— Отец, тут это… Недоразумение вышло! — отозвался я, понимая, что вина целиком на мне, а значит и проблему решать тоже мне. Даже не знаю, было ли у него какое-то оружие.
Послышался шумный вздох.
— Я зайду? — он говорил таким тоном, как будто бы спрашивал разрешения, но на самом деле просто ставил перед фактом.
— Конечно, хозяин-то не я! — ответил я, выглянув из-за ящика.
Это действительно оказался уже пожилой человек, возрастом под шестьдесят. Но выглядел он достаточно хорошо — крепкий, высокий. Орлиный взгляд, волевое лицо. Одет в какой-то охотничий костюм, поверх которого был накинут плащ.
Скрипнула закрывшаяся сама собой дверь. Я тоже медленно выбрался из-за деревянного ящика, что занимал большую часть правой половины помещения. Вообще, тут было достаточно тесно. Мы смерили друг друга оценивающим взглядом.
— Имя-то у тебя есть? — спросил он, бросив сумку на кровать слева от входа.
— Максим…
— Тезка, значит, — прокряхтел тот, присаживаясь на табуретку. — Ну, будем знакомы, меня Максимом Матвеевичем звать. Я на этой метеостанции уже четвертый год дежурю, почти безвылазно. Ну и что ты у меня в гостях забыл, Максим?
Рассказывать все было необязательно, но общую суть, из уважения к старику я объяснить был должен.
— Эх, отец… Не все так просто. В общем, солдат я. Русский. Не подумай, я не дезертир, просто нахожусь на учебно-тренировочном задании. Тут неподалеку поселок Ишбермэк стоит, вот оттуда я и пришел. Задачу выполнил, но немного не рассчитал и засветился. Пришлось вот от милиции убегать. Я речку переплыл и дальше побежал. Шел, шел, так и наткнулся на это место. Прошу меня извинить за то, что хозяйничаю тут, просто со вчерашнего дня ничего не ел и не пил. Да и выспаться, толком не получилось. Замерз еще. Одежда вон промокла, обувь порвалась. С собой ничего нет. Еще раз, извини, что я вот так вот, без спросу. Запах просто был такой, что не устоять.
Максим Матвеевич усмехнулся.
— Это верно, плов мой выше всяких похвал. Сам рецепт придумал. Значит, ты солдат? А звание-то у тебя есть?
— Младший сержант.
— Из Афгана?
— Нет, но довелось там побывать.
— Ясно. Да ты садись, чего встал? В ногах правды нет, — он указал на другую табуретку, что была у печки. — Получается, что и документов у тебя, никаких нет? И формы военной?
Я покачал головой. Прекрасно понимал, что в мой скудный рассказ, мягко говоря, поверить непросто. На лице у старика все отразилось и так — явное недоверие.
— Вот! — я выудил из кармана фотоаппарат и показал его Матвеевичу. — Видел когда-нибудь такое?
— Это что такое, фотоаппарат? — тот протянул руку. — А чего он мокрый весь? Сломается же! Только и останется, что выкинуть его.
— Нет, отец. Этот не сломается. Специальная разработка, хотя уже слегка устарела и используется в учебных целях. Но вода ему не страшна.
— О! — слегка удивился он, возвращая мне аппарат. Прищурился, посмотрел с подозрением. — Так ты что, разведчик?
— Да ну, какой из меня разведчик⁈ — отмахнулся я. — Скорее, курсант.
— Ясно… — задумчиво кивнул Максим Матвеевич. — Ну, раз такое дело, то бери котелок и ложку. Мне не жалко. Поешь, чаю выпьешь, на травах. Одежку тебе подберу, есть у меня тут немного подменного. А потом решим, что с тобой делать.
Он выдал мне стандартный армейский котелок из алюминия, который был еще при царе Горохе и дошел до двадцатых годов двадцать первого века. Этот многое повидал на своем веку, но был чистый, без запахов. Кто бы ни служил в армии, непременно хоть раз, да ел из него тушенку или кашу.
Приготовленный стариком плов и впрямь оказался просто шикарным. Даже не знаю, где он в этих местах свинину нашел. А может, то и не свинина была.
— Ну как? — спустя какое-то время поинтересовался хозяин и шеф-повар по совместительству. — Съедобно?
— А то! — усердно работая челюстями, отозвался я. — Более того, наверное, не совру, если скажу, что это самый вкусный плов, который я только пробовал. А мне много где уже довелось побывать.
