Отец зашел в гостиную и тут же увидел наполовину вытертое пятно на полу. Повернулся к сыну. Красное лицо теперь потемнело от злости. Боря стоял на месте, проглотив язык. Сжимал и разжимал мокрую вонючую тряпку в руках.
— Я с тобой потом разберусь, паршивец эдакий, — пообещал отец, побежал в уборную и схватил щенка. — Я с тобой разберусь!
Потом притащил щенка в коридор, натянул сапоги и выскочил в подъезд. Боря слышал, как он загрохотал сапогами по лестнице.
Мальчик бросил тряпку на пол. Побежал к окну. Посмотрел сквозь заиндевевшее стекло, что там будет. Он боялся, что отец размажет щенка по заснеженному асфальту.
Выглянул и тут же увидел отца. Тот выбежал из подъезда. Но с щенком ничего не сделал.
Рядом с отцом стояли двое военных. Молодые парни, один сержант, другой рядовой. О чем-то разговаривали с отцом. Что-то спрашивали. Показывали на щенка.
А отец, грозный и такой безжалостный, впервые вдруг скукожился. Сжался и даже стал меньше ростом. Отвечал что-то. Безропотно отдал щенка.
Военные взяли коричневый комок шерсти. Укутали в шинель. Унесли с собой. Когда отошли на десять шагов, сержант оглянулся и помахал отцу. Тот слабо ответил. Потом вернулся в подъезд.
Боря ждал отца и ждал, что будет дальше. Тот вскоре вернулся. Стащил сапоги, уселся прямо на пол в коридоре. Обхватил голову руками. Закачался на месте, застонал, сидя с закрытыми глазами:
— Сволочи! Сволочи! Сволочи в мундирах. Как же я вас ненавижу! Что я, виноват в том, что стал полицаем? Ведь не по своей воле!
Мальчик знал, что теперь будет. Пока что он избежит наказания.
Отец будет сидеть так еще полчаса. Потом пойдет и купит водки. Выпьет литр. А то и больше.
Будет плакать и жаловаться на судьбу. На то, что во время войны помогал врагам. Не по доброй воле, нет. Его заставили.
Заставили сотрудничать. Убивать пленных. Убирать после этого коровник. Чистить до блеска. После этого у него патологическая страсть к чистоте. И страх перед людьми в мундирах. Особенно в военных мундирах.
Ночью устроит проверку уроков. И дневника. За каждую четверку будет бить линейкой по рукам. По пальцам.
Когда Боря вырос, то пошел служить. По-другому вопрос не стоял. Боря бросил в учебу в техникуме и пошел в армию. Когда служил, отец умер. Его тайна так и осталась нераскрытой.
От отца Боре передалось умение внушать людям страх. Впадать в ярость, когда ему противоречили. Добиваться своего во что бы то ни стало.
Так что, эти два дружинника совершили ошибку. Когда пришли сюда. Очень большую ошибку.
— Что здесь случилось? — спросил один. Повыше ростом и покрепче телосложением. — Зачем вы ругаетесь? Я бы вас попросил…
Серебров так и не узнал, чего он хотел попросить. Он вскочил и бросился на дружинников.
* * *
Когда я забежал в столовую, сразу нашел своих коллег. Своих приятелей.
Так что, вопрос их поисков отпал. Сам собою.
Вот только дела оказались плохи. Кажется, очень плохи.
Головин лежал в углу. Возле перевернутого столика. Видимых повреждений нет.
Но это ничего не значит. Может, ему сломали шею или позвоночник. Или пересчитали все ребра.
Чтобы уложить человека на пол, не надо много бить. Достаточно просто садануть по голове. Нанести внутренние повреждения. И он сам свалится на пол.
Второй наш приятель, Рыбин, еще боролся. Он держал за руку одного из нападающих. За руку с ножом.
А тот пытался вонзить этот нож. Прямо в туловище Рыбина.
Еще двое работяг находились в других местах небольшой столовой. Один сидел на полу и тряс головой. Пытался прийти в себя.
Второй сидел на стуле, тоже очумело глядел по сторонам. Этот пострадал меньше всего, видимо.
В столовой еще трое посетителей. Такие же работяги, как и эти двое нарушителей.
Но они не рисковали вмешаться в потасовку. Сидели за столиком у стены, смотрели, как пытаются прирезать дружинника и совсем не пытались помочь.
