очень не простой человек.
— Долгий путь, и множество врагов… — Лаконично ответил я, прихлебывая из чаши. — До нас они шли почти четыре года, и все эти четыре года воевали с сильными племенами и царствами.
Аиотееки великие воины, но даже самые великие воины, не могут биться бесконечно. Их силы истощились, их скот увели хитрые степные воины, — люди голодали, и умирали от болезней, потому что их Духи не знали духов болезней что живут в наших землях, и не могли с ними бороться.
Когда мы встретили их на наших землях, — они спасались бегством, от сильных воинов горных царств, что преследовали аиотееков, подобно волкам, преследующим раненного оленя.
Мы тоже были врагами тех горских воинов, и поэтому приняли беглецов на своих землях. …Это было, больше десяти лет назад, и с тех пор, они мирно жили рядом с нами!
— И кто же это был? — Так же холодно, и с таким же недобрым прищуром, спросил меня аиотеек.
— Воины походного вождя Тибасииаака из рода Итиикаоо, — честно ответил я, припомнив имя того мужика, что убил Лга’нхи на поединке после Большой Битвы.
— Хм… — Подозрительно глядя на меня, заметил аиотеек. — Я знал Тибасииаака из рода Итиикаоо, но не он вел ту Орду…!
— Да, мне это говорили. Но самого первого вождя… кажется его звали Боосиик, убили еще раньше в большой битве, и его место занял Тибасииаак. …Правда он тоже умер от ран, едва успев довести свой народ до нашей Реки. И оставшееся в живых аиотееки, выбрали своим вождем Эуотоосика из рода Ясеекээу.
— О!!! — Воскликнул один из серебрококардочников. — Я знал Эуотоосика из рода Ясеекээу, — он целых два года учился у нас в Храме.
— Да уважаемый, — подтвердил я вышесказанное. — От него-то мы и узнали о Храме, и поспешили сюда, чтобы увидеть это чудо собственными глазами.
