— Это как не пойдём? — удивился Жека. — Тут ночевать что ли будем?
— Тут, — согласился Витька. — А ты как думал? Это авария. Больше некому делать. Я вон уже на вторую смену считай что пошёл. Сейчас до обеда поработаю, схожу пообедаю,и отдохну пару -тройку часов, потом продолжу. Такая работа, пацан, куда деваться... Привыкай к заводу, к работе.
А начали привыкать с того, что стали откручивать громадные гайки, стягивающие крышку компрессора. Сам ключ весил хрен знает сколько, да и откручивать его приходилось, насаживая на трубу. Жека открутил несколько гаек и пошёл покурить, с тоской наблюдая, что работы меньше-то почти не стало. Но всё-таки дело шло. Витька откручивал с одной стороны, Жека с другой. Однако появилась новая беда. Только открутили половину гаек, как из-под крышки пошёл аммиак. Внутри машины и трубопроводов ведь осталась какая-то часть. И запах был настолько тошнотворный, что закружилась голова и защипало глаза и нос.
— Беги, беги, студент! — крикнул Витька, и побежал к выходу.
— И как мы работать будем? — спросил Жека, перестав чихать и кашлять. — Туда же зайти нельзя.
— Вентилятор есть! — ухмыльнулся Витька и нажал кнопку на пульте управления, расположенном перед входом в машинный зал. Над ней висела надпись «Без включения вентиляции вход в машинный зал строго запрещён!». А рядом нарисован череп с перекрещёнными костями. Тут же загудел мощный вентилятор, вытягивающий ядовитый газ из помещения.
— Так а чё ты сразу его не включил? — недоумённо спросил Жека. — Тут же написано, что даже находиться там без вентиляции нельзя.
— А ты слышишь, как он грохочет? — недовольно возразил Витька. — Там все уши бы заложило. А беруши надевать —друг друга не услышим! Как ты работать будешь, если не слышишь друг друга? На улицу бегать каждые пять минут? Никогда вентилятор не включаем. Немного и поморщиться можно, не развалишься, не помрёшь.
Чуть проветрило, Витька полез в помещение работать, но находиться там было почти невозможно. Жека попробовал зайти, но не смог продержаться и пары минут. Тут же зачихал и выбежал и выбежал прочь. Витька работал, пока не началась одышка. Потом вышел, присел на лавочку. Долго чиххал, кашлял и отплёвывался. потом показал рукой на железный ящик рядом со входом в машзал.
— Там... Противогазы... Есть...
Жека открыл ящик и нашёл несколько старых шлангов. Самих противогазов не было. Наверное, украли. Впрочем, пока ходили на обед, концентрация немного упала, и работать скрепя сердце было можно, если выбегать почаще наружу, однако Витька пошёл спать, так как работал с самой ночи, и ему начальник велел выспаться.
— Откручивай пока. Пойду в слесарке подремлю. Кха... Кха... — закашлявшись, Витька пошёл помещении аппаратчика подремать. Дневным аппаратчиком работала Никифоровна, пожилая женщина, постоянно ходившая в чёрной спецовке, резиновых сапогах, и белом платке. Жила она где-то неподалёку, в частном секторе, и на работу всегда ходила в одном и том же, и работала в этом же.
Жека, естественно, на задание забил, он что, герой пятилетки что-ли работать так за копейки? Он вчера бомбиле больше отслюнявил, чем тут за два дня получил бы. Впрочем, сильно быковать не стоило. Поэтому, Жека ближе к концу смены, предвидя, что может прийти кто из начальства, пошёл, поработал ещё полчаса, потом, увидев, что идут механик с главным инженером, принялся усердно откручивать гайки.
— Он один что-ли? — недовольно буркнул главный инженер, едва заглянув в помещение.
— Да! Студент работает один! — показал механик. — Зиновьич! О чём ты? Больше поставить некого. Витька отдыхает. Мужики ленту меняют в карамельном. Некого! Ну некого мне поставить сюда ещё! Нет людей!
— Ладно. Пусть ковыряются.
— Так их что, после смены что-ли оставить? Витька уже на сутки пойдёт.
— Пусть идут домой. Нечего тут жопу рвать. Сегодня всё равно не сделаем, как и завтра.
Только начальство ушло, Жека вышел на улицу и посмотрел на время. Почти 4 часа. Пора и домой. Пришёл заспанный Витька, весь в грязи. Лежал где-то то ли на промасленных тряпках, то ли прямо на промасленном полу. Вид конечно у него был как у шахтёра, вылезшего из забоя.
