Боец 5: лихие 90-е - Гуров Валерий Александрович

— Ладно, — сказал я. — я полетел!

И чмокнув ее в щечку, помчался в «Крылья». Она продолжая хлопать глазками, закрыла за мной дверь. Я впервые за время нашего знакомства заметил растекшийся на ее щеках румянец. Детская мечта — это такая штука, ее нужно холить и лелеять.

Глава 18

В «Крыльях» я оказался, когда вовсю шла предпросмотровая суета. Народу была туча, и знакомые, и незнакомые, и здоровенные ребята, и так себе. Но бойцы всякие бывают, я это уже хорошо усвоил сам, да и от Степаныча интересных историй наслушался… Был, например, у нас такой боксер Вячеслав Лемешев, олимпийский чемпион 1972 года в среднем весе. Говорят, невероятный уникум. Очень высокий для своей категории, соответственно, худой, физически слабенький. Но скорость и реакция какие-то запредельные. Ткнул своей тоненькой ручкой — и соперник падает. Еще раз ткнул — опять нокдаун. По слухам, Дон Кинг видел его финальный бой на Олимпийских играх в Мюнхене, поразился и долго восхищался неведомым ему русским парнем. Потом, правда, голова у Лемешева закружилась от успехов и славы, стал крепко закладывать, все плюсы растерял, и карьера кончилась…

Ну, впрочем, это лирика. Так, к месту вспомнилось. А бросились мне в глаза слишком уж мощные, массивные фигуры нескольких ребят, больше похожих на тяжелоатлетов или на метателей диска или молота. Или толкателей ядра. Моторика движений у них была совершенно не бойцовская, о чем я не преминул сказать Степанычу, подошедшему ко мне.

Он коротко рассмеялся.

— Это ты точно заметил! — сказал вполголоса. Тут кото только ни набежало!

И рассказал, что слух о предстоящем турнире стремительно расплылся по Москве и области. Еще никакой официальной рекламы, никаких сведений в СМИ, а сарафанное радио уже вовсю работает!

— … вот народ и потянулся, — продолжал Степаныч. — Ладно, представители разных единоборств, это понятно. Так нет же, штангистов несколько человек подвалило. Со штангой они борются! Решили себя попробовать в новой области. Вот что ты будешь делать?.. Ну, а Серега говорит — пусть. Тут, говорит, главное, эффект!

Я кивнул. Похоже, заветы режиссера Павла Александровича начали действовать.

— Хотя… — произнес Степаныч, призадумался и ухмыльнулся.

— Чего — хотя? — спросил я.

— Да был случай, — он рассмеялся. — В восемьдесят шестом, никак?.. Да, точно! Весной. На областную спортбазу заехали, к чемпионату РСФСР готовились. Там кого только не было! Наш футбольный СКА был, помнишь такую команду?

— Слыхал.

— Да. Так вот: повздорили, и один штангист полутяж нашего боксера в бараний рог скрутил. Техники-то ноль, зато силища!.. Тоже не последнее дело. Ладно, тогда без травм обошлось. Ох, и вломили обоим!.. Штангист мастер спорта был, так чуть не сняли… Но обошлось.

— А что поцапались-то?

— Да поддали, ясное дело. Может, и по чуть-чуть, но по ходу тренировок, сам знаешь, чердак-то сразу отрывает.

Я кивнул.

Пока наша беседа длилась, я, естественно, незаметно, разглядывал бойцов, причем рассматривал сразу с двух ракурсов: с точки зрения мастерства и с позиции шоу. И видел: вот этот отличный боксер, техничный, все движения изящные, отточенные, литая пластика, никакой дерганой шелухи… но массовый зритель этого не поймет. Это для него геометрия Лобачевского. А вон тот крепыш явно еще неотесанный, хотя от природы резкий и сильный, вот поставь его в пару примерно с таким же — и получится нечто вроде побоища Артуро Гатти с Микки Уордом, отчего публика обоссытся от восторга. А это ведь будет не бокс, а смешанные единоборства с куда более жесткими правилами…

Подошел сияющий Сергей:

— Видали? Пошла жара, кажется! Ребята валом валят. Откуда узнали, уму непостижимо! С отбором проблем не будет, уже ясно… Это пока только Москва и область, а там, глядишь, и весь Союз подтянется.

Степаныч ностальгически вздохнул при слове «Союз»:

— Эх, сейчас-то уже не то. А раньше на самом деле чемпионат Союза — вот школа была!.. До полуфинала дойти — адский труд. Чемпионом стать — подвиг! А борцовские тренеры, помню, говорили, что Союз куда труднее выиграть, чем Мир, тем более Европу. В каждой категории пять-шесть наших могли на медали рассчитывать… А поехать на чемпионат мира мог один. Конкуренция была — слов нет!..

