раз на окраине. Смит отпёр калитку. Есть и дворик, и терраса в сторону моря, увитая цветущими растениями. Четыре большие комнаты внизу и мансарда для прислуги. Кухня, само собой. Мебели немного, но самая необходимая есть. Даже постельное белье и посуду бывшие хозяева оставили.
– Мистер Смит, дом продаётся со всем, что в нем есть?
– Да, включая запасы в погребе.
– Что за запасы?
– Вино. К дому прилагается ещё и небольшой участок земли неподалёку с виноградником в четверть акра.
– И сколько за него хотят?
– Триста фунтов за дом и двадцать пять за виноградник.
Сэр Виктор изобразил на лице великое раздумье, а Смит затаил дыхание.
– М-м-да-а, виноградник-то вроде и ни к чему. Хотя с другой стороны, погреб вроде и не мешает. Но не хочу тратить лишнее. Я, пожалуй, возьму дом, если виноградник будет бесплатным приложением.
На физиономии Смита явное облегчение.
– Я уполномочен владельцем вести торг в пределах десяти процентов цены и оформить сделку от его имени.
– Я тоже уполномочен. В купчей должно быть не моё имя. Тут есть какие-нибудь сложности?
– Никаких. Только доверенность на совершение сделки от лица, на имя которого будет купчая.
– Но, мистер Смит, ведь эта доверенность к купчей потом не прилагается, как свидетельство верности сделки?
– Нет, конечно.
– А мы ведь с вами видели эту доверенность и знаем, что она была.
– Безусловно, была. Я могу это подтвердить хоть под присягой.
– Так что у нас всё отлично складывается. Мы с вами пойдём оформлять сделку, а мой помощник сходит за деньгами, – и уже мне на ухо: – В конторке справа – отсчитай. Вот ключ.
В конторке действительно оказалась вместительная шкатулка, доверху набитая золотыми монетами английского казначейства. Тут же и несколько пустых кошельков. Триста фунтов стерлингов даже золотыми монетами, оказывается, весьма прилично весят.
У мистера Смита по условиям сделки стороны уже пришли к согласию. Я положил мешок с деньгами на стол.
– На чьё имя, сэр Виктор?
– Анабель Чарльстон.
– Так и пишем: Анабель Чарльстон, – старательно выводит на бумаге мистер Смит. Но вдруг отрывает руку и поднимает голову:
– Это не та ли…
– Мистер Смит, – обрывает его Капитан, – мы ведь с вами давно сотрудничаем. Не так ли?
– Так, сэр Виктор.
– И вы знаете, что я человек слова, на которое можно положиться?
– Так, сэр Виктор.
– Я вам совершенно определённо обещаю, что с вами ничего не случится. И даже губернатор не потеряет в вашем лице карточного партнёра. Если вы не будете проявлять чрезмерной догадливости и интереса относительно этого имени и лица за ним. И, упаси Бог, неуместной разговорчивости о появлении этого имени в ваших бумагах, которых, кроме вас, никто и не видит.
Мистер Смит боязливо поёжился, несмотря на спокойный и вежливый тон клиента.
– Я только хотел заметить, что очень красивое имя у этой дамы, сэр Виктор.
– В этом вы совершенно правы. Заканчивайте, – и Капитан достал свой кошелёк. – Вот десять золотых за ваши труды.
Наконец все написано, проверено, нужные подписи и печати поставлены, деньги пересчитаны, документ свернут в трубку, перевязан лентой и вручён сэру Виктору.
Возвращаясь в таверну, заглянули к швейке, расплатились за работу и захватили с собой Марианну, мешок и боеприпасы, которые она там добыла в соседней лавке. Мешок, понятно, опять тащил я. Усадив меня за стол в конторе Люка, сэр Виктор достал перо и бумагу.
– Будем сочинять письмо. Пиши. Э-э-э…
– "Э-э-э" тоже писать?
