Ночью, как и было уговорено, западные ворота перед нами открылись и ворвавшиеся в город легионеры, увидели, что тут недавно была резня. Часть местных убили свои же товарищей. Взяв их и имеющегося там слугу, который контролировал этот процесс, Хопи со своими легионерами отправились к дому вельможи, чтобы выставить там охрану, а остальное войско хлынуло внутрь для захвата города. В отличие от других городов приказа щадить жителей не было, так что многие с радостью воспользовались этим разрешением и кровь залила улицы.
Имея с собой проводников, Хеврон был захвачен и обыскан очень быстро и вскоре по моему приказу сначала стали выводить из него по сотне выживших при штурме солдат, а затем и остальных жителей, отнимая детей у родителей и отдавая их в жадные руки торговцев рабами. Первые, кого привели к многочисленным рядам вкопанных в землю кольев, не понимали зачем вокруг города сооружён большой самодельный лес с заострённым в верху кольями, очищенными от веток, но вот уже вторая и последующие партии, видели, что их ждёт. Никакие крики, мольбы и уговоры не действовали на солдат. Используя лестницы, они методично насаживали всех людей на колья и те пронзённые под своим весом оставались на них умирать, не в силах слезть. Сотня за сотней выводилась из города и уже к обеду, всё вокруг города было заполнено криками и стонами умирающих тысяч людей.
Я стоял и смотрел на это зрелище, которое ужасало своим масштабом жестокости, но ничто во мне не колыхнулось, чтобы отменить приказ. Я действовал на будущее, чтобы никто не мог больше убивать моих парламентёров, осознавая, что ждёт не только его самого, но и всех жителей этого города. Ко мне все боялись подойти, я так и стоял на пригорке на своей колеснице, смотря как помощники мастера, который стал моим личным палачом, вытащили из города князя и привязывали его к деревянной широкой скамье, чтобы начать снимать с него кожу, а лицо его при этом было повёрнуто к тысячам умирающих людей, брошенных грудью на колья.
Сзади я услышал, как раздвинулись ряды охраны.
— Мой царь, как Его величество просил, вельможа, который с нами сотрудничал доставлен к Его величеству, — обратился ко мне Хопи.
Я повернулся, увидев молодого мужчину, который был тем не менее сед словно глубокий старик, он весь дрожал и постоянно пытался упасть на колени перед всеми вокруг. По моему знаку его подвели ближе.
— Великий царь! — закричал он громче, чем это было нужно, — я преклоняюсь перед величием Его величества и готов служить ему вечно.
— Я благодарен тебе Иштар, что сэкономил мне время, — ласково обратился я к предателю, — как и был уговор, ты и твоя семья получите повозки, ослов, а также тысячу золотых монет.
Как я понял он хотел перебраться в Египет, и я не стал этому препятствовать, каждый выполнил свою часть договорённостей, пусть и такой ценой. Он спасся сам, а вот десять тысяч его бывших соплеменников закончились свою жизнь весьма печально.
— Моя семья в вечном долгу перед Его величеством! — закивал он, сидя на коленях.
Я снял с себя серебряный браслет и отдал Хопи, который подойдя ближе, кинул его мужчине.
— Это лично от меня Иштар, чтобы любой знал, как я ценю преданность верных мне людей, — закончил я разговор и не слушая дальше поток его красноречия, повернулся обратно в сторону города.
Пока я разговаривал, легионеры закончили с последними оставшимися жителями, и картина была окончена. Пустой город, в котором сновали иудеи и финикийцы, забирая то, что не понадобилось легионерам и вокруг обезлюдевшего всего за один день поселения на кольях умирали тысячи людей.
— Мой царь, — сзади послышался шелест одежд и знакомое мне звяканье золотых блях поясов.
Я повернулся, увидев своих военачальников, ожидающих дальнейших приказов от меня.
— Завтра выходим дальше, — приказал я и мне молча все до единого низко поклонились. Даже зачем-то митаннийский принц, лицо которого было белое всё то время, что я находился на наблюдательном месте, откуда было видно всё происходившее внизу.
