Кирилл посмотрел в направлении сада, где едва заметно покачивали ветвями деревья.
Я видел, как он покусывал губы.
— Серёга, что мне сделать, чтобы Лена в меня влюбилась? — сказал Кир.
— Вот это правильный вопрос. Молодец!
Я похлопал в ладоши.
Кирилл вздохнул.
— Как будто ты знаешь на него ответ… — тихо произнёс он.
— Конечно знаю, малой! — сказал я. — Фигня вопрос!.. Ну, или почти фигня.
Потёр друг о друга ладони и сказал:
— Я на тему взаимоотношения мужчин и женщин сотни статей прочёл… в армии. У нас там большая библиотека была. И симпатичная библиотекарша. Так что я и на собственном опыте кое-что понял. Уж можешь мне поверить, малой.
Я улыбнулся.
— И что ты понял? — спросил Кир.
Он нервно закусил губу.
Я засучил на тельняшке рукава и сказал:
— Это долгий разговор, малой.
Похлопал Кира по плечу.
— Но мы ведь с тобой сегодня никуда и не спешим, — сказал я. — Поэтому присаживайся поудобнее, братишка, и слушай меня внимательно…
Глава 15
В ветвях деревьев чирикали и посвистывали птицы. Из приоткрытого окна доносились звуки работавшего телевизора: папа всё же пробрался в дом и уселся около экрана. В летней кухне, где мама ликвидировала последствия семейного обеда, бубнил радиоприёмник. Мы с Кириллом расположились в саду: в тени от густой кроны яблони (той самой, что по утрам бывала боксёрской грушей). Я принёс туда табурет, на котором раньше дежурил около шелковицы. Уселся на него, вытянул обутые в старые сандалии ноги и веткой отгонял от них надоедливых мух и ос. Вдыхал сладковатый аромат цветов, который ветерок приносил с маминой клумбы. Рассматривал своего младшего брата, которому явно переполняла энергия: Кир переминался с ноги на ногу, покусывал губы.
— … Уясни, малой, что Лена Котова — не сказочная принцесса, не фея и не ангел, — говорил я. — Она обычный человек с самыми обычными, вполне приземлёнными желаниями. Она женщина. И хочет того же, чего хотят почти все женщины. Я говорю «почти», потому что бывают и исключения, как в любых правилах. Но твоя Котова к таким исключениям не относится: с психикой у неё всё относительно нормально, как я понял. Так что её желания просты и понятны.
— И какие у неё желания? — спросил Кирилл.
Он скрестил на груди руки, пошатывался: переносил центр тяжести то на правую, то на левую ногу.
Я развёл руками и ответил:
— Да, как у всех. Мы ведь животные, малой. Нами движут два основных инстинкта: инстинкт самосохранения и инстинкт размножения. Вот этим инстинктам и подчинены наши желания: и твои, и мои. И желания Котовой в том числе. Твоя Лена, как бы это ни звучало, всего лишь самка человека. Инстинкты управляют её поступками, нравится тебе такое или нет. Уясни это; и тогда поймёшь женскую логику. Поймёшь, чего хочет Котова и прочие женщины.
Я улыбнулся, отогнал зелёной веткой от своего колена осу.
Кирилл дёрнул плечом, хмыкнул.
— Пока я ничего не понял, — сказал он. — Чем мне твои эти инстинкты помогут?
— Всё очень просто, малой, — ответил я. — Учитывай наличие у людей этих инстинктов. Жить станет проще и интереснее.
— Например?
Я махнул веткой.
Кир чуть склонил на бок голову и прищурился, хотя солнце ему в глаза не светило.
— Учитывай инстинкты самосохранения и размножения, малой, — сказал я. — И подумай, как самки выбирают самцов. В том числе и человеческие. На какие критерии они обращают внимание в первую очередь, пусть и подсознательно? Чего они хотят от мужчины? Подумай, Кир. Не забывай об инстинктах — отбрось всю прочую ерунду и оставь только их. Что женщинам от нас нужно? Чтобы мы дали им защиту и защитили наше с ними общее потомство. Всё просто. Понимаешь?
Кирилл пожал плечами.
— Как-то это…
— Пошло? — сказал я. — Не вяжется с твоими романтическими представлениями о жизни и о женщинах?
— Наверное, — согласился Кир.
Он вздохнул.