Это что за скотство? Совсем запуганные или просто не хотят помочь?
Только повариха с внушительными габаритами пыталась спасти Рыбина. Обычная женщина оказалась храбрее мужиков. Она с истошными криками старалась удержать руку хулигана.
Когда я вошел, тот как раз оттолкнул повариху. Страшно закричал, выкатив глаза:
— Уйди, дура! Завалю к чертовой матери!
Повариха неуклюже попятилась, наткнулась на стул и стол, опрокинула их и упала рядом. Заворочалась там, пытаясь подняться. Рядом валялись тарелки и ложки.
Эге, а веселье тут в самом разгаре. Как же так, начали без меня?
Я без лишних слов рванул к нападающему с ножом. Наверное, смог бы его обезвредить, но тут мне наперерез бросился один из его собутыльников.
Вскочил со стула, на котором очумело сидел. Еще и выставил руки, желая схватить меня.
Двигался он быстро, но все же недостаточно. Я видел его маневр и успел подготовиться.
Вовремя присел на коленях, подвел правую ногу к его стопе, схватил обеими руками за отвороты пиджачка, ударил плечом в живот, заставляя согнуться. Тут же перекинул его через себя, используя инерцию его движения ко мне и поворот бедер.
Бросок получился замечательный. Противник даже не успел меня схватить. Он мелькнул надо мной, находясь в воздухе с нелепо машущими руками, затем перевернулся за счет моего движения и обрушился спиной на другой столик.
Со всего маху, так что бедный столик треснул и разлетелся на кусочки. Мужик вскрикнул от боли, упал на пол вместе с обломками стола и так остался валяться там.
Я не терял времени, вскочил и бросился на мужика с ножом. Тот вместе со всеми видел мой бросок, но не испугался, отпустил лежащего Рыбина и встал передо мной, размахивая поблескивающим лезвием.
— Не лезь, завалю, сука! — страшно заорал он.
Ага, завалит. Это ясно читалось в его совершенно безумных глазах. Он совсем сумасшедший, поехал с катушек.
Но нож, кстати, держит грамотно, не машет просто так, а водит туда-сюда короткими отрывистыми движениями, чтобы создать перед собой непроходимую зону. Это хорошая защита.
Я сейчас не могу пройти ее и напасть на него, и не могу забрать нож. Это нереально. Он что, где-то обучался бою на ножах?
Чтобы не рисковать, я действовал по-другому. Просто метнулся в сторону, схватил металлический стул и выставил железные рожки перед собой. Когда буян попытался ударить меня через стул, я быстро хлестнул ножками по его руке.
Получилось с первой же попытки. Как он не старался, но не задел меня. Ножка стула ударила противника по руке, он вскрикнул от боли, а нож вылетел и упал на пол.
Я тут же развернул стул и держа за спинку, со всей силы ударил им противника по голове. Раздался глухой стук, я чуть не выронил стул от столкновения, но удержал в руке.
А вот мой бешеный противник упал на пол. Чтобы не поднялся, я добавил ему стулом по туловищу снова, а потом по башке. Получилось неплохо, мужик потерял сознание и вытянулся на полу столовой.
Глава 18
Сестра
Вот тебе и поход в столовку поужинать. Вот тебе и встреча с коллегами по дружине. Вот тебе и миролюбивые граждане.
Я огляделся. Посмотрел на двух поверженных противников. Один лкжал передо мной. Еле дышал. Неплохо я его приложил стулом.
Другой ворочался среди обломков стола. Поднялся, встал на четвереньках. Потряс говловой. Смотрел в пол.
Рыбин поднялся. Тоже удивленный. Тем, что выжил. Огляделся и увидел нож, лежащий в стороне. Поежился.
— Ничего себе. Он же меня чуть не зарезал. Да ты мне жизнь спас, Витя. Хорошо, что ты вовремя пришел.
Ну, насчет жизни это он слегка преувеличил. Но от ран точно.
Бешеный мужик застонал и поднял голову. Приоткрыл глаза.
— Ах ты, сволочь! — Рыбин добавил ему кулаком в лицо.
Мужик свалился опять. Затылком стукнулся о пол.
— А что там с Головиным? — я подошел к руководителю нашей группы. — Как он? Эй, как ты? Подъем, просыпайся.