После того как вышел из проходной, Жека завернул в фирменный, за сахаром. Алёнка, увидев его, чуть заметно улыбнулась, достала из-под прилавка авоську, и поставила её наверх. Жека положил пятак, и хотел взять сумку, но Алёнка, играясь, отодвинула её. Потом рассмеялась, и подала Жеке прямо в руки.
— Вот. Сберегла. С вас рубль! — в шутку сказала она.
Жека посмотрел, что продаётся в фирменном, а здесь и брать-то нечего было. Всякая дрянь. Карамельные драже, карамельные подушечки, фруктовый ирис, дешёвая карамель и газировка. Даже в подарок ничего не купить!
Жека посмотрел на белые ровные зубы, свежие ароматные губы, блестящие подкрашенные глаза, груди, по-прежнему выпирающие из халата, достал червонец и быстро сунул в нагрудный карман халата.
— Женькааа! Ты что, дурачок что-ли? — возмутилась Алёнка. — Зачем? Я же в шутку
— А затем! — уверенно сказал Жека. — Я тут продал кое-что. Деньги есть. Вот. Подарил тебе. Хочу.
По всему видно, не привыкла она к таким знакам внимания, но улыбнулась и помахала в ответ нежной розовой ладошкой. Жека пошёл ловить частника.
Мать конечно же обрадовалась. Сахар! Талонный уже успели проесть, а коммерческий рука не поднималась брать по червонцу за килограмм. Да и начала она немного запасать на лето. Там у деда виктория-смородина пойдёт, а на варенье много надо. Тут же вот — ешь не хочу! Хоть с чаем, хоть блины-оладьи пеки.
Вечером опять пошёл в бойцовский клуб. По пути увидел Славяна с Митяем на лавочке, и позвал их. Увязался конечно же, и Серый, зависнувший там. Серый был в Жекином старом спортивном костюме — отдал братану. Серый почти догнал уже Жеку по росту, лишь по телосложению был чуть потоньше. Но это пока...
Глядя на всех, почапал и Михалыч — чё сидеть-то в одиночестве. Слухи о том, что Жека накостылял омоновцу, уже успели разойтись по району. От Славяна, естественно, от кого ж ещё.
— И чё? Там настоящий тренер? Настоящий ОМОН? — не поверил Митяй. — Да я их одной левой! Только так!
Однако когда пришли, как ни странно, никаких омоновцев не было. На ринге занимались несколько совсем зелёных пацанов, и даже одна девочка в кимоно и в защите.
— Во! Синтия Ротрок будущая! — заржал Серый. — Я то-думал...
— А что ты думал? Привет, Женька! — к пацанам подошёл Егорыч. — Спортом заниматься с ранних лет надо. Чем раньше, тем лучше. привыкать к дисциплине. К мотивации. К желанию стать чемпионом. К патриотизму и желанию защищать честь нашей великой Родины, Союза Советских Социалистических Республик.
— А вы правда спортсменов-международников тренировали? — серьёзно спросил Серый. — А кого?
— Немногих. Но это были хорошие ребята-юниоры. Брал с ними и золото и серебро, и даже чемпионат мира наш был. Вот, смотрите — у меня фотоальбом есть!
Тренер сел за стол, достал из ящика большой фотоальбом, протянул и стал рассказывать.
— Вот. Это мы в Венгерской Народной Республике. В Будапеште. Это в Чехословакии. А это в Москве. Потом пошли на Красную площадь все участники. В Мавзолее Ленина были по спецпропуску. Эхх... Было же времечко...
— А потом что? — прогудел басом Митяй.
— А потом ничего, — поскучнел Егорыч. — Потом постарел, стал не нужен. а может, перегорел. Результаты ушли... Бывает и так... Да и стране не до спорта — сахара-то сейчас нет. В детях! В детях наше будущее! Они ещё поднимут страну! В вас, ребята, тоже!
— Да мы-то чё... — встрял Серый. — Мы так... Учимся ещё.
— Учитесь! От учёбы всё зависит! Ладно... Это всё лирика. Зачем пришли-то?
— Да мы это... На кикбоксинг бы записаться... — ответил Митяй. — Хороший спорт.
— Да. Сейчас кикбоксинг и тайский бокс популярность набирают. Хорошо. Но видите, мы сейчас в куче все. И милиция, и дети ходят. В Дворце Спорта ремонт идёт. После ремонта у нас будет несколько рингов, тренажёрный зал, раздевалка, и душевая. Но это когда ещё... А давайте я вас запишу. Будете по понедельникам и средам ходить. По вечерам. У вас же один уровень подготовки? Женька вот неплохо себя показал. Ладно. Приходите. Дорого не возьму.
