заметно нервничала.
— Я не могу её отдать, это моя семья. Но…, - выдыхаю, - Могу пъиносить сюда и давать поиглать.
Йор будто что-то поняла, открыла рот и с шоком на меня посмотрела. Это для дела, Йор! У нас нет выбора! И это на время! Никому я тебя не продаю, не надо на меня надумывать.
Катя насупилась. Засопела. Начала пыхтеть! Вот это у неё там мыслительные процессы идут! Она так впечатлилась Йор?
Или… а, ну точно. Как я мог забыть. В Йор же тоже геном Похоти есть. И если человеку нравятся змеи, то Йор будет для него красивейшей. А Кате, видимо, нравятся.
— Л-ладно…, - пробубнила она, - Н-но я не ради тебя или типа того! Это для змейки! – тычет в меня, - Не думай ничего! И если обманешь – очень пожалеешь! Вонючкой будешь до конца садика!
— Окей-окей, - выдыхаю.
Она поджала губки, выдохнула и глянула не змею.
— Можно? – спросила тоненьким голоском.
— Ну… попробуй.
*****
Самое трудное оказалось же самым простым.
Оставался лишь Теодор.
Его я встретил тем же днём и идеально выловил одного после урока.
— Тео. Хочу кое-что сказать.
Он вздохнул и повернулся. Теодор, конечно, меня и до этого видел, но так близко – впервые, после моего резкого роста. И судя по дёрнувшейся брови мои размеры он явно оценил, правда не понимаю как. Но я действительно теперь самый большой среди детей.
— Что?..
— Август всем надоел. Он похтит атмосфелу. Я хочу, чтобы его пелестали бояться и слушаться, хочу его свелгнуть.
— И?
— Займи его место.
Он задрал бровь.
Понял, слишком неожиданно. Объясняю.
— Мне – лень. Я этого не хочу. Я хочу со всеми игхать, хвастаться игхушками. Но эти золотые алистоклатские дети снова что-то учудят, они на попе ховно сидеть не будут! И даже ты – лучше чем Август.
Здесь, увы, без шуток. Когда ясельная делилась на две группы, Теодоровская вполне играла с нашей и была адекватной. Просто другая компашка. Ни в какой сравнение с режимом Августа.
— Делай что хочешь, - развернувшись сказал Теодор, - Я воспользуюсь любой возможностью. Плевать.
Хмыкаю.
И всё? Ну, получается. Уговоров не потребовалось – Теодор меня понял сразу, и, состроив из себя важного, дал понять, что согласен.
И на этом… всё.
Настало время экзекуции.
*****
На следующий день.
Утро Августа началось как обычно – его будят горничные, он умывается, принимает процедуры и делает лёгкую разминку. Отец учит, что даже готовиться ко дню ты должен лучше остальных. Это покажет твой статус. Это его подтвердит. Ты должен быть свежее всех. Красивее всех. Пока остальные едва открывают, ты – после парикмахера, после массажа и уже полностью бодр! Возможно поэтому Августу так легко править социумом, в который он попадает?
До садика его доставили на машине, естественно. Охрана и водитель.
Пришёл он первый. Естественно. Разувается, проходит во вторую комнатку. Никого. Пусто.
«Ха-ха! Тупицы!»
Вскоре начинают появляться дети. В третью комнату, в первую. Во вторую. Почти все видят, что Август уже здесь, что он снова первый. Это радует его душу.
И каждого, кто входит в его вторую элитную комнатку, он проверяет лично. Как они смотрят, как здороваются. Важно замечать изменения сразу и обрабатывать конкретно этого человека, чтобы с него не начался раскол!
Каждый – не больше, чем зверёныш в ветеринарке. Тупые, ведомые, и требующего особого внимания. Это же дети! Они же тупые! Насрать, что они там чувствуют – они лишь срез реального мира, тренировочное поле! Да и взрослые тоже ничего не стоят. Инструменты. И плевать на их мнение.
Август рождён править, так ему говорят.
Но проблемы начались уже с порога. Наблюдая за тем или другим, он замечал на себе взгляды. До этого он установил такой порядок, что Август якобы им друг. Что не стоит обращать на него внимания, он простой ребёнок, как и все. Он не лидер.
Но сейчас ему уделяют слишком много внимания.
— Что-то случилось? – подошёл он к черноволосой девочке.
Она отвела взгляд.
— Н-нет, - пропищала она.
Та-ак. Странно.
И что это?
— Точно? – надавил Август.
— Д-да…
— Ну скажи! Если секрет – буду молчать! – сел рядом, - Давай. Я не обижусь.
Девочка неуверенно на него поглядела и…
— Г-говорят, что ты… думаешь, что мы дураки какие-то, - пробубнила она.
— …, - сердце Августа пропустило удар, - В смысле?
— Ты думаешь, что мы глупые, и делаем что захочешь. И мы типа… как собачки твои. А мы не собачки! Понятно тебе?! – девочка махнула рукой, быстро поднялась и как обиженный ребёнок пошла к другим детям.
Август в шоке остался сидеть один. Он распахнул глаза и не веря смотрел на детей.
У всех этот взгляд. У всех.
«Ч-что? Но… но как они поняли? Почему все разом? Кто…»
Кто, чёрт возьми, пустил этот слух?! Кто «говорит»?! Откуда это пошло?! И самое главное… как давно это взращивается?!
«Плохо… плохо!»
*****
На следующий день.
— Смотри, мне тут конфетки дали. Но я объелся! Будешь? - он стоял рядом с другим ребёнком.
Вася на него посмотрел.
И отвернулся.
— Это потому что я толстый да? Мне сказали, что ты думаешь, что я толстый.
— Ч-что? Нет, я…
— Ты всегда мне еду дарил. И заставлял что-то делать…, - бубнил мальчик, - Я думал мы дружим… а ты просто хотел чтобы я к другим приставал. Я думал мы друзья, а ты меня только используешь…, - ему было очень грустно, - Оставь себе свои конфеты. Не надо мне ничего.
Август застыл с протянутой рукой, смотря вслед своей сильнейшей пешке.
Но через несколько минут он снова её услышал. Только краем уха, и совершенно случайно.
— Теодор, я правда толстый?
— Да, - Тео не стеснялся в выражениях, в отличие от Августа.
— Д-да блин! И что делать?
— Меньше ешь, больше бегай.
— Я не хочу бегать!
— На скакалке скачи тогда.
— Скакалка? Что это? – толстяк приложил палец ко рту.
— Могу принести, - пожал Теодор плечами.
— О! С-спасибо!
Всё больше людей обращалось к Теодору. Он был даже богаче Августа, и всегда имел при себе что-то прикольное, начиная от конфет, заканчивая игрушками.
«Они… они перетягиваются к другому…», - с ужасом понимал Август, - «Теодор набирает авторитет. Они все
