Встречает — это конечно громко сказано, женщина, в просторном платье, с длинными и широкими рукавами, в которой я даже и не признал грозную настоятельницу, просто шла со стороны библиотеки и увидев нашу процессию, остановилась, чтобы дождаться.
Льера спрыгнула с лошади, быстро прошла навстречу, и вежливо поклонившись женщине, принялась что-то негромко рассказывать. Я не мешкая тоже вылез с повозки, и подав Маше руку, помог ей спуститься.
— Что мне говорить? — С испуганными глазами шепотом спросила у меня девочка, поглядывая на двух женщин.
— Не знаю. Просто отвечай на вопросы. Подойди, тебя зовут
— Ой, мамочки…
Хоть и выказывала страх, но тем не менее девочка уверенно пошла к настоятельнице, а я немного отстав, пошел следом, чтобы быть в курсе и не упустить, когда будут говорить, где можно будет поставить двуколку, куда поместить мерина и где ночевать самому.
— Здравствуй, Марья! — вежливо поздоровалась настоятельница с девочкой и перевела взгляд на меня, — и ты здравствуй, юный Кайс… Весел, вроде бы?
Она помнит мое имя?! Она меня видела то трижды, в толпе сотен учеников! Тем не менее я вежливо поклонился, стараясь скрыть свое удивление, а когда поднял голову, внимание настоятельницы было приковано к Маше.
— Я собиралась отужинать, не составишь компанию? Наверное проголодалась с дороги? — мягким, но каким-то своеобразно волевым голосом осведомилась настоятельница.
— Да, конечно. Только Вес идет с нами.
— Разумеется. Он пока твой единственный привычный якорь в новом для тебя мире. Пусть идет, если тебе так спокойнее. Аста, распорядись, чтобы его повозку и коня пристроили.
Якорь? О чем она вообще?
Мы обошли главное здание и зашли в неприметную дверь с торца, оказавшись в небольшой зале, украшенной гобеленами, но нисколько не задержались, хоть Маша и пыталась рассмотреть один из висящих ковров, льера Аста бросив ей, что-то вроде “потом”, увлекла ее за собой. Мы прошли по небольшому коридору, освещенному масляными светильниками, свернули пару раз и зашли в небольшой зал, с диванчиками по стенам, столом с резными стульями по центру и большим окном на всю стену, выходящим в сад.
— Присаживайся, — махнула рукой Аста на ближайший диванчик, и падая первой, — дай им пока самим поговорить, пока стол накрывают.
Настоятельница с Машей прошли чуть дальше и сели за соседний диван, и если прислушиваться, их было вполне слышно. У Маши слишком звонкий голос, а у настоятельницы он тихий, вроде мягкий, но четкий, за счет чего тоже слышался отдельными словами, а не шумом. Но начала настоятельница разговор фразой на незнакомом мне языке…. Машином языке!
Девочка тут же обрадовано выпалила какую-то тираду, от которой настоятельница только засмеялась.
— Извини, я не понимаю этого языка. Его знает настоятельница Нистия, вы с ней завтра познакомитесь. Сорок лет назад у нас жил твой соплеменник, у него мы выучили ваш язык и одна из живущих настоятельниц всегда должна знать его.
— А где он сейчас? — тут же перейдя на наш язык спросила Маша.
— Увы, он к нам попал уже будучи в возрасте, и пусть он прожил тут больше десяти лет, даже нашей медицины оказалось недостаточно, чтобы справиться со старостью.
— Жаль…. А он сказал, как попасть назад?
— Нет, прости. Такие, как ты попадают сюда, но обратно никто не возвращался. По крайней мере Храму об этом неизвестно.
О чем они? В смысле попадают? Как так нельзя вернуться? Звучит как-то странно, но Маше все понятно, вон как сразу осунулась и погрустнела, того и гляди расплачется.
— Ну-ну, ты чего тут влагу разводишь? — ласково улыбнулась настоятельница — Жива, здорова, молода! Говорят талантами не обделена? Мивера тебя уже ждет, очень хочет с тобой познакомиться, увидеть твои рисунки, обменяться опытом…
Точно, вспомнил! Настоятельница Мивера — преподавала у нас рисование! Ну да, им точно будет интересно поговорить!
— А я и не взяла ничего для рисования, — все еще грустно, но уже без слез в голосе ответила Маша, — Даже показать нечего.