– Не дури. Пиши: "Уважаемая мисс Анабель, ваш обидчик Ржавый Билл оставил после себя небольшое наследство, которое оказалось в нашем распоряжении. На компенсацию ущерба из этого наследства можете рассчитывать только вы с Мартой как единственные оставшиеся в живых пострадавшие.
Памятуя о вашем стеснённом и малокомфортном положении обеих в условиях военного судна, мы озаботились тем, чтобы передать вам всё это наследство с максимальной для вас пользой именно сейчас. Вступить в права владения им вы сможете в любой момент, когда пожелаете. Документы прилагаются и оформлены только на ваше имя.
Определить и выделить компенсацию Марте полагаем на ваше усмотрение, если вы вознамеритесь продать или передать кому-либо своё новое имущество.
Сэр Виктор и Серж".
– Что ж, вполне тактично и политично предлагаете убраться с "Морского ветра", сэр Виктор. Как раз в вашем духе. Всё – складываем в мешок и на почту?
– Складываем. Питер и Макс отвезут.
Но даже сложить не успели. Заглянул Люк и сообщил:
– Пришёл один из тех губернаторских, что заглядывали к нам утром. Просит вас, сэр Виктор.
– Скажи, что сейчас выйду, – и, повернувшись ко мне: – Началось. Пойдём отбиваться. Люк, приготовь на всякий случай для гостя стол в зале и вино. Не для этого слуги, конечно. Похоже, прибудет сам его хозяин.
Мы вышли в зал, где к нам сразу подошёл ещё довольно молодой человек, которого мы уже видели утром.
– Счастлив вас приветствовать, сэр Виктор.
– Здравствуйте, Стэтсон. У вас ко мне дело?
– Не у меня. Губернатор решил проинспектировать порт и случайно узнал, что вы в городе. Хочет попутно о чем-то с вами поговорить. Он скоро будет здесь.
– Буду рад принять его, Стэтсон. Как вы сами-то? Труден секретарский хлеб?
– Есть немного, но пока не жалуюсь.
– Серж, пойдёмте встречать гостя.
Выходим из таверны. Что-то больно людно стало вокруг неё. Матросы, горожане-мужчины стоят группками по два-три человека тут и там и о чем-то увлечённо болтают между собой. У многих странно оттопыривается в некоторых местах одежда.
По улице спускается процессия. Это нечто. Четыре здоровущих негра тащат на плечах кричаще расписанные и украшенные разными финтифлюшками закрытые носилки, позади которых, как на параде, вышагивает шестёрка английских солдат в красной форме с ружьями на плечах. Носилки останавливаются у входа в таверну. Один из солдат подбегает, отворяет дверцу носилок, и из них торжественно выходит фигура в белом камзоле и треуголке. Сэру Хаксли около шестидесяти. Одутловатое лицо с презрительной миной ко всему и вся окружающему.
– Сэр Хаксли.
– Сэр Виктор.
Рук друг другу не подают.
– Вы хотели со мной поговорить? Лучше это сделать за бокалом хорошего вина. Проходите, прошу вас.
Капитан пропускает губернатора вперёд, провожает до стола и пододвигает ему стул. Сам усаживается напротив. Я сажусь в двух шагах от стола. Марианна наливает бокалы и убегает.
– Я смотрю, сэр Виктор, у вас тут женская прислуга при довольно своеобразной клиентуре, от которой даже мне великие хлопоты.
– Времена меняются, сэр Хаксли. Да и с теми, кто нарушает правила заведения, долго не церемонятся, – и Капитан указывает на стену, где висит девиз: "Если ты что-то хочешь сказать, то прежде подумай, то ли нужно сказать. Если ты хочешь что-нибудь сделать, то прежде подумай, удастся ли тебе после этого вообще что-то делать".
Хаксли проглатывает намёк, приподняв бровь то ли в удивлении, то ли в пренебрежении.
– Остроумно. Кто этот человек и почему слушает нас? – спрашивает Хаксли, кивнув на меня.
– Это Серж, мой доверенный помощник. Знает всё, что знаю я, а иногда даже и больше
