Тогда я достал из кармана кубик, свет которого пробивался даже через плотную ткань, и поднес к лозе его.
И лоза исчезла. Просто перестала существовать в том месте, где на нее падал свет. Возникло ощущение, что в ней прожгло сквозную дыру толстенным лазерным лучом — такая идеально круглая и идеально ровная она была.
Я прикрыл кубик ладонью — и лоза восстановилась, снова перекрывая дорогу. Посветил — кусок снова исчез. Я повел светом от кубика в сторону, пытаясь сделать так, чтобы дыра полностью покрыла ствол, и мне это даже удалось — верхушка лозы просто повисла в воздухе без какой-либо опоры, словно подвешенная на леске. Я снова достал нож и ткнул им перед собой в пустоту, опасаясь, что Свет просто сделал лозу невидимой, а никак не убрал ее целиком, но нож не встретил сопротивления. Тогда я сделал шаг вперед и снова прощупал перед собой пространство и снова ничего не случилось.
Так, по одному шагу, я и вышел из исследовательского центра наружу, просто «просветив» себе проход в смертоносной шипастой лозе. Не веря до конца в то, что все так просто, я обернулся и убедился, что она снова на месте и уверенно перекрывает вход в исследовательский центр. Я снова посмотрел на кубик и спрятал его в карман.
Эта штука оказалась полезнее, чем я думал.
Хотелось еще много на чем ее проверить, но я уже слишком давно находился в ноктусе и пора было возвращаться. Помимо прочего, я еще и устал как собака, а это, как водится, ведет к потере бдительности, чего мне сейчас особенно не нужно. Поэтому я быстренько, не дожидаясь, пока вокруг меня соберется стая лоа, залез на ближайшую крышу и поскакал в сторону общины казадоров.
Дорога прошла спокойно, без происшествий, и уже через двадцать минут я скользнул между световыми лучами на территорию лагеря. Обернулся, ожидая увидеть встречающую толпу, но никого не обнаружил, и пошел прямо в дом к Вамаю.
Старейшина либо уже не спал, либо еще не ложился. В любом случае, сейчас он сидел за столом и пил чай из толстостенной глиняной чашки. Как только я вошел, он не торопясь обернулся и улыбнулся:
— Рад тебя видеть! Как все прошло?
— Ты даже не представляешь, где я был и что я видел. — совершенно серьезно ответил я ему. — Но начнем с того, что попроще. Это что?
Я протянул ему руку, на которой лежало маленькое плоское устройство.
— Это карта памяти. — ответил Вамай. — Старая, для старых моделей Контактов. Сейчас карты памяти намного меньше и с другими разъемами.
Отлично! Это же как раз то, что я искал! Карта памяти, спрятанная под кубик, чтобы не допустить к ней Тьму, гарантированно содержит в себе какую-то важную информацию!
Кстати, про кубик...
— А это что?..
Я расстегнул молнию на втором кармане и сунул туда руку.
Но кубика там не было.
Глава 17
Вамай терпеливо и молча ждал, когда же я предъявлю ему то, о чем собирался спросить, а я не мог этого сделать. Я копался в кармане, то ли пытаясь нащупать прореху, через которую кубик выпал, хотя я знал, что прорехи там нет, то ли все же надеясь на то, что кубик невероятным образом затерялся в углу кармана, который в целом был меньше моей ладони размером.
Вамай удивленно поднял брови, и тогда мои пальцы на что-то наткнулись. Правильнее будет даже сказать, что мне под ноготь что-то попало, больно кольнув, и я рефлекторно отдернул руку, чтобы посмотреть, что это такое.
А это оказался кубик. То, что от него осталось. Крошечная светящаяся чешуйка, по размерам не больше рисового зернышка, которая торчала у меня из-под ногтя и слабо светилась. Куда исчез весь остальной объем кубика — осталось загадкой.
Я осторожно подцепил чешуйку и положил ее на ладонь, показывая Вамаю:
— Видел когда-нибудь такое? Полчаса назад это был кубик нормального такого размера, сантиметров семь по ребру.
— А потом что случилось? — поинтересовался Вамай, глядя на мою ладонь. — Как ты его расплавил?
— Что сделал? — не понял я, и взглянул на ладонь тоже.