— Да найдем, не переживай, тут нарисуешь! Поделишься опытом. А расскажи, Машенька, какие еще у тебя таланты? Какие знания?
А дальше настоятельница устроила девочке едва ли не экзамен по всем предметам. Особенно ее интересовали знания войн, оружия, каких то: пороха, водорода и невыговариваемого чего-то там синтеза, но тут девочка откровенно плавала, от чего заметно расстроилась, а настоятельница, напротив, расслабилась. Допрос, а по другому не назовешь манеру задавать вопросы, которые, к слову, время от времени повторялись, только под другой формулировкой, закончился только через полчаса, когда стол был полностью накрыт.
— Ой, Машенька, что-то совсем я тебя заговорила, ты же наверное голодная… Давай ка за стол. И вы там, если не уснули, тоже присоединяйтесь.
Признаться от монотонности вопросов я уже подремывал, но тут мгновенно встрепенулся. Есть хотелось сильно, и это чувство усиливалось обилием запахов с накрытого стола…
Следующие полчаса мы неспешно насыщались совершенно невообразимыми блюдами, которые я до этого никогда не пробовал.
— А можно мне рецепт этого блюда? — третий раз за ужин спросила Маша, пробуя очередное блюдо, из брусочков, в каком то полупрозрачном жиле, — Это какая то рыба в крахмальном кляре?
Настоятельница рассмеялась. Так смеются, когда с души сняли камень. Оказывается, до разговора с Машей, она была очень сильно напряжена и сейчас заметно расслабилась, услышав что-то важное для себя.
— До твоего вопроса — даже не интересовалась. Да это рыба, но секрет приготовления мне не известен. Настоятельница Хария, как и ты любит собирать необычные рецепты, многие из которых она получает от таких же…. путешественников, как ты. Если желаешь, я вас познакомлю. Хотя что там, если Хария узнает, что у тебя можно было поживиться новыми рецептами, а я ей не сказала, боюсь нашему храму надо будет искать новую Старшую настоятельницу.
— У меня мама тоже горы сворачивает, когда узнает о существовании незнакомого ей рецепта! — хихикнула Маша и тут же расстроилась, — мама… как она там… наверное места себе не находит, пытаясь меня отыскать…
— Ну-ну, не расстраивайся… Главное жива, а остальное приложится, а вот расскажи, как ты себя тут видишь? Как планируешь жить? Чем заниматься?
Маша несколько секунд боролась с собой, но все же смогла сдержать эмоции.
— Не знаю пока. Может ресторан открою, я про него все знаю и готовить люблю. А еще рисовать буду, но мне надо найти все для рисования, у меня листов двадцать-то всего осталось и меловые карандаши только…. Но сейчас родителям Васи помогу, они мне очень сильно помогли, я там идей накидала, как им улучшить таверну, так что надо нарисовать картину одного льера, может денег с нее хватит на мои задумки…
О как! Неожиданно! Но приятно! Мы то ей помогали просто так, согласно заветов Хранительницы, не требуя благодарности, но видать у нее свои обычаи и они мне нравятся! Хотя она тремя картинами, которые стоят по малому империалу — уже все расходы на нее с лихвой окупила, но признаюсь, от ее помощи отказываться не буду.
— Похвальное решение. Так и надо. Хранительница любит тех, кто благодарен и щедр. Я смотрю, вы устали с дороги и клюете носом?
— Да, простите. Я первый раз ночевала на земле, полночи не могла уснуть, а до этого…
— Не надо извиняться. Вас сейчас проводят в ваши покои.
Мы быстро доели, что было в тарелках и вышли из-за стола. Маша и правда, выглядела очень сонно. Так бывает, когда ты волнуясь чувствуешь себя бодрым, а стоит причине волнения пропасть — как из тебя словно стержень вынимается.
Едва мы встали, как к нам туда же подошли два послушника и предложили следовать за ними. Маша ушла сразу, а меня задержала льера Аста и сказала, где разместили повозку и коня, велела завтра найти ее для разговора.
— Я прошу простить меня, — неожиданно подал голос послушник, едва мы вышли в коридор, — я забыл отдать ключи от комнаты гостьи. Вы в разных крыльях корпуса, мне надо догнать Тэда, отдать, пока они далеко не ушли. Прошу подождите тут, я быстро!
