— Уже в прозекторской, повелитель, — сообщил мне лежащий на носилках немёртвый из отряда «Редшторм».
Этот из летучего отряда. Кираса элитной брони пробита обсидиановым шипом, спереди, но дальше этот шип не прошёл, оставшись в туловище этого бедолаги. Ничего фатального не вижу, поэтому ещё походит…
Броня, кстати, сильно помята в разных местах. Не знаю, что именно творил этот маг земли, но он изрядно потрепал моих ребят. Нет времени отвлекаться на расспросы, поэтому снимаю шлем и спешу в прозекторскую, а Катрин увязывается за мной.
— Вот он, голубчик! — потёр я руки, увидев труп всамделишного мага.
Мужик, на вид лет тридцать, но с магами это дело неверное, ему может быть как реально тридцать, так и все сто. А может и двести, и триста, и шестьсот. Нет, последние три варианта — это очень вряд ли. Старички обычно не лезут в места, где их могут случайно или неслучайно прикончить. Потому они и старички, собственно.
Сразу же проверяю состояние «Мёртвого стазиса» — всё отлично, продержится ещё около суток — свеженаложенный же. Ладно, с этим разобрались, а это значит, что надо провести стандартные процедуры.
Беру с полки измерительную ленту и замеряю его рост. Метр шестьдесят девять, так и запишем…
Фиксирую все антропометрические данные, включая даже ширину глаз и длину носа. Голубоглазый и белокурый, заячья губа и волчья пасть отсутствуют, эпикантус отсутствует, пальцы в норме, по пять штук, а дальше надо смотреть подробнее.
— Ножницы, — потребовал я.
Распарываю зелёную мантию, которая свидетельствует о принадлежности к магической школе земли, после чего срезаю рубаху и тряпку, которая у местных играет роль трусов.
— Обрезан, — отмечаю я в журнале. — Необычненько… Катрин, помоги мне перекинуть его на каталку.
У меня здесь есть напольные весы, с помощью которых можно взвесить труп вместе с каталкой. Причём система весов настолько умная, что у неё аж есть датчик, который определяет каталку и не принимает её в расчёте итогового веса. Можно было, кстати, без подобного изъёбства сделать, просто указать вес каталки и не париться, но Захар — футурист, даже посрать не ходит без какого-нибудь датчика… Ах, да, он же не срёт и не ходит…
Вес — восемьдесят шесть килограмм. Ну, по этому покойнику и так было видно, что он большой любитель вкусно и сытно покушать.
Индекс массы тела — тридцать целых одна десятая, то есть, ожирение первой степени. Ай-яй-яй, как нехорошо-то! Безответственный подход! Ожирение повышает риск развития артериальной гипертензии и вообще, приглашает человека в капитал-шоу «Поле сердечно-сосудистых заболеваний». Так ведь и от инфаркта скончаться можно!
Это ему ещё повезло, что его застрелили, а то бы инфаркт и всё…
Надо, кстати, пулю извлечь и повреждённые ткани срастить…
— Катрин, ассистируй мне, — позвал я телохранительницу. — Это прямо очень важный клиент. Важнейший из важнейших.
Надо рассечь его, распилить грудину и посмотреть, что у него внутри.
Заменять органы я не буду, потому что не знаю, играют ли они какую-то роль в сохранении магического дара или нет.
Внутри мага земли всё было как у обычного человека и даже лучше. Органы, при внешнем осмотре, имели превосходное состояние, что свидетельствует о благополучии этого организма. Несомненно, бабок у этого мага было много, питался он хорошо и не пренебрегал медицинской помощью. Ритуал условного бессмертия над ним точно проведён, ему бы жить да жить весь остаток вечности, но он спутался с Орденом тернового венца и смотрите, куда это его привело…
— Ладно, нехрен затягивать, — произношу я и берусь за скальпель.
Тут я обхожусь без малого и большого кругов альбедовращения, но заморачиваюсь с обкалыванием внутренних органов специальным составом на основе альбедо и формальдегида. Альбедо и сам прекрасно справился бы с сохранением тканей, но тут мне нужен максимум эффективности…
— Отсос, — протянул я руку к Катрин.
Немёртвая быстро передала мне трубку аспиратора и я выкачал всю жидкость из левого лёгкого мага. Смерть — это всегда неприятно и некрасиво, красивых смертей не бывает. Вот и здесь пуля пробила левое лёгкое, после чего застряла в шестом ребре, треснувшем от такого удара.
Повезло, что на маге не было никакой брони, иначе бы пуля обязательно разбилась на несколько кусков, повредила органы и это усложнило бы мою работу.
Извлекаю цельную свинцовую плюху пинцетом и отправляю её в оцинкованное судно. Дзынь!
