— Ты думаешь я не понимаю этого? Конечно тебе было тяжело. Но ты сам в этом виноват. Тебе самому нужно учиться раскладывать силы на длинные дистанции. Твоя сегодняшняя тяжесть возникла не сама собой. В этом виноват вчерашний матч.
— Вы уж меня извините, но вы у нас тренер. И сколько мне играть решать вам, — то что это и Атсашева вина я решил не говорить прямо, думаю он и так понял что я имел в виду.
— Верно. Решать мне. Но хочу тебе напомнить, что это из-за твоего двойного малого штрафа вчера всё встало с ног на голову. Ты мой лучший игрок, и я как тренер должен был попытаться сделать всё, чтобы спасти вчерашний матч. Вчера у нас это получилось. А то что случилось сегодня будет и мне уроком. До сегодняшней игры ты ни разу не показал что ты еще юниор. У которого бензин заканчивается быстрее чем у взрослых. Это будет и мне уроком.
Асташев открыл окно своей Волги и закурил. Через несколько минут он продолжил.
— Даже хорошо что ты получил этот урок сейчас, у всего есть причины и следствия. Каждый сам отвечает за то что делает и за то что происходит потом.
Эту глубокую во всех отношениях мысль я уже слышал, от академика Красовского, деда Вероники Казанцевой.
Мысль об этой эффектной девушке заставила меня отвлечься от того что говорил Асташев, который впрочем быстро закруглился и оставшееся время до Нижнего Тагила мы провели в тишине.
В полночь асташевская Волга остановилась возле моего подъезда и главный тренер Автомобилиста припарковался под развесистой березой.
— Мне надо поговорить с твоими родителями, — сказал он, — буквально пара слов, ничего серьезного.
Тащить наверх баул с формой мне не пришлось, Сан Саныч сказал что завезет её с утра на базу и там всё приведут в порядок. И то хлеб, я и правда очень сильно устал.
Как выяснилось ему нужно было сказать действительно пару слов. А именно договориться с отцом чтобы меня подбросили в субботу утром на базу в Курганово. Когда отец пообещал что в семь утра послезавтра, вернее уже завтра я буду на базе Асташев попрощался с моими родителями и со мной и уехал. Даже чая не попил.
Я же уснул только через несколько часов. Сначала отец с мамой расспрашивали меня под ужин о моём житье-бытье, а потом уже в кровати я думал о проигранном матче.
Забыть этот разгром оказалось проще чем сказать об этом, но в итоге я поворочавшись в кровати заснул под размеренное дыхание родителей.
* * *
Утро для главного тренера Автомобилиста началось с хлопот. Из головы не шёл вчерашний результат и его причины, а именно слабая игра вратарей.
Он хорошо понимал что в воскресенье против его команды будет еще более грозный соперник, просто сыграть вничью с которым, или даже уступить одну-две шайбы, будет очень тяжело.
Поэтому он с утра пораньше поехал в спорткомитет, посоветоваться с Завьяловым.
— И что ты планируешь делать со своей проблемой? — сказал тот когда выслушал Асташева, — понятно что Волошин и Соловьев это очень плохие варианты. Но разве у тебя есть лучше?
— Да как тебе сказать. На самом деле Семенов даже с недалеченной травмой и то сыграет лучше Юры.
— А он как вообще? Совсем не готов или шансы есть?
— Надо с медициной посовещаться.
— Ну так какого черта мы сидим. Давай, звони своим эскулапам.
Асташев взял трубку и набрал Нестеренко, тот с недавних пор стал главой медицинской бригады команды.
— Сейчас приедет, — сказал он Завьялову, когда закончил короткий разговор.
Через полчаса врач был в кабинете и с порога заявил.
— Еще рано, спине Семенова нужен покой. Сроки я озвучил еще когда он только получил травму.
— А на уколах сыграть сможет? — спросил Асташев.
— На уколах? Конечно сможет. Но имей в виду, Сан Саныч, мы, случись что вообще можем потерять основного вратаря на неопределенный срок. Ты уверен что риск того стоит? Может быть лучше дать ему время спокойно восстановиться. Одна игра это одна игра.
