— Круглоухий…
Открыл было рот один из них, но Антанариэль рванулась вперед и дико взвизгнула:
— Молчать!
Боец замер, изумленно глядя на нее, потом, не обращая на человека и метиску ни малейшего внимания, выдохнул:
— Светлая…
— Молчи! Я приказываю!
Тот замер, не зная, как ему поступить в такой ситуации. Но все разрешил голос человека:
— Ха! Кажется, твои соплеменники, Анта?
Дарка торопливо развернулась и склонилась в поклоне:
— Простите их, хозяин, эти невежды не ведают, что творят.
— Ерунда.
Касанием руки заставил выпрямиться, затем развернул спиной к себе и на мгновение прижал. Сердце дарки почему-то слабо заныло… В следующий миг легким толчком человек оттолкнул ее от себя, и Антанариэль не поверила своим ушам, услышав:
— Вы как раз вовремя, ребята. Забирайте. А то я не знал, куда ее деть.
Все замерли, а круглоухий усмехнулся:
— Что? Я не шучу. Избавьте меня от ее общества, ушастые…
— Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящий Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога…
…Сашка замер на месте, словно вкопанный, услышав древние, но, несомненно, на русском языке слова. Рука сама собой легла на плечо метиски, служащей ему гидом-проводником, а с губ слетели слова:
— Постой-ка, девочка…
Та послушно остановилась, а он обернулся на звук голоса. В ряду выставленных на продажу рабов и рабынь человеческого пола Кузнецов выхватил взглядом девушку в необычном одеянии. Впрочем, необычным оно было среди рубищ остальных, а так выглядело довольно пристойно, если считать таковым длинную, до пола, юбку, множество мелких пуговичек спереди, на высоком, под горло, лифе, с когда то белым, а сейчас ставшим совершенно бесцветным, отложном круглом воротнике. Округлый овал лица, голубые глаза и темноватые волосы неопределенного цвета. Скорее всего, от грязи. Потому что от девушки остро пахло тяжелым запахом давно немытого тела. Голубые глаза. Чуть-чуть, едва заметно, курносый аккуратный носик, чувственные пухлые губы красивых очертаний, длинные светлые ресницы. Рабыня была прикована к длинной цепи за шею, на которой красовался не обычный рабский стандартный ошейник, а самый настоящий древний, металлический, без всякой начинки. Девушка сидела на полу чуть боком, из-под края платья выдавался… Александр едва не ахнул — самый настоящий древний ботинок из натуральной кожи!..
— Интересует?
Словно из-под земли перед ними вырос продавец, типичный пират в потертом скафе, с парализатором на боку. Повязка через лоб придавала тому залихватский вид. Кузнецов оторвался от разглядывания рабыни и перевел взгляд на продавца. От неожиданно тяжелого взгляда русского, того даже чуть придавило.
— Откуда она? И есть еще такие?
Продавец скривился, потом зло сплюнул на пол.
— Лучше бы не было!
Пояснил:
— Нам ее сплавили ребята Хмурого. Очень дешево. Мы поначалу обрадовались, а потом… Ни одного языка не знает, да еще больная!
— Больная?
Сашка опешил — девушка вовсе не выглядела больной. Измученной? Да. Напуганной? Естественно. Но больной… Пират, между тем, продолжал:
— По ней не скажешь, но у нее нарушение ДНК. В общем, для размножения она — бракованный материал. Обычно таких, как эта тварь, уничтожают сразу, но мы на «Веселой», так что…
Пират подмигнул.
— Хм… И сколько ты хочешь за нее?
Небрежно скучающим тоном спросил Кузнецов. Ответом был прищур темных глаз, потом вкрадчивый ответ:
— Скажем, двадцать контеков?
И увидев гримасу на лице потенциального покупателя, тут же скинул:
— Восемнадцать, господин!
Вместо ответа тот сунул руку в карман и вытащил горсть монет. Протянул корсару:
— Покупаю.
Откуда то тот извлек небольшие кусачки, те щелкнули, и в руки Кузнецова буквально ткнули обрезок цепи.
— Ваша, коллега.