Далее методично обкалываю все доступные органы и ткани спецсоставом.
Пока что, чтобы минимизировать воздействие на гипотетически сохранившийся в мёртвом теле магический дар, не буду проводить никаких некромутаций, но потом — возможно.
— Заправь шприц, — передал я стеклянное нечто, брутальное и монументальное, своей ассистентке.
Когда с внутренними органами было покончено, срастил всё разрезанное и приступил к обкалыванию наружных тканей трупа.
Давно уже не возвращался к этому процессу, честно говоря. Помнится, мы с Эстрид разработали эту практику, с формальдегидом и нигредо… Эх, как же давно это было…
Альбедо лишил эту технологию всяческого смысла, ведь он тупо лучше.
А что придумала Эстрид за время моего, кхм-кхм, отсутствия? Рецептуры альбедо она не знает, я получил эту технологию уже после её ухода. Это значит, что она просто должна была выработать что-то своё, опирающееся на малоэффективный нигредо. Скоро узнаю — как только подвезут трупы её солдат.
«Она тоже узнает многое, когда вскроет выбывших солдат из летучих отрядов», — пришла мне в голову мысль. — «Ха-ха, пусть узнаёт. Пусть увидит, что я опережаю её на пару поколений…»
Прошло полтора часа и перед нами лежал готовый к поднятию перспективный мертвец. Кожа его изрядно побледнела, но признаков трупного окоченения или чего-то подобного не наблюдалось — он выглядел так, будто его ещё не вскрывали, а умер он буквально только что.
— Во славу Плети, — провозгласил я. — Панорамикс!
Восставший мертвец открыл глаза и перевёл взгляд на меня.
— Ненавижу тебя, — сообщил он мне.
— Это необычно слышать, даже обидно, — вздохнул я с сожалением. — А как же «готов служить тебе, повелитель»?
— Обойдёшься, — ответил новоиспечённый Панорамикс. — Панорамикс? Что это значит?
— Тебя это ебать не должно, — хмыкнул я. — И я вижу, что ты охуел. Хочешь всю свою нежизнь разгребать говно?
— Я слишком важен для тебя, — покачал головой немёртвый маг земли.
— Ты себя переоцениваешь, — усмехнулся я. — Магические способности сохранились?
— Да, — неохотно ответил маг земли.
— Характеристики, — потребовал я.
Интересно девки пляшут…
Очень умный ублюдок, более сообразительный, чем все поднятые до этого мертвецы, но это неудивительно, ведь конченые имбецилы просто неспособны стать магами. Зато он физически слаб, что не является недостатком, когда ты могущественный маг.
— Вставай и бери шмотки из того шкафа, — приказал я Панорамиксу.
Несмотря на то, что Панорамикс вышел наглым и болтливым, не подчиниться он не мог. Такова власть Смерти.
— Идём, — велел я, когда он оделся в хлопковую больничную пижаму. — По пути расскажешь мне, как же так получилось, что целого мага земли, живущего не первое столетие, завалили обычной свинцовой пулей…
Примечания:
1 — «Демедж контрол» — в наших палестинах известный как «контроль повреждений» — хирургическая тактика, направленная на минимизацию объёма хирургического вмешательства у группы тяжело травмированных пациентов и выполнение отсроченного окончательного вмешательства по стабилизации состояния. Если говорить неказённым языком, то это последовательность минимально необходимых действий для устранения критических повреждений у больших объёмов раненых. Нацелена она на «триаду смерти» — гипотермию, ацидоз и коагулопатию. То есть, кровотечение — устранить любым простым и надёжным способом, шок — применить самые убойные противошоковые действия, в брюхе дырка — перекрыть доступными способами, с необходимым минимумом вмешательств. Пациент стабилизирован? Тащите следующего и побыстрее. А уже когда все пациенты не умирают здесь и сейчас, можно в чуть более спокойной обстановке заняться каждым отдельно. На самом деле, «контроль повреждений» — это военно-морской термин, обозначающий применение любых средств для спасения тонущего корабля. Я считаю, что термин выбран прямо-таки очень удачно. Если прямо ёмко и кратко, то «контроль повреждений» — это «комплекс действий для срочного предотвращения развития неблагоприятных исходов». Основные положения «контроля повреждений» сформулировали в 1993 году учёные-медики Ротондо и Шваб, но элементы из него применялись в мировой практике и задолго до. Например, во время Великой Отечественной войны советские хирурги и предположить не могли, что выработали элементы «демедж контроля», благодаря которым примерно 73–75% раненых красноармейцев возвращались в строй. В наши скорбные времена, в связи с сами знаете какими событиями, термин «демедж контрол» начали применять несколько иначе — теперь так называют действия политических деятелей, направленные на минимизацию репутационного ущерба от каких-либо инфоповодов или событий.