— Насколько велика такая вероятность? — спросил Завьялов.
— Она есть, и я не готов рисковать ни здоровьем игрока ни своей репутацией ради такой авантюры. Как мы Семенову в глаза смотреть будем если он исключительно по нашей вине вылетит до конца сезона?
— Если что, товарищи, — спорткомитет приложит все усилия и обеспечит полную поддержку, — тут же прозвучал голос Завьялова.
— Это понятно, — отмахнулся от него Нестеренко, — вам, товарищ Завьялов, уж простите, самое главное результат, а что там случится с недолеченным игроком в результате рецидива уже не ваша забота. И вообще, Сан Саныч, вот ты меня вызвал сюда ни свет ни заря. мы тут сидим, что-то решаем. А у самого игрока кто-то спросил? Он готов сыграть с травмой?
— Сначала мне нужно твое принципиальное согласие как главы медицинского штаба, а потом уже будем и с ним разговаривать.
— Ты так и не ответил стоит ли оно того, — ответил доктор главному тренеру Автомобилиста.
— Стоит не стоит, что ты заладил? Стоит! Если Семенов сможет играть, он должен играть!
— Тогда к чему моё мнение? Если считаешь нужным, выпускай его на лёд. Но имейте в виду, товарищи. Если с ним что-то случится, одиннадцатого, то двенадцатого меня в команде не будет. По-хорошему раз вам наплевать на моё мнение то нужно уже сейчас положить заявление на стол, но лучше меня ситуацией никто не владеет. Поэтому дайте мне ручку и бумагу.
Немного ошарашенный Завьялов подал требуемое и Нестеренко размашистым почерком написал заявление об увольнении двенадцатым числом.
— Вот, пусть у вас пока побудет. Если что, то просто завизируете.
— Договорились, сказал Асташев и взял телефон чтобы звонить своему основному вратарю.
Естественно тот сразу согласился, едва услышав что ему предлагают. Бакелитовая трубка телефонного аппарата в кабинете у председателя Свердловского спорткомитета была с трещиной и ответ Семенова хорошо слышали все трое.
Нестеренко грубо выругался и бросив через плечо что он поехал в Курганово вышел из кабинета…
* * *
Незапланированный выходной я провел с удовольствием. Как следует выспался, родители так тихо собрались и ушли на работу что меня не разбудили.
Проснувшись я позавтракал и пошёл гулять по городу, благо что денек выдался погожий и осеннее солнце отдавало свое последнее тепло.
Домой я вернулся в пять. Родители должны были вернуться в половину седьмого и я хотел порадовать маму и прибраться в нашей однушке.
И подходя к подъезду увидел машину, которая показалась мне смутно знакомой.
Водительская дверь открылась и из белой семерки вышла Вероника Казанцева.
— Где тебя черти носят? Я уже битый час жду!
Глава 19
Поражение Автомобилиста от Крыльев расстроило не всех свердловцев, которые в тот вечер присутствовали на трибунах дворца спорта профсоюзов. Как минимум один человек был вполне доволен результатом.
Когда Вероника Казанцева сказала Семенову что ей безразличен хоккей, но интересны хоккеисты, она ничуть не кривила душой. И дело не в том что среди игроков кривых, косых и убогих не водилось, главным были перспективы.
Поэтому её не очень интересовали те, кто чей потолок это выступление в высшей лиге чемпионата СССР, они конечно тоже получали хорошие деньги, особенно когда побеждали, но не выдающиеся.
Другое дело игроки сборной! Вот там были возможности. Отличные зарплаты, премии, и самое главное международные турниры!
Мир вещей для этой красивой, но максимально эгоистичной девушки значил очень многое. Шубки, сумочки, белье, платья, обувь и заграничная аппаратура. Всё чего она на самом деле достойна!
Да, при наличии денег и связей всё это можно преспокойно достать в союзе. Но сам процесс этого доставания был для неё неприятен. “Кланяться всяким сомнительным личностям, втридорога доставать валютные чеки берёзки, и прочее, прочее, прочее.