Глава 16
— Мой царь, — в шатёр с поклоном вошёл Ментуиуи, — прибыли ещё два посла, они тоже просят Его величество принять от их городов клятвы верности.
Я оторвался от листов Налогового кодекса, который был практически завершён, оставалось уже совсем чуть-чуть.
— Мы конечно примем их предложения, но какие же все му…ки кругом, боги, — я покачал головой, — они могли просто сэкономить и принять предложение сразу, а не после того, что я устроил у Хеврона. Ведь сейчас никаких поблажек никому не будет.
Ментуиуи пожал плечами.
— К сожалению мой царь, именно массовые казни поспособствовали тому, чтобы отказавшиеся и сомневающиеся передумали, — ответил он, — так что ждём ответов от оставшихся трёх?
— Да, подождём ещё пару дней, — согласился я, — как раз закончу свою работу.
— Мой царь, — поклонился он, покидая меня.
Наше решение оказалось верным, на следующий день послы от оставшихся городов прибыли в лагерь с горячим желанием влиться в Египетское царство, посредством принесения мне личной вассальной присяги всем городом. Ерепениться и отказываться я конечно не стал, ради этого всё и было, так что всем послам был дан положительный ответ и они убыли обратно, когда я распределил очерёдность принесения присяги между городами.
Дальше всё было слишком просто и гладко, без малейших проблем. Армия появлялась у каждого следующего города, вставала лагерем, потом с трясущимися от страха князьями или главами городов Ментуиуи и Эхор согласовывали процедуру принятия мной присяги и я появлялся на людях только один раз, во всём блеске и красоте своего величия и царских атрибутах. Приняв массовую клятву верности, я удалялся обратно в лагерь, не оставаясь в городе больше ни на минуту и уже следующем днём мы отбывали дальше, не забыв получить заранее согласованный выкуп. В таком темпе оставшиеся города мы прошли за две недели и едва закончив с последним, я тут же приказал завершать нашу подзатянувшуюся операцию на Ханаане и поворачивать обратно, на Синай. Новостей от Рехмира или вождей хабиру не было, так что по пути домой, следовало узнать, как там обстоят дела на многострадальном медном руднике.
* * *
Хоремхеб, стоя на стене укреплённого лагеря, смотрел как по долине снуют разъезды набатеев. Раньше все эти враждующие племена работали помощниками и шахтёрами в выездных экспедициях египтян, прибывающих сюда добывать медь сезонным методом. Набатеев нанимали на работу и они были полностью довольные существующим порядком, поскольку после убытия египтян добывали металл уже сами, на продажу. Поэтому, когда появился Хоремхеб со своим войском и огромным количеством не местной наёмной рабочей силы, начав строить большое поселение, это не понравилось всем вождям и впервые за сотни лет они объединились, чтобы противостоять изменившемуся укладу жизни. Собравшиеся двадцать тысяч кочевников постоянно нападали на караваны обеспечения поселения, периодически тревожили крепость набегами и просто мешали работе, обстреливая работников издалека.
Не имея у себя всадников Хоремхеб просто не мог никак помешать их произволу. Только прибытие хабиру с пятистами колесницами и тремя тысячами пехоты внесло в сложившийся расклад изменения, когда набатеи были вынуждены поставить свои становища ближе друг к другу, поскольку всадники хабиру первым же налётом здорово проредили разрозненные поселения кочевых племён. Те это учли, становища сдвинули, поставили загоны, которые с одной стороны не позволяли разбегаться их скоту, а с другой не давали всадникам хабиру приблизиться близко к поселению набатеев.
Внезапно, привычная для взгляда Хоремхеба жизнь поселения набатеев резко изменилась. Началась непривычная суета, бегали кричали женщины, мужчины спешно готовили колесницы, а где-то, с другой стороны долины стали подниматься дымы пожаров.
— У набатеев пожар? — удивился он. Стоявший молчаливо рядом один из вождей хабиру, повернулся и отдал приказ пустить несколько колесниц, чтобы они посмотрели ближе, что конкретно происходит у кочевников.
