Эффект росомахи — сто процентов!
Если вы не знакомы с этим зверем — почитайте. Маленький, свирепый, совершенно обезбашенный хищник. И если росомаха голодная, она, не раздумывая, нападает на оленя. И, поверьте мне, оленю сказочно повезёт, если ему удастся отбиться, даром что он в десять раз тяжелее. В девяносто пяти процентах случаев росомаха оленя убьёт. И сожрёт. Хотя бы частично, мда.
На этой жизнеутверждающей мысли дверь снова стукнула, и в подсобку торопливо вошла бабушка — уже в осенних ботиках «Прощай, молодость!» вместо тапочек. В руках у неё были Вовины ботинки и куртка:
— На-ка, Вова, накинь и пошли, я чайник поставила.
16. ОСЕНЬ ТЯНЕТСЯ К ЗИМЕ
И, НАКОНЕЦ, РАЗНОЕ
— Чё они полезли-то? — с досадой и, скорее, риторически вопросила бабушка, отпаивая Вовку горячим чаем с мёдом.
— Коз хотели увести, — прихлёбывая, ответил Вовка.
— Вот козлы обосранные! — возмутилась я.
Вова посмотрел на меня внимательно:
— Собак надо ещё пару взять. Эх, найти бы алабая…
— Надо, слушай, в клуб собаководства обратиться. Может, подскажут что?
Я немного опасалась, что эпизод с подстреленными ворами получит своё продолжение, однако Вовке, должно быть, удалось произвести впечатление бешеной росомахи. Возможно, в определённых кругах и поползли какие-то слухи, но поскольку с маргиналами мы не общаемся, то до нас ничего таки не докатилось. Правоохранительные органы к нам тоже не пришли, самострел со снаряжёнными патронами благополучно хранился в тайничке (от любопытных юных родственников, в основном), и вообще, жизнь в нашем медвежьем углу текла спокойная и размеренная.
В клуб собаководов Вова съездил, вернулся разочарованный — не то слово. Алабаями в наших краях и не пахло. Маститые собаководы презрительно морщили свои задранные носы и бросались всякими неприятными словами вроде «сырая порода». Ну и флаг им в ж… ну, вы поняли.
Мы сидели и думали, где бы взять правильного щенка? Мне вдруг представилось, что в нынешнем положении Олегу Петровичу будет проще решить такой вопрос.
— Слушай, а Ставрополь — он же к Средней Азии куда ближе, чем мы?
— А ещё ближе к Кавказу.
— Нет, ты извини, но кавказца при всей похожести я не хочу. Всё-таки алабаи более человеко-ориентированные.
— Ну да, там же у них такой отбор…
Говорят, что алабаев выбраковывали очень жёстко — если бросается на человека, то вплоть до зачистки всей родственной ветви. Не знаю, правда или нет, но случай, когда забравшегося во двор вора алабай не покусал, но поймал и сверху лёг (и сутки караулил, пока хозяева не вернулись) — был.
Написал, в общем, Вовка отцу с просьбой поузнавать — можно ли как-то заказать из Туркмении щенка?
Прошло дня два после знаменательного нападения, и во время вечернего выпуска «Времени» из бабушкиного телевизора вдруг прорезался подозрительно знакомый пронзительно орущий голос — и сразу осёкся. Я пошла глянуть — чё это за эксперименты с новостями? А там, оказывается, сюжет, как на подпольном концерте арестовывали солистку группы «Браво» Жанну Хасановну Агузарову. И даже не за незаконную концертную деятельность, а за поддельный паспорт на имя Ивонны Андерс. Смешнее всего было наблюдать вытянувшиеся рожи её сотрудников по нелёгкому музыкальному бизнесу, когда они узнали, что эпатажная мадам вообще не Ивонна, а вовсе даже Жанна Хасановна. Фубля, вот не люблю я её голос, как визг дрели на высоких оборотах, бр-р… Если кто входит в число поклонников этой барышни — уж простите меня, вкусовщина…
Так вот, про концерт-то.
Гражданка Агузарова всё равно хотела быть Ивонной, выступала против жестокого произвола задержавших её властей и громко об этом кричала, как та баба Яга*.
Был такой мультик.
Там ещё олимпийский Мишка
бежал по лесам с олимпийский огнём.
А баба Яга
стремилась ему воспрепятствовать
и вообще была
за всё плохое
против всего хорошего,
с пожизненным лозунгом:
«Баба Яга против!»