На ней уже не было даже чешуйки. Вместо нее по ладонным складкам разливалась крошечная лужица расплавленного золота. Только не горячего. Теплого. Такого же теплого, каким был сам кубик. И чешуйка, которая от него осталась.
Я чуть качнул ладонь, и густая жидкость, действительно напоминающая расплавленный металл, неохотно потекла по ладони, оставляя в складках кожи светящиеся следы. Я медленно повернул ладонь перпендикулярно полу и подставил вторую руку снизу, чтобы поймать, если что-то капнет... Но ничего не капнуло. А когда я снова посмотрел на расплавленное золото — его там уже не было. Остались только отдельные мелкие капельки, согревающие ладонь. И за несколько секунд они прямо на моих глазах исчезли — то ли испарились, то ли всосались в кожу.
В легких неприятно закололо и я понял, что все это время банально не дышал, полностью поглощенный происходящим. Я шумно выдохнул воздух и потер лоб той же рукой, в которой держал жидкость:
— Да уж...
— Что это было? — спросил Вамай с ноткой интереса в голосе. — Выглядело занятно. Это какой-то трюк со Светом?
— Я надеялся, что этот вопрос ты мне прояснишь. — признался я. — Когда я взял эту штуку в руки, она представляла из себя твердый кубик с такими острыми гранями, какие, по-моему, невозможно вывести никаким инструментов — я чуть не порезался о них.
— Ты нашел его в глубинах исследовательского центра?
Я кивнул:
— На цокольном этаже. В подвале.
Вамай нахмурился:
— Цоколь, цоколь... Кажется, в цоколе у Сайфер располагались электрические трансформаторы и вообще вся электрика. У них там стоял какой-то очень сложный прибор, чуть ли не единственный в мире, на котором они проводили большую часть своих исследований. Псевдомасс-спектрометр, кажется. Что-то такое. Жрал кучу энергии, во все районе свет моргал, когда его запускали.
— Как он выглядел?
— Да кто же знает. Разве что те, кто работал с ним, а нам и дела до того не было особо.
— Ладно, неважно. Думаю, что этот... хм... материал? Пусть будет материал. Думаю, что он напрямую связан с этим самым спектрометром... А еще он не подпускал к себе Тьму.
— Это как? — уже открыто заинтересовался Вамай.
— Да вот напрямую. — я развел руками. — Если бы эта штука не испарилась, я бы показал с удовольствием, но... В общем, вокруг кубика в небольшой радиусе не было поражения Тьмой. В прямом смысле — не было.
И я коротко рассказал Вамаю о своих экспериментах с теплым кубиком и замерзшими в черном льду предметами. Старейшина слушал с большим интересом, а, когда я закончил, он вздохнул, встал, вышел куда-то и вернулся с еще одной глиняной кружкой, в которую налил чай и пододвинул ко мне:
— Ну и мастак ты байки рассказывать. Не в том смысле, что я тебе не верю, но, сам понимаешь, звучит фантастически. Если бы я своими глазами не видел, как эта штука перетекает у тебя по ладони, и пропадает — ни за что бы не поверил.
Да уж, это еще он мне будет рассказывать о том, что выглядит фантастично, а что нет... Я только пару дней назад окончательно смирился с тем, что попал в мир вывернутой наизнанку антиутопии, а его какой-то светящийся кубик удивляет...
— Вот судя по всему эта испарившаяся чешуйка — все, что осталось от того кубика. — сказал я, прихлебывая ароматный чай. — И я надеялся, что ты прольешь свет на это странное явление.
— Нет, я не в силах. — Вамай покачал головой. — Об исследованиях Сайфер знали только сами Сайфер, что и неудивительно — корпоратские войны никто не отменял. То, что их не вели прямо на улицах, еще ничего не значит, их просто с удвоенной силой вели в подполье. Любая, даже самая крошечная, утечка информации могла стать ниточкой, потянув за которую, можно вытащить на свет все, что угодно. Поэтому никто не знал, чем занимаются Сайфер, разве что в общих чертах — пытались изучать Тьму и найти лекарство от заражения. Говоря честно, никто попытки Сайфер и не воспринимал всерьез, поскольку были уверены, что раз его не нашли за все это время, то его и вовсе не существует. Поэтому, когда произошло... то, что произошло, никто даже особо не удивился.
