слышу, как по снегу скрипящему бегут мои ненаглядные мамочки.
— Всё, сдох, саблезубый, не орите, — ворчат им вслед. А они всё равно бегут так отчаянно.
А ко мне, наконец — таки, приходит спокойствие и умиротворение.
Заваливаюсь на бок, щекой на рыхлый снег аккуратно, и даже с нежностью, чтобы в нос не попало. А там начинает хлюпать вода, плавится снег от горячей кожи. Полностью расслабляю тело. Жарко… и так хорошо.
Первый час после битвы прошёл в полуобморочном состоянии. Помню отчётливо почему — то, что первой меня коснулась именно Элиза, тронув за щёку.
— Какой горячий, — сказала она и рухнула в следующую секунду, как подкошенная. Одна служанка в обмороке, другая в истерике. А я вдруг сил набрался, как самый настоящий энергетический вампир…
С охоты возвращались, как побитые собаки. Тридцать два человека убитыми и десяток тяжелораненных, половина лошадей плелось без всадников. Зато другие запряжённые тянули повозки, полные истерзанных трупов. Так спешили попасть в город до ночи, что бросили палаточный лагерь со всей провизией.
Только во дворце я узнал, почему такая спешка. И не поверил ни единому слову наставника, когда тот всё изложил.
А суть проста. Одержимый зверь сильнее такого же обычного в разы. Он не чувствует боли, умён и мстителен. По большому счёту — это слуга вампиров, который не боится дневного света. Главная фишка такого пакостника, что он заражает своей слюной. Ночью трупы восстанут, превратившись в зомби, а покусанные станут сумасшедшими и неадекватными, а после смерти тоже превратятся в зомби. Поэтому всех мёртвых спешили сжечь, а раненных посадить на карантин. Не всех же он кусал, больше ранил когтями.
Кого кусал, тот не выжил. По крайней мере, меня в этом уверил Деодор. Может, утешил. Негуманно же добивать раненных.
Меня на карантин не сажали, хоть я и был в непосредственном замесе. По одежде и так всё было ясно. Нигде не порвана, дырок нет, в крови не испачкана.
Ещё в лагере бессовестно пустили слух, что саблезубого тигра добил в итоге бастард Эрик, вогнавший стрелу уже в труп. У него не было ни царапины, в отличие от его братца Олафа, которому оторвало кисть. Пока все оказывали помощь раненным и собирали трупы, Эрик с двумя охотниками старательно разделывали тушу. Шкуру себе, бивни себе, а главное — хвост тоже себе.
Вебисиду подобрали где — то на середине пути, когда она мчалась на коне обратно биться с тварью. Где она нашла коня, история умалчивает.
Ангелину же она оставила в лагере охотников, где её и нашли. Принцесса не проронила ни звука, когда садилась в свою карету…
И вот я дома. В тепле и уюте. Горы, снег и звери остались там. Усталость давит на плечи. Но даже к полуночи сна ни в одном глазу. Перевозбудился, кровище перед глазами стоит. Почему — то мне казалось, что я не особо впечатлительный по прошествии стольких лет. Но вспоминая утреннее месиво, мурашками покрываюсь тут же. А ещё эти красные тигриные глаза. Он именно за мной шёл. Я уверен, и от этого страшно.
Сидим в моих покоях перед камином, попиваем чай с наставником. Деодор всё не уходит.
Как оказалось, убить обычного саблезубого — это подвиг. А прикончить ещё и одержимого — миф. Никому не удавалось этого сделать таким малым числом.
— Похоже, империя вампиров готовила этого саблезубого для атаки на город, тогда бы жертвы исчислялись сотнями мирных жителей и заражённых, — излагает свои догадки наставник. — Это мог быть их ответ на союз Леванта и Кусубата. После такого поражения Левант долго бы не смог оправиться. И не то что бы думал об обязательствах перед союзником, он бы зализывал раны несколько сезонов, а то и целый Цикл.
— Думаешь?
— Да, одержимый просто так не появляется. Его засылает лорд вампиров, чем сильнее лорд, тем сильнее его приспешник. Судя по всему, его прислал один из Высших, — отвечает наставник, хлебая из большой кружки. — Вообще у нас в округе опасных одержимых не водилось уже два Цикла. Ни одного. И теперь вот этот. Ума не приложу, как ты выжил. А ещё больше меня удивляет, что именно лорд Эрик убил его.
На это я промолчал.
— Знаешь, Кристиан, — продолжил он уже недовольно. — А я ведь опросил служанку и двух воинов. Тебя нашли рядом с поверженным. В палатке не сиделось? Ты хоть понимаешь, что мужчинам пришлось защищать и тебя?
Выдыхаю тяжело.
— Понимаю, — отвечаю спокойно и уже о наболевшем: — На принцессу ляжет хоть какая — то ответственность за жертвы?
— Ответственность? — Ахнул Деодор. — Не вздумай даже думать о таком для своего же блага. Она теперь герой, благодаря её вылазке выявили опасного приспешника.
— Понятно.
— Ты чем — то недоволен, Кристиан? По мне так, тебе не стоит лезть в политические дела. Пока ты не достиг пятнадцатого цикла, тебя никто не будет воспринимать всерьёз.
— Понятно, — бурчу себе под нос. — Что с делом лорда Валианта?
Спасибо что напомнил.
— В процессе, — ответил, нехотя. — И опять же, возвращаясь к прежней теме…
В дверь постучали!
— Кого там в ночи принесло? — Вскочил с дивана наставник.
— Да, да, — ответил я с места.
Дверь мгновенно открылась, будто в ускоренном темпе, и на пороге возник высокий черноглазый седой дед с носом коршуна. Тот самый, что лечил меня. Верховный дворцовый маг, или как там его должность?
— Господин Гунуа?! — Встревожился сразу наставник.
Поднялся с места и я, в груди похолодело. А вот и инквизиция!
— Серебра и Света, лорд Кристиан, Серебра и Света, мастер Деодор, — поприветствовал нас маг и добавил нетерпеливо, не дав нам раскрыть и рта: — Оставьте нас.
Смотрел он чётко на наставника. Сомнений ни у кого не возникло, кто должен ретироваться.
Ни секунды не медля, без лишних вопросов Деодор вышел, закрыв за собой двери. И даже не взглянул на меня, оставив на растерзание!
Маг окинул меня оценивающим взглядом, несмотря на то, что я в халате.
— Не желаете ли чая? — Предложил ему, прерывая эту неловкую паузу.
— Не откажусь, — ответил и уселся на диван.
Пока наливал из чайника в чашку, он внимательно следил за мной. Когда подавал — тоже. Руки у меня дрожат, а что поделать?
Присел