На конкуренцию слов не было, но вообще о той эпохе Степаныч мог часами говорить, и вот сейчас увлекся. Похоже, Сергей это заметил, и постарался перевести разговор на другие рельсы:

— Слушай, Боец! Ты уже, наверное, пригляделся к ребятам? Как тебе они?

Конечно, я пригляделся. И уже мог со знанием дела говорить о каждом — от «безнадежных» до «проспектов». Из последних мне особенно глянулся один парнишка… ну, парнишка-не парнишка, мужику где-то под тридцать, плечи мощные, руки длинные, суховатые, но мускулистые, ничего лишнего, короткая мощная шея, массивный подбородок. Каков будет в борьбе, в партере, трудно сказать, хотя данные для этого есть. А вот в ударке явно профи, а главное, смотреться будет ярко, зрелищно. Правда…

— Вон тот, смотрите, — я постарался так кивнуть, чтобы тот не заметил.

Тренеры взглянули, Степаныч присвистнул:

— Ну, брат, глаз у тебя алмаз, это точно! Я его еще по юношам помню. КМС. Тогда он пожиже в физике был, но резкий, бьющий — мое почтение! Танка нашего гонял по рингу, тот, бедняга только отбиваться успевал… Можешь у него спросить: как, мол, тебе старый знакомый?.. Думаю, не самые приятные воспоминания остались. А этот, кажется, из Подмосковья откуда-то? — повернулся Степаныч к Сергею.

— Был, — кивнул Сергей. — Из Коломны. Гена его зовут. Давно уже москвич. Правда, не мой, из другого клуба… Так что, тезка? Займемся отбором сегодня?

— А почему бы нет, — эпически откликнулся я.

— Мне телевизионщики уже все уши прожужжали, — сказал москвич. — Отбирай тех, кто будет смотреться красочно… — он передразнил интонацию кого-то из съемочной команды. — Ну, тут я согласен. Одно дело спорт, другое дело трансляция. Я это, между прочим, и без них давно заметил. И надо как-то все это учитывать. Вот я бы и хотел, чтоб мы с разных сторон взглянули на дело, а?

— Резонно, — не возражал я, да и нечего возражать. — Но тут еще одна засада есть…

— То есть⁈ — воскликнул Сергей. И оба тренера с любопытством воззрились на меня.

— Ну, наверное, я неудачно выразился. Засада-не засада, а сторона дела, скажем так.

И я изложил эту сторону: зрелищность, безусловно, важна. В данном случае, она, пожалуй, и на первом месте. Но без функциональной подготовки она немногого стоит. Что толку от бойца, который красиво, а может, даже и сильно поработал руками и ногами в первую минуту схватки, а потом сдулся?.. Ну, здесь я, конечно, полемически перегнул палку, но для наглядности. Если спортсмена хватит на раунд, а потом он превратится в мешок или перестанет работать, боя начнет избегать, то о зрелищности речь не идет в принципе. Согласны?..

— … поэтому, — заключил я, — надо ребят проверить комплексно. И на выносливость, и на бойцовские качества.

Если честно, то меня охватило вдохновение. Я говорил это, сознавая, что в целом говорю толково, но что надо конкретно сделать, пока не представлял. Впрочем, мысль работала влет. Как говорится, паззл сложился.

— Вот что, — с подъемом объявил я. — Есть идея! Смотрите…

Мысль моя была такова: сделать своего рода силовой кросс. А по его завершении — короткие спарринги. Длинных не надо, потому что если кто после этого кросса отбился хотя бы раунд — уже годится.

— Хм! — воскликнул Сергей. — А что, это круто!

Я совсем воодушевился:

— Тогда так: сперва разминка на гибкость, на пластику. Потом, собственно, кросс…

Предложил я следующее: претендент бежит первый круг по периметру зала, в конце выполняя бросок человекообразного чучела…

В нормальном спортивном зале всегда есть такая кукла для отработки бросков. Это, как правило, выполненный из кожзаменителя манекен, грубо повторяющий контуры человеческой фигуры. Он примерно в рост человека, набит опилками, ветошью и тому подобными драгоценностями, весит килограммов сорок-сорок пять. Естественно, он служит объектом неистощимых шуток для жизнерадостных спортсменов, ему придумывают имена, наиболее продвинутые юмористы рисуют рожи, а иной раз и половые органы, за что, случается, шутники огребают от тренеров по первое число.