умирают за бестолковое дело из-за меня. Героизм, сука. И ведь не только они. Молодой, он ведь тоже мог помереть там. Отказался ему помочь, что-бы ввязаться в это. Я идиот. Я законченный идиот...
Мои терзания прервало одно наблюдение - кровь. Я видел след от крови уходящий вверх из канавы. Надежда и страх нахлынули на меня. Молодой...
Молодой, живой сволочь. Я оплачу тебе выпивку. Меч продам и куплю. Только жив будь.
Выбравшись из канавы, я проследовал за кровью, уходящей в узкий кишкообразный переулок. За каждый поворотом были пятна крови. Сначала её было много, а потом становилось меньше и меньше. Страх всё сильнее захватывал меня.
Наконец, за очередным поворотом меня встретил он - Молодой.
Он еле как стоял на ногах, держась окровавленными ладонями о стенки.
- Молодой, живой! - вскрикнул я с улыбкой.
От удивления, тот повернулся ко мне. Его лицо было бледным, но глаза удивленно смотрели на меня. Он улыбнулся в ответ.
- Давай помогу. - сказал я, схватив его за подмышки - Ты держись.Тебе в пабе помогут, я уверен. Рыжий уж точно поможет.
Я помогал ему, поддерживая как мог. Положение у нас было не самое удобное, но всё же я пытался. Молодой говорил мне что-то. Я не понимал его речи, но она пугала меня. До чертиков пугала. Однако я не хотел, что-бы он переставал говорить.
Мы вышли из этого чертового переулка и я смог нормально перехватить его за плечо.
- Давай, осталось немного идти. - говорил я.
Молодой уже слабо реагировал на мои слова. Его ноги подкашивались. Нести его становилось тяжелее с каждым метром. Осознание приходило не быстро, но приходило.
Мы вышли на улицу. На моё удивление - уже вечерело. Толпы зевак смотрели на горящий район и бандитов, что окружили вход в него. Их стало еще больше, чем было вначале. Мелкие ворюги на обратном пути расходились по сторонам при нашем виде. Они удивленно смотрели на нас, но богу слава не препятствовали. Наконец, я добрался до паба.
На пороге стоял Старый и Рыжий. Старый смотрел на нас с шоком на лице. Рыжий же, при виде Молодого, сразу бросился помогать его тащить. Вместе, мы зашли за паб, где было небольшое здание. Мы затащили туда Молодого. Внутри был стол, на которым были склянки, печь, а также множество шкафчиков. Рыжий сразу достал ведро воды за печью и лоскутки ткани из одного из шкафчиков. Положив на стол и раздев Молодого, мы обнаружили множество колотых ран у брюха. Рыжий лил воду на лоскутки и добавлял в них какие-то травы. Я же просто стоял.
Не знаю сколько длилась эта операция. Я лишь смотрел в ожидании. Смотрел на лицо Молодого, оно уже было мертвецки белым.
Чуть не разбивая всё на своем пути. Он что-то искал среди шкафчиков. Через минуту, он наконец достал из одного небольшой закупоренную склянку. Быстро открыв её, он влил её содержимое в рот Молодого. Однако магии не произошло. Рыжий прислонил ухо к груди Молодого. Его лицо было сложно описать. Однако разглядеть его полностью мне не дал Старый. Он вытянул меня из помещения и отмахиваясь рукой сопроводил в далекоё от греха. Может он и прав. Рыжий наверняка меня бы не простил. Я и сам вряд ли могу.
Голодный, подавленный и уставший, я вернулся к ярмарке. К моему приходу та уже начала закрываться. Непроданные товары начали грузить в повозки, а лавки разбирать.
Я подошёл к Кучеру. Он встретил меня с удивленным лицом и хотел-бы что-то спросить у меня, однако увидев моё лицо и меч, решил этого не делать, лишь указав большим пальцем на кузов. Последовав направлению, я залез внутрь.
Кучер отодвинул шторки и зашёл ко мне в кузов, передав хлеб с бурдюком. Я посмотрел на него с удивлением, но тот лишь хитро улыбнулся похлопав меня по плечу.
Я быстро съел хлеб и жадно присосался к бурдюку. Хоть я и не наелся, но ощутил весь спектр эмоций. Я чувствовал, как веки опускаются. Не было сил даже осмыслить события минувшего дня. Я засыпаю...
Десятки людей объятых огнем воплями составляли адский хор. Стоящие над ними люди с ликованием и диким гоготом закалывали их копьями, неразборчиво говоря о чем-то. Каждый из палачей выглядел чрезмерно возбужденно, словно получил возможность отыграться и выпустить свою истинную сущность. Эта картина боли, кричащая и смеющаяся. Она пугала меня, но в то же время вызывала жгучую ненависть.
Вдруг, что-то резко изменилось. Тела перестали дышать, а палачи стали колоть друг друга в безумной лихорадке с ужасом и отчаянием на лице. Они огрызались друг на друга, превращаясь после смерти в зверей. Одна и в облике зверя они продолжали вцепляться в горло друг друга.
Одно из тел направилось ко мне. Побитое, с разрезанным горлом, оно двигалось. Требовало что-то. Оно было человеком без лица, покрытым слоем стекающей чёрной жидкости. Оно что-то говорило, странным неестественным для человека голосом. Его речь была прерывистой. Его движения были замкнуты, словно кто-то дёргал его за ниточки. Однако дойти до меня он не успел. Голова прояснилась раньше.
Вновь тьма, погружающее сознание в отчаяние. Вновь это место, где нет ничего. Я уже начал привыкать к неожиданным выбросам в эту реальность. Исходящий от сферы свет некорое время слепил меня. Я успокоился. Во мне, кажется, ничего не изменилось. Я осмотрел себя с ног до головы еще раз. Действительно - не изменилось. Закончив осмотр себя, я обратил внимание на соседа.
Он стоял на краю островка, смотря в темноту и пытаясь что-то разглядеть, крепко сжимая какой-то медальон на цепочке. Его доспехи стали выглядеть немного побитыми, в основном небольшие царапины и вмятины. И так скудный блеск металла уже перестал отражаться от света наших сфер. Его, к слову, сияло необычно ярко.
Я подошёл к нему, решив составить компанию в наблюдении. Он развернул голову, то-ли услышав, то-ли почувствовал моё приближение, однако быстро потерял ко мне интерес и продолжил смотреть. Я встал возле него. Мы смотрели в никуда, под светом наших сфер. Он всё так же продолжал игнорировать моё присутствие, однако теперь я был уверен, что он обо мне точно знает. Кажется, угрозы во мне он не видит, как впрочем и товарища по несчастью.
Там, в темноте, ничего конечно же не было видно. Однако это был отличный шанс подумать. Ничто не отвлекает тебя. Никто не тревожит. Вот она - радость
