и нередко пьянкой, а вот после него чуть ли не до заката, разогретые и промотивированные работники уверенно брались за дело.
[Тава: …]
[Мун: …]
Но всё-таки появились здесь и зверолюды, одного из них Тавагото даже узнал – это был тот самый черноволосый парень с волчьими ушами, по имени Гиро. Может это, конечно, был его брат-близнец Киямару, но судя по уверенному взгляду и слегка расстёгнутой шубе, аптапаро всё-таки не ошибся.
[Тава: …]
[Мун: …]
Зверолюды и те же аптапаро были довольно сильны в физическом плане (за исключением Тавагото), так что всякая примитивная работа давалась им гораздо легче, чем людям. Многие начальники цехов, правда, боялись брать их на работу. Как минимум, это бы не впечатлило бы весь остальной коллектив, в основном направленный против зверолюдов.
[Тава: …]
[Мун: …]
Тем не менее, Гиро прямо сейчас по-дружески хлопал по плечу какому-то мускулистому мужику, а тот громогласно гоготал по неизвестному поводу.
[Тава: …]
[Мун: …]
Тавагото слабо понимал, куда вообще его вела девочка. Мун лишь любознательно смотрела по сторонам и продолжала попеременно греть свои ладошки в ладонях своего спутника.
Впереди было только Четвёртое Кольцо, но девочка, несмотря на это, безмолвно продолжала идти вперёд, всё ещё время от времени отчаянно пытаясь сбить снежком попадающихся на пути птиц.
***
[Тава: И зачем ты меня сюда привела?]
[Мун: …]
[Тава: Эх, ладно, можешь ничего не говорить…]
[Мун: …!]
[Тава: АЙ!!! Чего ты щипаешься, я случайно!]
[Мун: …]
[Тава: Больно вообще-то…]
Оторвав свои тёплые ладони от шаловливых ручек девчонки, Тавагото слегка подпрыгнул на месте, пытаясь таким образом, видимо, стряхнуть боль, а после оглянулся вокруг.
Они были в Четвёртом Кольце, не иначе – из молочного моря кое-где торчали полуразрушенные и накренённые домики-корабли, иногда даже на полном серьёзе покачивающиеся на ветру, как тугие паруса.
[Тава: …]
[Мун: …]
На самом деле, пробраться сюда было довольно тяжело – всё замело, и никто, соответственно, ничего вычищать не собирался. Разве что кое-где были видны следы от какой-то широкой пародии на лыжи, да и одна тропинка, огибая всё Четвёртое Кольцо, тянулось в одну точку, рядом с которой, к слову, сейчас и стояло двое аптапаро.
Чёрные кудри Тавагото развевались по ледяному ветру, в то время как его зелёные козлиные глаза пытались приглядеться к содержимому вывески у двери. Символы были накаряканы ну прям очень криво и небрежно, будто это вообще был какой-то другой язык.
В конце концов, зверолюд сумел разобрать разве нечто, похожее на слово «корчма», что, в принципе, уже было довольно исчерпывающей информацией.
[Тава: Ты привела нас в корчму? И зачем?]
[Мун: …]
Девочка лишь многозначно подвела пальчик к носу, выгнув его параллельно рту, и, уперевшись сразу двумя ручками, кое-как открыла жирную дубовую дверь, слегка покрытую ледяной коркой.
[Тава: Заходи быстрее.]
[Мун: …]
В лица зверолюдов тут же повеяло приятным теплом, так что они незамедлительно вошли внутрь корчмы и закрыли за собой дверь, дабы не растрачивать его впустую.
Девочка тут же подзагнулась – толкая дверь, она совсем забыла о том, что вчера на работе слабо, но всё же сорвала спину.
[Тава: Всё в порядке?]
[Мун: …]
[???: Ну-кы, судырь, дыньги предъывите!]
Не успел зверолюд и осмотреться, как к нему неожиданно подскочил здешний корчмарь.
