Да, звучит жестоко, и я знаю, что это неправильно. Но я был счастлив, потому любил свою девушку. Более того, мне удавалось скрыть от неё, что я выродок.
Но однажды всё изменилось. Мой подельник, так называемый друг, изнасиловал Марину. Я сначала не мог поверить. Чувствовал, что мир разваливается на глазах. Был в ярости и отчаянии. А затем совершил то, чего никогда себе не прощу. Убил его.
После этого я сделался мишенью для бывших братанов. Знал, что они не оставят меня в живых. Бежал, спрятался, затаился, бросив свою женщину одну в Москве, в неведении. Вполне вероятно, что её сейчас даже нет в живых. Из-за меня. Прикинь, какое я дерьмо? Оставшиеся члены банды с лёгкостью могли Марину порешить, мне в назидание. Кстати, это один из стимулов вернуться на Землю — убедиться, что она в безопасности.
Но возмездие всё равно меня нашло. Смотрел фильмы, где бандиты пытают, ну, типа топят жертв в ведре с водой и всякое такое? Так вот, мне пальцы поломали. С трудом, чудом, я смог убежать. Только благодаря Богу, в которого до того дня по-настоящему не верил.
Без него я обречён на жизнь в страхе. Не хочу оглядываться на каждый шорох. Всё, что я делал прежде, неправильно.
На Карфагене я тоже не случайно. Мне дана возможность начать сначала, искренне покаяться, искупить свои грехи.
Я с недоверием посмотрел на Греховода.
— Отношу себя к агностикам. Я не христианин, но есть определённая критика твоих, кхм, тезисов. Как ты можешь говорить о Боге, когда в твоих руках даже сейчас оружие? Ты бандит, ты убийца!
— Верно, Маркус, — сказал Греховод. — Но, когда ищешь прощения, найдёшь его внутри себя. Если получится.
Он так героически смотрелся в своей потёртой одежде, с устремлённым вдаль взглядом. Я на его фоне не более, чем измождённая килька в томате.
— Ты можешь меняться, Греховод, но это не значит, что я должен безоговорочно тебе доверять. Мы в снежном лесу. Мы на грани. Тут не место для разговоров о спасении.
— Для таких тем уместно любое время и место, — меланхолично произнёс Греховод. — Полагаю, нам нужно позвать сюда мужчин из твоего Города. Отстроить дом заново. Он наверняка получше любой избы. Затем надо двигаться, искать других людей. Здесь устроим перевалочный пункт.
Я с удивлением и даже с раздражением посмотрел на Греховода.
— Ты на это готов? Чего ради помогать незнакомым людям? Много ли нужно учиться в Шаолине, чтобы научиться делать столь щедрые жесты?
Он снова предпочёл не отвечать.
Обидно за дом, конечно. Так привыкаешь к чему-то уютному и безопасному. Тем более, когда на улице холод.
Когда я нервничаю, машинально начинаю теребить свой потёртый портфель. Вон он как раз валяется в груде обломков. Внешне выглядит несколько старомодно, но в том некий шарм. Подойдя к развалинам, я поднял его, повертел в руках.
Замечаю, что пуговицы на нем отсутствуют. Обивка начала трескаться и блёкнуть. Каждая царапина рассказывает о моих свершениях. Я не какой-то прожигатель жизни. Всё чётко, по расписанию.
Чтобы унять размышления, ведущие не в ту сторону, открываю портфель и рассматриваю его карманы. Внутри есть основное отделение, достаточно просторное, чтобы вместить книги и даже ноутбук. Оно застёгивается на молнию, которая, впрочем, тоже потеряла свой первоначальный вид, но по-прежнему надёжно закрывает содержимое. Рядом находится небольшой кармашек на липучке. В него я складываю мелкие предметы: ручки, пластиковые карты, зарядное устройство.
Технически, Греховод прав. Монстр бежит к людям, с которыми я знаком.
Хотя то, что Беловеер найдёт Город, не более чем предположение. Но вот если всё же на него наткнётся, то наворотит дел. Неподготовленные недоумки пикнуть не успеют, как зомби их растерзает. О женщинах вообще молчу.