Расплылся в улыбке. Затем кивнул, как старому знакомому, исчез среди рабов. Сашка взглянул на шепчущую рабыню, потом на цепь в своей руке. На метиску-гида. Наклонился, беря покупку за локоть. Заставил встать. Девушка подчинилась, хотя ее шатнуло. Отдал команду одному и сервис-киберов, сопровождающих их. Тот вскинул манипулятор. Щелчок, металлическая полоса упала практически беззвучно на металл покрытия яруса. Беззвучно, потому что вокруг стоял шум и гам. Сотни людей и дарков вокруг разговаривали, продавали, покупали, торговались, так что в торговом зале стоял ровный шум. Достаточно, кстати, громкий. Девушка было шарахнулась, но Александр ухватил ее за руку. Точнее, за предплечье. Сразу выругался про себя. Платье рабыни было не просто грязным, но даже склизким. Настолько его пропитал пот. Запах просто резанул по ноздрям. Поморщился, но ничего не сказал. Впрочем, гримаса, мимолетно скользнувшая по его лицу, заставила покупку вздрогнуть и осенить себя непонятным знаком свободной рукой. От лба — к животу. От одного плеча, к другому. Пальцами, сложенными щепотью.
— Ты меня понимаешь?
— Вы — русский?!
…Ее язык был архаичен, разумеется, но не до такой степени, как предыдущие слова.
— Империя Русь. А ты?
— К даме надо обращаться на «вы». Тем более, к особе…
Резко оборвала фразу. Александру не понравился гонор, прозвучавший в ее голосе. Впрочем, русские своих не бросают. А она, хоть и древняя, но своя. Неведомыми путями попавшая в руки работорговцев. Чуть дернул щекой в улыбке, едва ее обозначая:
— За мной.
И взглянул на терпеливо ждущую девчушку:
— Веди меня обратно.
Та кивнула и потянула их за собой, разрезая толпу, словно ледокол…
Антанариэль терпеливо ждала, пока срочно доставленный специалист закончит проверку ошейника. Конечно, ей не терпелось избавиться от унизительного знака рабыни, особенно, когда девушка так неожиданно оказалась свободной. Но… Приходилось ждать, пока закончится проверка и подбор кода отключения. В противном случае, она рискует остаться без головы, когда произойдет несанкционированное снятие. Между тем хаккер представительства пыхтел, сопел остро вонял потом, пытаясь сообразить, чего могли накрутить чужаки, и, главное, как они умудрились спрятать взрывное устройство в сплошной металлической поверхности или камнях. Те, кстати, были невообразимой чистоты и величины. Наконец дарк оторвался от ее шеи и смахнул пот со лба:
— Госпожа…
Осторожно произнес он.
— Что? Скоро уже?!
Нервы дарки были на пределе. Специалист беспомощно развел руками:
— Госпожа, могу лишь утверждать, что это не ошейник.
— Как?!
Глаза девушки стали круглыми от изумления. А мужчина кивнул:
— Это — обычное украшение, выполненное м-м-м… В необычной манере.
— Украшение?!
Взвизгнула Антанариэль.
— Да, госпожа.
Хаккер склонился в поклоне. Затем выпрямился, зашел ей за спину. Тоненько и знакомо пропел замочек. Затем тяжесть исчезла. Мужчина обогнул стул, на котором восседала дарка и опять же с поклоном протянул ей ошейник. Антанариэль словно замороженная протянула руку, принимая украшение. Высшие Силы! Да как такое возможно?! За эту безделушку можно приобрести половину планет Дарксании! А этот… Круглоухий швыряется подобными деньгами?! Слезы сами собой навернулись на глаза.
— Госпожа.
Осторожно позвал ее хаккер.
— Что?!
Голос дал петуха, и дарка поправилась, повторив:
— Что еще?
— Прошу вас следовать за мной. Глава представительства желает с вами пообщаться и услышать историю обо всем произошедшем с вами.
Девушка послушно поднялась, прошла к выходу…
— И вы осмеливаетесь утверждать, что этот круглоухий и два дроида уничтожили весь персонал секретной станции?!
Высокий дарк нервно забарабанил пальцами по блестящей поверхности стола.
— Да. Я сама была тому свидетелем.
— Ха! Посмотрим, как ему удастся справиться с двумя линкорами!
Антанариэль неожиданно для себя улыбнулась:
— Вы, надеюсь, попрощались с экипажами?
— Что?! Да будь его корабль сколь угодно сильным — он не сможет противостоять дредноутам империи Дарксан!
Девушка отвернулась к стене, скучающим тоном завершая беседу, начавшую ее тяготить — глава представительства дарков на «Веселой» остался тем же тупым чванливым идиотом, каким и был в прежние встречи. Хотя в принципе того можно было понять — Дарксан являлась самим сильным и развитым государством в этой Галактике.
— Вы так и не услышали меня, Светлый. Это — не люди. Это — пришельцы из другого мира. Я уже говорила вам об этом больше десятка раз!
Антанариэль уже готова была взорваться, и едва сдерживалась от этого. Тот фыркнул, совершенно неприкрыто грубя:
— Чего только не придумают женщины, чтобы выгородить себя!