Более полной информации
сообщить не могу
по причине отсутствия
в 1984 году интернета.
По итогу за всё высказанное в лицо всем присутствующим её (Агузарову, а не бабу Ягу) отправили в Институт психиатрии имени Сербского для проверки на вменяемость. Мдэ.
В общем, октябрь получился пёстрый на события и новости, и закончился тоже на бодрой ноте. Зато ноябрь порадовал нас прям с первого дня.
МОГУТ ЖЕ, КОГДА ЗАХОТЯТ
1 ноября 1984
Мне (в Юбилейный) и Вове (в Пивовариху) синхронно пришло предложение о публикации повести о Павлике Морозове в издательстве «Детская литература». Такого со мной ещё не было — чтоб сами взяли да предложили!
Сперва, конечно, примчались мама с Женей, а уж потом, вечером, Вовкин дед на мотоцикле прикатил — с доку́ментами. Мы, само собой, всё заполнили, приложили рукопись и…
— Только как мы твою зарплату получать станем? — спросил Вовку Пётр Васильевич. — Отец-то уехал.
Натурально — как? Учитывая ситуацию с Вовиной матерью… Она могла отказаться просто из вредности, типа: выбрал «их» — вот и живи, как хочешь. Или вариант второй: в полном соответствии с законом прибрать все денежки «на нужды семьи». Почему-то второй вариант представлялся мне даже более вероятным.
— А генеральные доверенности на детей делают? — спросила я.
На самом деле, надо было сразу этим озаботиться, как только начался конфликт, когда Алевтина Александровна с любовником первый раз сюда на москвиче прикатили. Олег Петрович ещё здесь был, насколько бы проще всё получилось! Просохатила я, а ведь могла бы догадаться, что всё равно к этому придём.
Взрослые на меня воззрились.
— Я могу неправильно называть. Кажется, есть такая форма документа, в которой родитель доверяет кому-то — допустим, Пётр Васильич, вам — исполнять свои родительские права и обязанности. Заверяет нотариус. Можно оформить две. На вас и, например, на мою маму, — мама, Женя и дедушка Петя переглянулись. — Тогда не возникнет вопросов: почему ребёнок живёт отдельно от семьи? И Вовку можно будет у нас прописать, тогда мы на почту сможем все вместе ходить.
— А почему — ходить? — спросил дед Петя. — Эта зарплата что — частями приходит?
— За книжное издание — нет, целиком. А вот за журнальные — за каждый номер. Мы, вообще-то, продолжение «Железного сердца» уже в «Костёр» заслали, и Вова там соавтор.
Над столом повисло задумчивое молчание.
— Ну, что — надо Олегу письмо отправлять, что ли? — озадачился дед.
— А не проще позвонить? Сейчас восемь, у них — четыре. Если вы до нас доедете и Марии Степановне в отдел позвоните, то он завтра уже до нотариуса дойдёт и всё уточнит. А так письмо сколько идти будет? Дней семь-десять? Если вдруг заминка с нотариусом будет, насколько я знаю, почта принимает и доверенности, подписанные начальниками по службе. Но такие они, по-моему, забирают как одноразовые. Только все паспортные данные чётко продиктуйте.
Пётр Васильич слушал мою тираду, удивлённо нахмурившись:
— Ты откуда всё это знаешь?
— Слышала однажды, когда в очереди на почту стояла.
Не будем уточнять, в каком году…
Мама напоследок получила наказ в следующий раз не оставлять Федьку у Даши, а привезти с собой — я соскучилась. А ещё прикупить мне жарено-копчёной мойвы. Мойва и Федька — всё, что мне для полного счастья не хватает. Родственники уехали, прихватив с собой по баночке молока. А мы с Вовой пошли продолжение «Железного сердца» набрасывать. Куй железо, как говорится, пока трамваи ходят.
Созвон состоялся вполне благополучно, и спустя неделю мы получили замечательное заказное письмо, в котором лежали две доверенности: на маму и на Петра Васильича. В доверенности внезапным образом оказалась вписана и Наташа тоже — предполагаю, чтобы к деду не было претензий за проживание внучки с ним. А раз уж обе копии были сделаны по одному образцу, мама внезапно получила право выступать как законный представитель обоих младших Вороновых. С другой стороны, так проще будет Наташу в гости брать, правильно?