Удача, что нам с Греховодом удалось спрятаться. Или дело не в ней?
Он бахвалится, рекламирует свои рефлексы. Если это правда, то бандюган единственный, кто сможет потягаться с мёртвым монстром.
— Вместе вернёмся в Город, Греховод. Нужно предупредить местных о Беловеере. Без тебя и твоего пистолета они с ним не справятся.
Греховод криво улыбнулся.
— У них там есть врач? Мне на Земле пальцы сломали. Кажется, срослись неправильно.
Он засмеялся.
Пока я работаю над продолжением, узнайте, что сейчас ещё происходит на Карфагене!
Высадка. Опасные места — Николай Бутримовский — https://author.today/work/341991
Высадка. Камень и пепел — Игорь Строков — https://author.today/work/342084
Высадка. Изгои — Иван Калиничев — https://author.today/work/342074
Наш дизайнер — https://vk.com/bash_books
Глава 1
Майя. «Лгитежград»
Часть 4. Финал
Глава 1. Майя. «Лгитежград»
События разворачиваются решительно не так, как хотелось бы. Меня совсем не устраивает жить в этих грёбаных избах. Изображать вежливую, общительную и доверчивую женщину. Надоело.
И с каких это пор мой Марио имеет право заниматься сексом с кем-то ещё, кроме меня?
Как вообще в Городе сформировался столь аморальный правовой обычай? Ох, вряд ли я оригинальна, но у кого-то всерьёз поворачивается язык называть этот сраный клочок земли Городом?
К счастью, здешняя шлюха Кассандра больше не правит местным сбродом. Стиль управления мерзавца Валдая чем-то даже лучше. Он хотя бы не трогает член моего мужчины.
Ненавижу их всех. На фоне устроенного Валдаем переворота шок-контент о насквозь завравшейся Жаклин как-то не возымел нужного эффекта. А я ждала скандала!
Поворчали, повозмущались, но затем приняли как само собой разумеющееся. А ещё месяц назад мусолили бы солёную тему без остановки!
Отношение к врушке почти не изменилось. Разве что обращаются теперь к ней как к Амелии, что-то вяло обсуждая за сбором калины.
Вы что? Она вас водила за нос! Прикидывалась хрен разберёшь кем, общаясь только жестами!
Удивительные люди. Проглотят любую обманку. Зато, что немаловажно, прощают.
Тем не менее, они смазали мне всю радость. Я ведь единственная, кто знал, что Жаклин врёт, и мечтала смаковать её фиаско.
С тех пор, как я очутилась на Карфагене, физически чувствую ложь. Это вовсе не фигура речи. Если коротко — у меня возникло дополнительное чувство. Вот как человек использует обоняние, различая запахи, так и я без каких-либо проблем ощущаю любую неискренность.
Об изменении своей физиологии я решила не распространяться. Тут тонкий план. Полезно, когда ты главнее собеседника. Он уверен, что добрячка Майя купилась на дешёвые байки, а ты не веришь ни единой фразе, которая вырывается из его прогорклого рта.
Пытаться сравнивать подобное с обычными человеческими чувствами не имеет смысла. Ложь назойливо вклинивается в мой мозг некой смесью боли и теплового удара. Вкус у неё как у бульона от острой говяжьей лапши.
Учитывая, что в так называемом Городе поганцы шевелят губами либо чтобы соврать, либо чтобы отлизать Кассандре, голова побаливает у меня регулярно.
Кстати, имею полное право называть Кассандру ещё и лгуньей, потому что при любом общении с нашим мэром мне становится плохо. Настолько невмоготу, что однажды я даже прямо на вече грохнулась без сознания. Случилось это, когда Кассандра привычно разглагольствовала. В очередной раз в подробностях описывала, как основала Город три года назад. Судя по реакции моего организма, что-то было совсем не так, как она нам рассказывает. Похоже, ложь определённого человека постепенно во мне накапливалась. Не удивлюсь, если Карфаген добавил мне какой-то рудиментарный орган. Аппендикс для врак. Интересно, тут есть хирург?
Нужно было как-то объяснить коллегам свой обморок. Потом же девочки решат, что я заболела. Чем мне это грозит? Свернут шею, как Луизе.