Тут я, конечно, сболтнул лишнего. Но Матвеевич на это никак не отреагировал.
Пока я насыщался, он рылся в своих закромах в поисках чистой одежды. С этим было туго, но кое-что все же нашлось. В итоге, мне досталась какая-то старая шинель, полушерстяные штаны непонятного покроя, дырявый свитер и шапка. Последняя была оранжевого цвета, что меня удивило — где же он ее взял такую⁈
Рубашку, что была на мне, он повесил сушиться на печке-буржуйке, что стояла в углу. Та же участь постигла и многострадальные носки.
А от старых кроссовок я избавился, взамен старик выдал мне галоши.
Ну да, лазить в них по предгорью крайне неудобно, но тем не менее лучше, чем без обуви вообще. Сапоги он давать не стал, да я и не настаивал. И без того его помощь неоценима.
Время года для шинели, конечно, неподходящее, но отказываться я не стал. Еще неизвестно, сколько мне добираться до конечного пункта назначения. Скорее всего, ночью тоже придется идти, а в это время холодно. К тому же, ею можно воспользоваться и как одеялом, и даже как плащом. Она совершенно не продувалась, а из недостатков только большой вес. Правда, почти все пуговицы были оторваны.
— Матвеевич, а как же ты тут один живешь?
— Да мне не привыкать. Я четверть жизни лесничим проработал на Алтае. Знаешь, где это?
— Конечно! — кивнул я.
— Ну, вот там и жил. Нравилась мне работа лесничего. А еще я на Северной земле был, но недолго. В Крыму был, на Байкале. В Монголии. Даже на Камчатке.
— По всему Союзу удалось прокатиться? Бурная молодость?
Тот коротко кивнул.
— Ну, с одеждой и обувью разобрались! — он присел на стул, тихо вздохнул. — Куда тебе добраться-то надо?
— Честно говоря, я и сам не знаю. Куляб в какой стороне находится?
— За твоей спиной. Но это почти двести километров. Что ж ты, пешком намерен туда идти? Сразу скажу, не дойдешь.
В Куляб мне не нужно, наш учебный центр располагался севернее него, примерно в семидесяти километрах. Ну, это если по прямой, а по дорогам и ущельям все сто пятьдесят. Впрочем, я же все еще не знал, как далеко меня вывезли в поля…
— Не знаю. Как получится. Матвеевич, а у тебя случайно, карты не будет?
— Есть, только она старая. Пятидесятого года. Вон там, в верхнем ящике стола.
Но так получилось, что я случайно открыл не верхний ящик, а тот, что был прямо под ним — просто, у него ручка отсутствовала. Там я сразу же увидел кожаную кобуру с пистолетом. Еще там был солдатский ремень с бляхой, спички и фляга.
На мгновение замер.
— Что, пистолет мой увидел? — усмехнулся хозяин. — Не пугайся, все в порядке. Я ведь и в армии успел послужить. Даже на Даманском острове был, в шестьдесят девятом году. Конфликт у нас с китайцами там был. Да ты молодой еще, этого знать не можешь. А я многое могу тебе рассказать, как мы с братьями нашими узкоглазыми землю делили.
— И в каком звании был?
— Капитаном ушел. Двенадцать лет назад.
В целом, ничего удивительного в этой истории не было. Только в таком возрасте и капитаном? Как-то мелковато. Откуда у него пистолет? А впрочем, какая мне разница? Может быть, он наградной. Правда, не припомню, чтобы в Вооруженных Силах СССР младшим офицерам дарили наградное оружие.
Карту я нашел, развернул перед собой.
Матвеевич подошел поближе, склонился над картой.
— Вот, мы находимся здесь! — он указал пальцем точку на карте. — А Куляб твой, вот тут. Только не пойму, что ты там забыл?
— Это как ориентир. На самом деле, так далеко мне и не нужно. Цель-то у меня другая, добраться до своей воинской части. Ну и уложиться в сорок восемь часов.
Старик выпрямился, наградил меня внимательным и задумчивым взглядом, постоял так несколько секунд, затем произнес:
— Странный ты солдат, Максим. Думаешь и говоришь так, будто и не молод совсем. Никаких доказательств у тебя нет, документов тоже. Ни формы военной, ни обуви. Только какой-то фотоаппарат, да и тот в реке промок. Это не мое дело, но, слишком уж много вопросов к тебе. Скажи честно, ты беглый заключенный?
