— Дозволь узнать, великий государь, когда нам ждать возвращения наших людей, которых ты пленил в Азове? Знаем, что они живы.
— Никогда, — усмехнулся я. — И даже не предлагайте плату и не просите. Пока пусть отрабатывают, как пленники, а после поселю их в Азове и новых городах по Меотийскому морю.
— Каких городах? — изумились главы диаспор.
— Таганроге, Мариуполе — их еще предстоит основать, но права у жителей будут широкие. Никаких податей в первые десять лет, а потом будут платить вдвое меньше, чем здесь в Кафе туркам даете. И построиться помогу — лесом и прочим. И скотину на обзаведение, и зерно — дам без платы. Лодки и фелюги подарю тем, кто морем промышляет. Вот как-то так.
— Это хорошие условия, — задумчиво заметил старик армянин с длинной седой бородой и выдающимся носом.
— Я вам больше скажу. Если кто из вас или ваших людей пожелает, то может присоединиться к ним. Да-да, всем вам говорю! Сами подумайте, чем жить под властью османов, не лучше ли поселиться под моей рукой — православного государя? Это для вас и ваших детей единственная возможность выйти из векового плена агарянского!
Увы, моя патетика не произвела на местных христиан ни малейшего впечатления. Напротив, большинство из них не скрывали своего скептицизма, и тогда я решил зайти с другой стороны.
— Забыл сказать. Мусульмане свою часть контрибуции уже выплатили, остались только вы. Однако те, кто пожелает перебраться в мое царство по доброй воле, будут освобождены от этих выплат!
— Как же так? — заволновались отцы города.
— А кому легко? — вздохнул я. — Вы себе не представляете, как плакались здесь сегодня мусульмане. И их можно понять, все-таки миллион золотых дукатов — сумма не маленькая!
— Зато мы можем представить, что с нами будет, когда вы уйдете, — с горечью заметил все тот же армянин.
— Тогда зачем вам оставаться? Корабли я вам дам, будете сами возить все потребное, хоть и дома свои разберите и туда доставьте. Ваши города получат полное самоуправление и мужчин в свое войско забирать не стану. Только если сами захотят. Не то, что в секбаны турки у вас детей отнимают! Как они их называют? Аджеми огланы — «чужеземные мальчики». Это вы то чужеземные? К слову, могу и к Перекопу пойти, а кто будет противиться силе моей — покараю без жалости. Так и передайте тем, кто туркам с оружием в руках служит.
— Великий государь, ты сделал нам, твоим покорным слугам, щедрое предложение. За то мы благодарим тебя от всей души. Позволь задать вопрос.
— Говори.
— Те корабли, что ты обещаешь нам дать, что будет с ними потом?
— Останутся ваши. Будете заниматься мореходством.
— Но как мы сможем проходить через Киммерийский пролив?
— Я не собираюсь оставлять Керчь и Тамань! Пролив оставлю за собой! А торговые пути есть не только по Черному морю. Не мне вас учить. И еще раз повторяю. Всем, кто сам захочет стать моим подданным и поселиться на северном берегу Меотийского моря — я не только прощу выкуп за Кафу и дам все, что обещал ранее. Вот и решайте. Немедленного ответа не требую, но все же сильно не тяните. Время подумать у вас есть.
Когда все вышли мы переглянулись с Корнилием и Каролем. Но первым заговорил сын.
— Отец, а зачем нам эти люди в царстве нашем? Они ведь издавна с турками живут, а если предадут?
— Понимаешь, царевич, — серьезно ответил я сыну. — Государство сильно не только своими воинами, но и простыми людьми. Ремесленниками, крестьянами, купцами. Именно они платят подати, пашут землю, создают все необходимое для жизни, и развозят это во все концы нашего царства. Поэтому чем их больше, тем богаче страна. И соответственно, чем меньше их у врага, тем он слабее. А что до измены… ну, во-первых, пусть попробуют! А во-вторых, их дети и внуки вырастут в нашем царстве и станут твоими верными подданными. Помни об этом!
