Льера снова повернулась ко мне.
— Эй, трактирщик! Спрашиваю один раз, больше предлагать не буду. Пойдешь ко мне в ученики?
Ахнули все. И тут же прокатилась волна шепотков с возгласами удивления, недоумения, восхищения и просто матерками, выражающими все сразу.
Дядя бы точно сказал цепляться за такой шанс. Тому, что может научить Аста, явно дядя не сможет научить… Но если бы не его учеба, то я бы ничего сегодня не добился — мое достижение сегодня — это его достижение, его наука… Словно ища поддержку в принятии решения, я крутанул головой, остановив взгляд на Маше, которая прекратив рисовать внимательно смотрела на меня. Аста не сидит на одном месте, я буду мотаться с ней по всему миру, а я, признаться, уже привык видеть эту неунывающую мордашку рядом, с ее мелодичным акцентом. Да и потом, я уже столько раз представлял, что буду ее дружинником…
Аста поймала мой взгляд и покачала головой, поняв мой ответ и я быстро сказал, чтобы обосновать свое решение.
— Льера, у меня уже есть учитель. Спасибо за оказанную честь…
— Как знаешь, — и потеряв ко мне интерес, рявкнула в ответ на возобновившиеся шепотки, — что глаза вылупили? Дурак! Но честный и преданный. Но он хоть дурак, а вы то вообще стадо тупоголовых баранов! И я знаю лекарство от глупости! Два круга вокруг комплекса в полной амуниции. Бегом! Ты то куда собрался! Тебе еще домой ехать!
Блин, да она так рявкнула, что у меня ноги помимо моей воли потащили меня за всеми следом…
— Собирайся, прощайся и шуруй домой. Маша приедет примерно дней через десять, я ее сама привезу, кроме меня тут нет никого с терпением Хранительницы, сбегут от нее на полпути. Двуколку оставляем, удобная штука, перевозить беспомощных девчонок, не знающих с какой стороны у кобылы хвост. Кстати, а что она там малюет? Не меня ли? Сейчас посмотрю и поговорим еще.
Маша, услышав мой ответ тут же забыла про нас с Астой и продолжила самозабвенно рисовать, разве что позу поменяла, сев поудобней. Понятное дело, что я припустил следом за стражницей в сторону Маши и наставницы. Мивера завороженно смотрела за движениями девочки, которая, как оказалось ей еще что-то успевала рассказывать.
— …Секрета нет… Ваши рисунки просто не учитывают перспективу, вы пытаетесь рисовать без учета удаления… Ох, у меня слов не хватает, чтобы объяснить… Я потом на прямоугольниках покажу, это нагляднее всего. И вот интересно, так хорошо подбирать цвета и не знать про трехмерность в рисовании…
— Дикари, что тут поделаешь, — пытаясь изобразить Машин голос, произнес я, обходя девочку и заглядывая ей через плечо. Над другим плечом тут же зависла льера Аста, через мгновение негодующе воскликнувшая.
— Да ничего подобного! Я так и знала, что сейчас намалюешь меня! Ни такая я и толстая!
— Тут еще нет складок одежды, — не отрываясь от рисования отмахнулась Маша, — Вот будет готово — тогда и критикуйте.
— А что у меня с лицом?
Как такового рисунка еще не было. Все грубыми линиями, контуры людей, контуры построек вдалеке… более четко прорисованы фигура льеры и моя, в атаке “ударом гадюки”, да детально нарисовано лицо Асты с застывшим удивлением и возмущением.
— Я первый раз увидела удивленную Асту, — пояснила девочка, — судя по реакции окружающих — они тоже. Это надо увековечить для потомков.
— Выпорю!
— Не-а, вы добрая.
— Это я добрая?!
— Это она то добрая?! — Не сдержалась наставница по рисованию от возгласа.
— Ага. Я художник, я вижу человека больше других, чтобы это нарисовать!
— И если я добрая, то можно меня с глупым лицом рисовать?!
— При всем уважении, льера, — заступилась за рисунок Мивера, — лицо нарисовано очень детально, не обижайтесь, но вы именно так и выглядели…
Аста мрачно зыркнула на наставницу и прошипела под нос.
