– Кутепова? А кто это?
– Полковник лейб-гвардии Преображенского полка. Как раз сейчас пытается что-то сделать для восстановления порядка в столице. И назначь нового главу правительства из числа тех, кто будет верен лично тебе и кто пойдет по головам ради твоего благоволения.
Николай вновь заходил по салону. Резко остановившись, он воскликнул:
– То есть ты предлагаешь, устроить кровавую баню исключительно на основе твоих слов и предположений? Реки крови в тылу во время войны только на основе твоих подозрений!
Пожимаю плечами.
– Ты знаешь, сколько твоих подданных убили сегодня и вчера в Петрограде? А сколько убьют завтра, если ты не предпримешь что-нибудь? Да, подавление мятежа – это всегда кровь. Но это минимальная кровь для всеобщего спокойствия. Бездействие же приведет к революции и к гражданской войне, на которой погибнут миллионы, если не десятки миллионов. И вся эта кровь будет на твоей совести.
– Тебе легко рассуждать! Ты не отягощен короной империи и не несешь бремя ответственности за ее судьбу!
– И слава богу, брат мой. Я многое в жизни делал для того, чтобы оказаться от твоей короны как можно дальше. Но увы, не судьба. Как только корона слетит с твоей головы, наши с тобой головы слетят с плеч, вот и вся диалектика. Так что я весьма заинтересованное лицо в наших с тобой общих делах.
Император продолжил хождение туда-сюда. Затем, что-то вспомнив, он спросил:
– Кстати, мне докладывали, что ты из Гатчины вылетел в Москву. Каким образом ты оказался здесь?
Я поморщился.
– Никки, это не столь важно. Давай по существу вопроса. Времени у нас с тобой не так уж и много.
Царь насторожился.
– Почему?
– Потому, брат мой, что в Петрограде в ближайшие час-два будет образован Временный комитет депутатов Государственной думы, который образует Временное правительство, которое, в свою очередь, заявит о том, что оно принимает на себя всю полноту власти в империи. Хочешь дождаться? Изволь. Но я – нет. И не спрашивай, откуда я знаю. Спроси у своих чиновников, почему они не знают. Или знают, но ты не знаешь. Так что давай быстрее решай.
– Но августейшая семья! Она в Царском Селе!
– Увы, да. Но из поезда ты им ничем не поможешь, а вот из Ставки – вполне. Ты, главное, прими решение. Если требуется моя помощь – я всегда рядом.
Николай подозрительно посмотрел на меня. Я скривился, словно от зубной боли.
– Никки, только не начинай опять по кругу! Мне для твоего смещения вовсе не нужно было лететь в Могилев, я вполне мог сидеть сейчас в Зимнем дворце и готовить бумаги для регентства!
Император вновь уставился в окно. Нет, мне он до конца не верит, это ясно. Но что же делать? Остается лишь убеждать.
– Тебя предали все. Тебя предала Государственная дума. Тебя предала аристократия. Тебя предали твои генералы. Пусть не все открыто уже встали на сторону мятежа и ждут удобного момента для измены. Но многие из них колеблются и хотят выступить на стороне сильного. На стороне победителя. У тебя есть лишь один шанс – остаться во главе армии и из Ставки склонить колеблющихся на свою сторону. Не все твои генералы – изменники. Есть верные тебе русские офицеры. Оставайся в Ставке, и ты будешь иметь в руках все рычаги власти. Не в столице сейчас ключи от России, а здесь. У тебя в руках армия. Пусть высший генералитет изменил тебе, но войско в массе своей все еще на твоей стороне. Блокировка твоего поезда не случайно главный план военного переворота. Они боятся, что устроить переворот в Могилеве, Царском Селе или Петрограде у них не получится, поскольку ты обратишься к войскам напрямую, минуя генералов. Поэтому они приняли план блокировать твой поезд где-то в глухом месте, принудить к отречению, а затем убить. Только оставаясь в Ставке у тебя есть возможность подавить и военный мятеж, и столичный заговор. Решайся! Отстрани заговорщиков от командования. Назначь того же генерала Иванова исполнять должность наштаверха, и он будет на тебя молиться, разрывая на части твоих врагов! И я бы, на твоем месте, прости мою дерзость за такое сравнение, назначил бы Иванова исполнять должность начальника Штаба Верховного Главнокомандующего и поспешил бы объявить о назначении Николая Николаевича на должность главковерха. Это даст тебе дополнительные возможности и перетянет в этой схватке на твою сторону дополнительные силы в армии.