— Теперь, ты, господин губернатор, — обернулся я к фон Гершову. — Пока местные выкуп собирают, надо семьи всех христиан, кто к нам в Азове в плен угодил, переправить туда. Собирай без разговоров, и отправляй пока есть время. Пусть строятся, землю пашут или еще как обживаются.
— И как только освободятся люди, сразу же начинай строить еще две крепости. Вот смотри на карте. Тут возле Таганьего Рога бухта добрая, здесь и будем флот наш держать. И вот тут, близ устья Кальмиуса еще один. Его Мариуполем наречем.
— Отчего так?
— В честь святой Марии Магдалины. И самое главное. Думаю, вот тут. — Я показал на карте, — от Днепра и до устья речки Берда поставим сплошную линию укреплений. Ров, вал, редуты, реданы. И крепости с бастионами, пушками и постоянными гарнизонами из регулярных солдатских и драгунских полков. Перекроем разом и Изюмский шлях, и Муравский, который вдоль Днепра идет. А позади них по Кальмиусу еще одну линию крепостей построим от того же Мариуполя до Изюма и Царев-Борисова. Азов останется главной базой тыловой. Тогда татарам на Русь хода не будет! После и от Царицына на Волге до Дона еще одну линию проведем. И по самому Дону укрепимся.
— Выходит, ты государь желаешь разом все Дикое Поле под себя забрать?
— А толку по кускам рвать, когда можно целиком занять и по удобным узостям укрепления выставить?
Разговор наш прервал Фрол Ляпишев:
— Государь, к тебе митрополит Готский и Кафийский Серафим просится на прием.
— Он же был только что с остальными здесь.
— Да, но он желает переговорить келейно, с глазу на глаз.
— Ишь ты… Ну, веди его сюда. Уважим крымского первоиерарха.
Облаченный в строгую черную рясу с серебряной панагией на груди и в белой митрополичье митре, с окладистой седой бородой и суровым пронзительным взглядом, сухой и все еще крепкий, он мне сразу почему-то пришелся по сердцу.
— Благослови, владыко.
— Господь с тобой, царь православный. Люди наши пребывают в суете и заботах мирских, но мне, как пастырю духовному надо зреть в будущее. Потому хочу подробней обговорить твое предложение об исходе христиан из плена египетского в землю обетованную.
— Рад слышать. Спрашивай, на все отвечу.
Разговор вышел не слишком долгим, зато крайне насыщенным и глубоким. Собеседником митрополит Серафим оказался умным, цепким и основательным. Обсудили все подробности и по мирской части, и по церковной, в том числе и на счет перехода его митрополии под руку Московского патриарха при широкой автономии, скорее даже полной независимости в церковных делах. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы случайно не наговорить лишнего. Но вроде справился. Под конец он затронул еще одну животрепещущую тему:
— И еще, государь. О тех наших юношах, что служат туркам в столичном Бахчисарае и в Ферах-Кермане на Перекопе. Я приложу все силы, чтобы убедить их отступить в сторону и не противиться тебе. А если вся паства моя отправится в пределы царства твоего, то и воинов наших я обязуюсь забрать с собой.
— Славно. Быть по сему. Ты, владыко, не забывай о нас, двери моего дома всегда открыты для тебя. Вот хоть и завтра приходи, поведай сыну моему, царевичу Дмитрию о Тавриде, ее старинах и славе.
— Благодарю, государь. Обязательно буду.
Глава 10
Долго сидеть на одном месте не по мне, а потому, после недолгих раздумий я приказал готовить «Святую Елену» к походу. Дело это, кстати, не такое простое, как можно подумать. Казалось бы, поднял якорь и в путь, хоть на веслах, хоть под парусами. Как-бы не так!
Во-первых, надо все проверить и если есть повреждения исправить. Во-вторых, необходимо пополнить запасы. Команды на больших кораблях, простите за тавтологию, большие. Еды и воды надо много и восполнить их количество в открытом море несколько затруднительно. Опять же, вода могла протухнуть, сухари заплесневеть, а соленое мясо сгнить к чертовой матери.
В-третьих, проверить здоровье матросов, гребцов и солдат. Все-таки из Азова мы ушли давно. Кто-то заболел, иные, мир их праху, погибли, прочие в особенности из числа солдат находятся на берегу и выполняют иные задачи.