— Проклятье! Буду закрывать рот, когда фехтую…
Какая глупость, подумал я, переходя к стоящей рядом подставке с другим рисунком. Какая разница как выглядит твой рот, если ты сражаешься как льера Аста? Маша вон, когда рисует язык высовывает, но посмотрев ее рисунки — никто не посмеет сказать ей, что это смешно выглядит, если это ей помогает… Хотя признаюсь, наблюдать за ее лицом, когда она увлекается за рисованием — очень забавно. Оно словно своей жизнью живет: то язык высунет, то нос смешно морщит, то рожицы корчит, от того, что что-то не получается…
Второй рисунок оказался более объемным и был выполнен на большом, необрезанном листе грубой бумаги, которую выпускал Храм и изготовление которой было одной из множества охраняемых тайн Храма. Это тоже оказался пока только набросок, где хорошо прорисованной оказалась только льера, в момент тренировки с оружием. Площадка, как и далекие строения были нарисованы грубыми линиями, несколько стражников и отроков — только контуры, а остальные — и вовсе, как рисуют дети: палка, палка, огуречик… И я сбоку, прорисованный так же как и льера, более четко, от чего по сердцу разлилось что-то незнакомое и приятное…
— Этот рисунок, когда закончишь — мой! — Не терпящим возражения тоном рявкнула Аста, подходя ко мне и осматривая нарисованное, — Цена не волнует.
— Ага, хорошо, — не отрываясь от чирканья по листу ответила Маша и добавила, — Пять империалов. Маленьких.
— Маленьких! Ага! — фыркнула стражница и пошла в сторону Комплекса. Потом нехотя остановилась и махнула мне рукой. — отойдем.
И продолжила, когда мы с ней отошли на десяток шагов.
— Ты произвел впечатление, как и она, а это за последние пару лет мало кому удавалось. Пойдешь по стезе воина — многому добьешься, главное сейчас не возгордись, пока ты только личинка воина. Думаю твой Ивер, сможет из тебя сделать полноценного дружинника лет через пять. Не будь девчонки, я бы тебя уговорила остаться, но ты ей нужнее, чем мне.
— Я не совсем понимаю…
— Главное я понимаю. Так, теперь сопли в сторону и по делу. Все что ты вчера слышал — тайна храма, в том числе и то что подслушал в коридоре. Даже с родными не вздумай обсуждать.
— Если честно, я много не понял из того, что слышал.
— И хорошо, что не понял. Все что тебе надо знать, это то, что Маша прибыла сюда не по своей воле из далекой страны, где промышленность и наука несколько опережают нашу. Поэтому ее знания могут принести нам пользу. А могут и вред, если попадут не в те руки. Она поживет у нас, где мы ей все объясним и потом я отвезу к вам таверну. Далее, ее судьба на твоей совести. Что ты смотришь на меня щенячьими глазами? Сразу бы в Храм отвезли, и столько бы проблем снялось, нет, учить вздумали, дружбу заводить…. Тьфу! Еще тебе тут стой, распинайся…
— Вы не обязаны мне все объяснять, я выполню любое решение Храма…
— Нет уж, лучше я потрачу пять минут, на одного грязного трактирщика, чем потом месяцы на разгребания того, что он может натворить, если где-то ляпнет не то…. Значит, вот ту легенду, что вы придумали, с художником для рисования кого-то при дворе и оставляете. Приехала издалека, ждет родных, которым передали весточку в столицу, что она потерялась на тракте, на том, который идет с Интерохта. Это портовый город, могла откуда угодно прибыть. Пять дней ходила по лесу, вышла к вам, потеряла сознание на уже на вашем тракте. Так ее на дороге и нашли. Все понял?
— Да, льера, все понял.
— Ну и хорошо. А теперь иди, попрощайся, получи поцелуй в щечку и вали домой.
С этими словами Аста быстрым шагом двинулась в сторону дороги и не замедляя шага, лишь слегка повернув голову, прокричала.
— Трактирщик! За то что удивил меня сегодня, я бы даже сказала, научил меня новому, седло, что на твоем коне…. Я дарю его. Оно твое.
И пошла быстрым шагом, даже не дав ее поблагодарить за такой подарок.
Да впрочем, я и не имел возможности ее благодарить, так как стоял в изумлении с открытым ртом и просто смотрел ей вслед. Я не знаю, сколько стоило это почти новое седло, но старое и потертое седло Ивера, которое, признаться было куда скромнее этого, стоило чуть больше малого империала. Причем седло бы было и с поднятой лукой и небольшой спинкой для опоры, то есть вполне себе боевое, под копейный удар… Я так и не понял, понравилась мне льера Аста или нет….
