Для полноты картины можно вспомнить еще авиаконструктора Сикорского, создателя вертолетов. Который пришел после революции на прием к Ленину, с предложением делать в советской России новые самолеты. А товарищ Ленин бесхитростно послал его на фиг.
И еще пару моментов. Множество европейских ученых после оккупации их стран немецкими фашистами бежали прочь. Это только для красного словца говорится, что атомную бомбу создали американскую ученые. На самом деле Роберт Оппенгеймер, еврей с американским паспортом, только курировал ядерный проект. По линии бюрократии.
Тут нужно заметить, что еврейская община города Оппенгейм, откуда происходит эта фамилия, была впервые зарегистрирована в налоговом реестре города еще в 1241 году. Она знаменита еще и семьей хозяина алмазного концерна «Де Бирс» ( и горнодобывающей компании «Англо Америкэн»), ведущей свою родословную от Эрнеста Оппенгеймера и Эммы Гольдман.
Остальные же американские ученые со своим интеллектом могли в «Манхеттенском проекте» только кофе приносить.
Всю работу сделали итальянец Э. Ферми, запустивший первый ядерный реактор, и датчанин Н. Бор, сделавший основную работу по созданию самой бомбы. При этом сам Бор считал ядерную бомбу исключительно своей личной интеллектуальной собственностью. И прилагал большие усилия по распространению в мире ядерных технологий.
Такое свое поведение он объяснял гарантией мирного сосуществования. Так Бор предлагал той же Швеции, как нейтральной стране, создать ядерное оружие. Под его скромным руководством. И в открытую консультировал Курчатова при создании первого советского изделия.
И если бы не скотское отношение сталинских властей к собственным ученым, то мигрировавшие зарубежные ученые могли бы оказаться и в СССР. И именно здесь создать нам ядерную бомбу. На самом же деле, выразил желание перебраться в СССР только престарелый француз Кюри. И то наши органы, прикинув хрен к носу, какие комфортные условия придется создать этому французу и какой может быть с него выхлоп, бесстрастно рекомендовали Кюри оставаться во Франции. Типа «Вас здесь не ждут!»
Так что у нас в стране все сложно, и кто будет заниматься созданием прибора ночного видения пока не понятно. Совершенно. Кто в могиле, кто в тюрьме, а кто сбежал. Далеко.
Кроме того, у меня есть еще личные «шкурные» сложности. Когда я попал сюда и переквалифицировался в змееловы, то умело оседлал поднимающуюся волну. Зная будущее, вовремя сориентировался. Раньше змеиный яд сохранять не умели. Поэтому змееловами были считанные биологи, работающие для зоопарков, террариумов, а так же различных «кунсткамер». Нужны были исключительно змеи, как в живом, так и заспиртованном виде. В качестве наглядных пособий. И все.
Нас было очень мало, работа была тяжелой, платили неплохо, но особой конкуренции по работе не было. Потом стали работать со змеиными ядами, научились их сохранять, пошли поставки для фармакологии. В том числе и валютная выручка. При работе с «транзитно-прокладочной» Прибалтикой. Денег прибавилось в разы, мне платили как стахановцу, так как новых конкурентов добавлялось не так много, как бы хотелось начальству. Так как в змееловы абы кто не пойдет. А человека с улицы не заставить.
При этом у меня было масса свободного времени. Так как я снимал самые «сливки». Змей было много и времени я тратил на их поимку самое ограниченное количество. Два месяца в Туркмении зима, когда пресмыкающиеся прячутся в своих подземных норах, в змеиных логовах, в преисподнях. Как я уже говорил восемь летних месяцев так жарко, что можно ловить змей только час утром и час ночью. Днем все пусто, а в темноте ловят смертельно опасных и ловких тварей только самоубийцы. В оставшиеся два месяца имеется еще небольшой сезон дождей весной, когда змеи тоже сидят в норах. Если их не затопит.
Я уже рассказывал, что в преддверии заключения пакта Молотова-Ребентроппа, 19 августа 1939 года в Москве было заключено кредитное и торговое соглашение с Германией.
