— Moriae Encomium! Именно так сказал бы в данной ситуации некто Эразм Роттердамский, мой ни разу не дорогой Буча. И действительно, порой стоит возблагодарить глупость человеческую, которая так много даёт людям несколько более одарённым в плане интеллекта.
— Давай мы все отдадим. Сами! По жизни должны будем.
— Буча, они ж по жизни неправы. Если их кто…
— Старина Флинт говорил, что мертвые молчат, — а это уже Тротил о себе напомнил. — Руки за спину и марш вон в ту развалюху, мясо. Иначе одного сразу пристрелю. Самого говорливого.
Умеет Вадим улыбаться. Не то волк на ум приходит, не то гиена. Та ещё у него улыбочка, но в данной ситуации самое оно для психологического воздействия. Особенно подкрепляемое «тэхой» в руке. И побрели те двое в нужном направлении. Внутри… Нет, а что внутри? Я держал гавриков под прицелом, а Тротил связывал им руки за спиной обрывками бельевой верёвки. Ноги тоже не забыл, а то вдруг помесь сайгака и страуса изображать кто станет. Может меры предосторожности и были малость излишними, но лучше уж так, нежели в экстренном порядке пытаться скомпенсировать последствия собственной непредусмотрительности.
Связали, прислонили к стеночке, а дальше пришла пора нормально так познакомиться. А то ж непорядок. Только про одного и знаю, да и то одну кликуху. Зато кто таков, чем живёт и что за душой… то есть из души можно вытащить — это пока так загадкой и остаётся. Ненадолго, ясен пень, аккурат до начала давления.
Кстати, Тротил уже и обшмонать обоих успел, хотя никаких особенных ценностей найти не удалось. Удивлён ли я? Отнюдь. Бучу совсем недавно свеженаграбленных накоплений лишил, второй… тоже ни разу не богатей. Так, кое-что имелось на кармане. Но в плане возмещения затрат времени и нервов, уже случившихся и только предстоящих, это никак не тянуло.
— Плохо работаете, граждане бандиты, — усмехнулся я, убирая жиденькие финансовые трофеи в карман. — Ну да ладно, я не в претензии по этому поводу. Особенно если вы сейчас станете птицами певчими и споёте заливистую песенку о том и о тех, чьи погоняла сейчас прозвучат.
— Да ты вообще понимаешь…
Х-хек. Хорошо Вадим бьёт, увесисто, аккурат в «солнышко». Даже слишком сильно врезал, поскольку тому. который второй, не Буча, стало совсем уж больно и тоскливо. И дышать никак не получалось, что я и заметил:
— Ну вот зачем так душевно бить то, а? А если сейчас сдохнет?
— Второй говорливее окажется.
— Эх, ты натурально не догоняешь. Инфу перепроверять надо, а для этого перекрёстный допрос использовать самое оно. Два источника, два потока инфы. Если расходятся — тогда разбираться, кто врёт. А так…. более низкий сорт. Понятно?
— Ага. Извиняй, буду осторожнее.
Буча, как уже знавший, что от меня можно ожидать, равно как понимающий на собственном опыте, что мне абсолютно плевать на тех, под кем он там ходит или кому подмахивает в любом смысле этого слова… запел соловьём. Голосок, понятно дело, был скорее как у павлина. Ну да вокальные данные — это вовсе не то, что хоть как-то волновало.
Как следовало выстроить допрос? Пришла одна неплохая идея, аккурат подходящая для этих двух субчиков, доступная их ограниченным разумам. Я решил выдать себя и Тротила за представителей залётной группы. Даже не так, не залётной, а именно что решившей перебраться из более малого и не слишком хлебного места в действительно крупный город-миллионник. Ну а поскольку только что на разведку прибыли, жалом поводить, то потому и нужны нормальные. Подробные сведения о творящемся тут. А ещё о тех, кто в Новиграде масть держит, кого следует принимать в расчёт, а на кого и плюнуть можно без каких-либо серьёзных последствий.
— Думай, Буча, думай, — ткнул я стволом под рёбра связанному, аки венская колбаса, урке. — И дружок твой тоже пусть хрен к носу прикинет, хочет жить или предпочтёт, чтоб его как собаку тут прикопали. Как его, кстати?