— А разве они выбирают не самого красивого? — спросил Кирилл.
Я усмехнулся.
— Разумеется, малой. Внешняя привлекательность мужчины имеет значения. Но ведь этот фактор тоже укладывается в рамки инстинкта размножения. Потому что свои внешние данные мужчина передаст потомству. И тому в свою очередь будет проще продолжить род. Эта красота служит лишь одним из факторов, что влияют на выбор партнёра. А таких факторов женщина всегда учитывает множество. Она выбирает лучшего. А не того, у кого самые длинные ресницы. Понимаешь?
Кирилл сорвал с ветки зелёный лист. Разорвал его на клочки. Бросил на землю.
— Мне всю жизнь доказывали, что лучший — это ты, — сказал Кир.
Он взглянул мне в глаза и тут же опустил взгляд на мои сандалии.
— Лучший, — сказал я, — это понятие относительное. Один и тот же самец для разных самок выглядит по-разному.
Я на секунду задумался и предложил:
— Представь, к примеру, что наш Артурчик — это женщина, которая ищет себе походящего мужа.
Кирилл усмехнулся. Снова посмотрел мне в лицо.
— Представил, — сказал он. — С трудом.
— Представь теперь: его накормят мороженым в кафе. Произведёт ли этот поступок на Артура сильное впечатление?
Кир хмыкнул, покачал головой.
— Сомневаюсь. Он в этих кафе бывает чаще, чем дома.
— Вот, — сказал я. — А вспомни: на Наташу Торопову Артурчик таким образом впечатление произвёл?
— Ну, наверное, да, — сказал Кир.
Он тряхнул головой.
Я помахал веткой.
— Вот видишь, малой: многое зависит и от восприятия конкретного человека. Что именно его инстинкты посчитают важным, а что проигнорируют. Но поверь: даже Артурчик при прочих равных условиях предпочёл бы того, кто всё же наскрёб денег на мороженое, а не того, у кого в карманах лишь дыры. Вот только поход в кафе в его системе координат вряд ли перевесил бы наличие красивых ресниц. Конкретно для него ресницы стали бы более важным фактором в процессе выбора, чем кафе и халявное мороженое.
Кир наблюдал за тем, как я гонял веткой толстого шмеля.
— И что всё это значит? — спросил он. — Что мне делать?
Шмель всё же перестал обнюхивать мои ноги, улетел к клумбе с цветами.
— Ты должен учесть сразу несколько фактов, малой, — сказал я. — Во-первых, Котова рассматривает тебя через призму инстинктов: тех самых, о которых я тебе говорил. Но так она смотрит не только на тебя, а на всех мужчин. И на всех она посматривает под своим собственным углом, под которым некоторые достоинства мужчин выглядят предпочтительнее других. Она, как и все женщины, выбирает для себя самого лучшего самца. Но!..
Я выдержал двухсекундную паузу и продолжил:
— … Лучшего из доступных для неё. Понимаешь? Потому что не каждый человек способен покорить ту или иную гору. И не каждое женское «хочу» исполнится. Улавливаешь, о чём я говорю, малой?
— О себе? — сказал Кир.
Он снова скрестил руки.
— Да при чём здесь я, малой⁈ Ты наверняка видел, как девчонки влюбляются в певцов, спортсменов и прочих знаменитостей. Все эти фотографии и плакаты на стенах… И эта влюбчивость, кстати, тоже продиктована инстинктами: направлена на лучшего с точки зрения женщины самца. Вот только фанатки нечасто выходят замуж за объекты своих мечтаний. Чаще всего они опускаются в итоге с небес на землю и осматриваются по сторонам в поисках реальных кандидатур в женихи.
С ветки над моей головой вспорхнула птица и, хлопая крыльями, умчалась из сада.
— Но и здесь, на земле, малой, девчонок тоже поджидает сюрприз, — сказал я. — Потому что за обладание лучшими самцами соревнуются многие самки. И чем больше самец соответствует требованиям самок, тем больше внимания те ему оказывают. Не думай, Кир, что только мужчины добиваются внимания женщин. Зачастую женщины сами атакуют понравившихся им мужчин, чтобы опередить конкуренток. Потому что так им велят те самые основные инстинкты.
Кирилл ухмыльнулся.
— Наверное, я совсем плохой самец, — сказал он. — Потому что меня девчонки пока никогда не атаковали.