У нас появлялась возможность получения из Германии крайне необходимых машин, станков, различного оборудования и современных технологий, твердой валюты за экспортируемые в Германию товары и сырье, а также получить кредит в 200 миллионов марок в течение двух лет.
Хотя, может быть именно этот двухлетний срок и ввел в заблуждение генсека Сталина.
Ну, не верил он что гитлеровцы не станут получать последние месячные июльские и августовские транши по кредиту. И развяжут войну. Надеялся, что все полные два года у него будут. Ошибся. Недаром же наши поезда с экспортной продукцией шли в Германию до самой последней минуты. До четырех утра 22 июня 1941 года.
Что же мы получали из Германии? В первую очередь это крупные токарные, карусельные, строгальные, шлифовальные и прочие станки, многорезцовые, многошпиндельные полуавтоматы и автоматы, ковочные молоты, различные прессы, мостовые краны большой грузоподъемности, проволочные и листовые прокатные станы, компрессоры различного назначения, оборудование для горной и угольной промышленности, электрооборудование и измерительную аппаратуру.
А так же буксиры и рыболовные траулеры, плавучие судоремонтные мастерские химические удобрения и красители, турбины с генераторами мощностью более 10.000 киловатт, дизельные моторы мощностью свыше 1.000 лошадиных сил, оптические приборы, дюралюминиевые листы для авиационной промышленности, различного вида вооружении и многое другое.
Необходимо также отметить,что большинство товаров и промышленной продукции изготовлялись немцами по специальным заказам, особенно оборудование, аналогов которых у нас тогда просто не было, из-за чего тормозился запуск в серию новых видов вооружения. Немцы четко выполняли свои обязательства. Всего до войны нам было поставлено продукции на сумму более 318 миллионов марок.
В частности, можно отметить, что немцы, слишком уж раздухарившись, поставили нам все имеющееся у них в стране гидравлическое оборудование для отливки сложных контуров брони. Так что когда сами начали ваять свои Тигры и Пантеры, то им пришлось ограничиться исключительно примитивными рубленными формами. Тогда как у нас Т-34, создаваемый на импортной оборудовании, был полностью обтекаем и сглажен.
Глава 12
Помимо этого, немцы в счет кредита поставили нам своего самого новейшего вооружения на 45 миллионов марок, причем оно было уже полностью поставлено к 1 августа 1940 года.
Сюда вошли: самолеты «Хейнкель Хе-100», «Мессершмитт-109», «Мессершмитт −110», «Юнкерс Ю-88», «Дорнье До-215», «Фокке-Вульф», авиационное оборудование, в том числе прицелы, высотомеры, радиостанции, насосы, моторы, два комплекта тяжелых полевых гаубиц калибра 211 мм, батарею 105-мм зенитных пушек, средний танк «Т-Ш», три полугусеничных тягача, крейсер «Лютцов», различные боеприпасы и стрелковое оружие.
И кроме всего этого, вдобавок к целой горе плюшек, у немцев закупались лицензии, а значит техническая документация на технологию производства и чертежи на эту боевую технику. То есть, мы получали ощутимую подпитку к тем разработкам, которые были достигнуты нашими учеными и конструкторами, имея не только образцы новой военной техники нашего будущего противника, но и возможность быстрого запуска их в производство. Короче, все в кассу!
А что же мы поставляли в Германию? В основном: зерно, льняное масло, лес, марганцевую руду, бензин, смазочные масла, парафин, паклю, хлопок-сырец, лен, конский волос, фосфаты, асбест, химические и фармацевтические препараты, смолы, пух и перо, щетину, пушнину, меха, шкуры для меховых изделий и прочее. Всего на 180 миллионов марок…
Можно отметить, что без тех же ферросплавов, в частности марганца, в условиях блокады англичан и эмбарго американцев, немцам можно было сразу прекращать мировую войну и сдаваться.
Так как лить приличную броню без «особых» добавок для танков и бронетехники немцы не смогли бы. Да и начиная войну с СССР, в условиях прекращения советских поставок, немцы могли надеяться только на молниеносный блиц-криг. То есть они как можно быстрее должны были захватить украинские города Марганец и Никополь. И использовать имеющиеся там залежи для производства легирующих добавок в свою пользу.