— Лапоть…
— Ни разу не приятно познакомиться, но запомнил. А этот твой Сохатый что, временно вне игры оказался?
— Приход словил, сука, и лежит в кайфе, — сказал, как плюнул, Буча. — Никому, бля, верить нельзя. Сучья жизнь! Где ж я ошибся то, а?
— Когда меня встретил, наверно. Впрочем, ближе к делу. А уж потом, если окажешься полезным, обсудим участь твою и Лаптя, как говорится, sine ira et studio.
— Э-э…
— Без гнева и пристрастия, руководствуясь лишь наукой под названием логика. Ну и вспоминая одну небезызвестную полушутливую притчу.
Не понял меня как Буча, так и его приходящий в относительно нормальное состояние дружок. Ну оно и к лучшему. Зато говорить стал взахлёб, благо теперь, как он думал, понял, с какого рода людьми имеет дело.
Расклад сил в городе, примерные зоны влияния, направления, окучиваемые теми или иными участниками. Разумеется, всё это было весьма косноязычно, сикось-накось, но риторики и филологии от болезных и не требовалось, исключительно крупицы истинысреди откровенного словесного шлака. Кое-что и без того было известно, но так, в самых общих чертах. Большая часть была либо совсем тайной до сего дня, либо если что и доходило до ушей моих и Тротила, так исключительно случайные обрывки.
Ликбез, однако, по криминальному миру Новиграда. Воры просто и несколько коронованных составляли ту ещё, старую власть криминального мира, с десяток лет назад бывшие единственной силой по ту сторону закона, но теперь стремительно сдававшие позиции и становящиеся лишь одной из сил. Новые бригады, ещё в эпоху перестройки начавшие заниматься рэкетом и сильно на этом приподнявшиеся. Большая часть была из качалок, спортивных секций и с классическими ворами почти не пересекалась до поры. До той, пока исколотые татухами зоновские сидельцы не осознали, что действительно большие деньги, целые их потоки уходят к новым авторитетам. А ещё были «афганцы», то бишь не нашедшие себя после ухода из армии псы войны, преданные собственной страной. Да и не только из побывавших в Афгане — это так, обобщающее понятие, не более того. Там и оказавшиеся не у дел после «горбачёв-драпа» из Европы, и разного рода военные советники из Африки и Латинской Америки и иные, пусть менее известные персоны.
Естественно, двое мелких урок, промышлявших примитивными грабежами и чисткой карманов, не могли знать всё и обо всех, но общие контуры очертить таки да сумели. Большей частью, понятное дело, относительно родной для себя касты — тех самых воров. Собственно, именно эта прослойка нам сейчас и была интересна, особенно та её часть, что была связана с Греком, под которым ходил и главный объект — Лесник.
Катала по прозвищу Степ не обманул. Грек действительно подбирался к тому. чтобы быть коронованным в течение этого года. скорее всего, ближе к зиме. Заручился кое-чьей поддержкой, занёс немалые суммы, оказал важным коронованным персонам не одну полезную услугу. В общем, обставился по полной, чтоб точно затея не сорвалась. Ещё дал довольно серьёзное обещание потеснить на некоторых направлениях бригады новых авторитетов, из «спортсменов». А для этого, что логично, нужно было опять же серьёзно вложиться. В том числе в союзников, купленных людишек из числа сидящих в кабинетах и даже носителей погон. Времена то резко переменились, а уж воры с давних времен были крепко повязаны с властью. Только раньше они были полностью зависимы от властей, а теперь ситуация не то что перевернулась с ног на голову. но начинала смешаться в желаемом для тюремной братии направлении.
О нет, Буча с Лаптем умными словами не выражались, ботая большей частью по фене, которую я понимал этак наполовину, может чуток больше. Приходилось то и дело переспрашивать, уточнять, однако…. Тротила несколько раз осаживал, не позволяя тому мешать объектам словесно испражняться в привычной им манере. Техника допроса, она такая — никогда не стоит прерывать разговорившегося. Тем более из-за того, что его манера говорить тебе неудобна либо непривычна. Ну а то, что для улучшения словесного потока приходилось мотивировать точечными ударами в особо болючие места — это дело естественное, хорошего обращения сия публика в принципе не понимает и тем паче не уважает.