Это был просто высоченный пузатый мужик с сальными русыми усами и короткой стрижкой.
Сердце аптапаро с позором ушло в пятки, спрятавшись там до поры до времени, а его руки принялись судорожно нащупывать монеты в карманах, пытаясь найти там хоть парочку – сумку он оставил в гостинице.
[???: Ааа! Як эта дефка та! Шо ты кроха, братца приводила?]
Корчмарь так же неожиданно схватил своими громадными ручищами сероволосую девочку и поднёс её к потолку.
[Тава: …]
Тем не менее, он не пытался ей убить или поранить – Мун мило расставила руки, будто паря в воздухе, а мужик широко улыбнулся.
[???: Так…]
Он поставил разыгравшуюся девочку на пол.
[???: Шо вы в двырях-та стоите? Прахадите!]
Корчмарь показал пальцем на просыревшую деревянную стойку, за которой уже кто-то успел уснуть, и прошёл к ней. Тавагото, со страхом посмотрев на выход, всё-таки решился и двинулся вперёд, придерживая за руку Мун.
Внутри корчмы было, на удивление, полно народа, царил настоящий гомон – где-то вроде даже дрались. Столов было много, и все они были относительно новые, как и стулья возле них.
Здесь кричали и пьянствовали и зверолюды, и обычные мужики, где-то даже женщины. Все были краснющие, радостные и с заплывшими глазами.
Вообще было даже такое ощущение, что здесь собралось всё Четвёртое Кольцо.
[Тава: …]
[???: Мыня Дыон звать, кожели вы не знаете!]
Девочка болезненно сощурилась – снова в речи корчмаря прозвучало совершенно незнакомое слово. Тавагото, может, ещё и понял, что так называемый Дыон смешал «коли» и «ежели», но даже для него сразу понять такое было тяжело.
[Тава: Я Т-т-тавагото….]
[Дыон: А кроху як звать-та?]
[Тава: Мун… Она немая.]
[Дыон: Шо? Не твая? А чья ш?]
[Тава: Эм… Нет, не в этом смысле. Она не может разговаривать.]
[Дыон: А, горлянка, значица?]
[Тава: Н-наверное…]
[Дыон: Так так бы и сговорили! А то ваще не па-людски кажете.]
Аптапаро было всё дискомфортнее и дискомфортнее находиться за этой стойкой – теперь корчмарь умудрился поменять «сказали» на «сговорили», а «говорите» на «кажете», что к тому же и окончательно уничтожило лингвистическую самооценку Мун, из-за чего она решила переждать в углу корчмы, найдя там незанятый столик. Спина ужасно болела, так что девочка прилегла на какое-то подобие лавочки, оставив аптапаро наедине с усатым корчмарём.
[Тава: …]
[Дыон: Будыты пыть шо-нибудь?]
[Тава: Нет, спасибо, я не пью…]
[Дыон: А шо так?]
[Тава: Ну… Не хочу и всё.]
[Дыон: Да вы и не пробавали, нибось?]
[Тава: Ну… И… И что с того?]
[Дыон: Ну тык, эту ситуанцию исправлять надабна.]
Корчмарь резво наклонился к своей огромной бочке и черпанул оттуда какого-то странного содержимого в деревянную кружку.
Аптапаро с отвращением взглянул на пойло перед его лицом, но навязчивый и упористый взгляд корчмаря не оставлял ему и выбора.
[Тава: Эгхх, тьфу!]
[Дыон: Ну… Не судьба, значица…]
С грустной физиономией толстяк достал из под фартука под рубашкой грязную серую тряпочку и принялся оттирать алкоголь, выплюнутый прямо на стойку. Мокрая ветошь уверенно двигалась по деревянному покрытию, огибая разве что голову того самого заснувшего мужчины.
Тавагото огляделся по сторонам, увидел всю ту же жирную входную дверь