– Нет! Ты опять сам себе противоречишь! Сам же говоришь, что я его убрал, и тут же предлагаешь его вернуть на эту должность!
– Именно так! Он честолюбив и опасен. Но он трусоват и осторожен, так что вряд ли решится на свою игру без подготовки. Однако у него, между прочим, и сейчас множество сторонников в армии, а тебе сейчас лояльность войск важна как никогда, и тут все средства хороши. Объяви о его назначении. Ты ничем не рискуешь, ведь он сейчас на Кавказе. Он будет ехать в Могилев несколько дней. За это время ты укрепишь свои позиции и устранишь опасность переворота. А потом, когда твоя власть окрепнет и мятеж будет подавлен, дядю Николая можно отправить куда-нибудь подальше. Смести с постов Рузского и Брусилова, назначь главнокомандующими фронтами проверенных монархистов – Келлера, хана Нахичеванского, Каледина. Создай высочайшую следственную комиссию, которая возьмет заговорщиков за причинное место, не стесняясь в способах и не обращая внимание на вопли «прогрессивной общественности». Выступи с обращением к солдатам и армии в целом! Пообещай им…
Николай даже побелел от ярости:
– Кто тебе внушил это?!
Я даже поперхнулся от неожиданности.
– Что, прости?
Император вновь раздельно произнес:
– Кто стоит за тобой? Чей план ты мне пытаешься внушить?!
Здрасьте, приехали. Что на него нашло? Но он и не думал слушать мой ответ.
– Ты явился сюда для того, чтобы принудить совершить переворот моими же руками. Кто тебе это подсказал? Кто тебя послал ко мне?!
Смотрю на него и борюсь с настоятельным желанием покрыть евойное величество матом.
– То есть ты исключаешь мысль о том, что это могут быть мои личные соображения?
– Да!
Ну, вот мы и поговорили. Спасибо прадеду за имидж! Даже родной брат испытал разрыв шаблона и отказался верить в мою способность так говорить и думать. И что теперь?
– Что ж, Никки. Не веришь мне, поверь другим. Вот письмо к тебе от генерала Каледина, который провел целую операцию для доставки тебе этого пакета. Мне его сейчас передал верный человек генерала Каледина, с боем прорвавшийся в Могилев. Адресовано лично тебе. Здесь списки заговорщиков и планы переворота, которые ему стали известны от генерала Брусилова – одного из лидеров заговора.
Николай хмуро взял пакет и распечатал его. Вытащил листы бумаги. Посмотрел на них. Перевернул. Поднял взгляд на меня. Листы были пусты…
В глазах у меня потемнело. Твою же мать! Вот же я дурак… Понимая уже все, пытаюсь ухватиться за соломинку.
– Очевидно, это тайнопись! Прикажи принести керосиновую лампу!
Через несколько минут я с дрожью в руках спешно водил листами над лампой. Император смотрел на меня с жалостью. Спустя пять минут я сдался. Листы местами побурели, но текста не было.
– Возможно, тут другая тайнопись, нужно найти офицера, который привез пакет, очевидно, он должен знать…
Я бормотал все это, хотя уже понимал, что ничего Мостовский не знает, иначе бы он мне об этом сказал. Мог он забыть такое? Нет, не верю. Что же делать?
Николай молча смотрел за моими суетливыми телодвижениями. Наконец он сказал:
– Будем считать эти листы списками заговорщиков. Прости, но я не верю в твой рассказ. Слишком он чудовищен и бездоказателен. Да и в гарнизоне Царского Села я уверен. Как и в том, что генерал Иванов подавит мятеж в ближайшие дни. Господь не оставит меня и не оставит Россию.
Он помолчал, а я стоял как оплеванный. Император добавил несколько слов, и они стали мне приговором:
– Ты, Миша, всегда был таким легкомысленным и доверчивым…
За день до событий
Глава IX
Последняя ночь старого мира
Петроград. 28 февраля (13 марта) 1917 года
