«Шторм» обезглавлен и сейчас на нём поднимают мой адмиральский флаг. Мне некем заменить погибших командиров и покинув «Ленинград» я перебрался на свой старый и верный линкор. В море все открыто и, насколько хватает глаз, вокруг только вода. На суше командующий далеко от места боя и может командовать, не подвергая свою жизнь опасности. Здесь же, в океане, все по-другому. Бой всегда происходит у командира на виду, он непосредственно наблюдает за боевыми действиями. Там начальник, чем выше занимает положение, тем меньше подвергается опасности, командуя военными силами из глубокого тыла. Здесь же во время сражения все, без различия звания и занимаемого положения, подвергаются одинаковой опасности. Флагманский корабль рискует еще больше: на нём развевается адмиральский флаг, как будто нарочно для того, чтобы привлечь огонь противника. При гибели корабля, когда нельзя будет спустить шлюпок и когда каждый человек, спасаясь, должен будет рассчитывать исключительно на свою ловкость, физическую силу и на умение плавать, — молодой матрос имеет больше шансов остаться живым, чем престарелый командир судна или адмирал. Эту житейскую мудрость я знал давно, ещё Новиков-Прибой в своей «Цусиме» об этом писал, а за годы войны я в этом убеждался неоднократно, но я адмирал молодой и тонуть пока не собираюсь, да и «Шторм» на удивление получился «крепким на рану». Сейчас мне придётся совмещать обязанности командира линкора и свои непосредственные обязанности как командира эскадры, что мне конечно не впервой. Моя передислокация на линкор тоже отняла время, ибо мой штаб, а так же муляж спецбоеприпаса пришлось тоже перегружать с авианосца на новый флагман флотилии. У меня чёткий приказ, эта штука должна быть на том корабле, на котором нахожусь я. Я уже подумывал избавится от него, но повода пока не находилось. Тяжёлая авиабомба теперь поедет в трюме линкора как особо ценный груз, до самого Владивостока, применить её не получится, на «Шторме» есть только разведывательный самолёт и он её не поднимет в воздух. С бомбой на «Шторм» перешли и сопровождавшие её специалисты, а также охрана из числа сотрудников НКВД. Муляж охранялся серьёзно, ни у кого даже сомнений не возникало, что бомба не настоящая.
— Выловите мне кого ни будь из командиров, надо допросить. Да постарше званием! — отдал я приказ, едва обосновался в привычном для моей задницы кресле командира своего линкора — их легко будет определить, они без спасательных жилетов, но в воде не тонут!
— Это как так товарищ адмирал, у них какая-то форма специальная? Я слышал, что такие у американцев есть, в такой можно даже в холодной воде продержаться! Ребята, что на Северном флоте служили рассказывали! — второй помощник командира линкора был легко ранен, но остался на своём посту, и мне кажется его как следует контузило при взрыве снаряда, ибо таких элементарных вещей стыдно не знать!
— Не тонут они, потому что башка у них деревянная, вместо мозгов опилки, а сами они дерьмо! — буркнул я, я ещё не отошёл после доклада о потерях и был чертовски зол — всю эту кодлу теперь до Владика ещё и кормить придётся. Жаль, что у нас галер нет, а так бы посадил этих гондонов на вёсла и пусть бы отрабатывали харчи!
Через полчаса ко мне доставили командира чилийского линкора. Помятый и одетый в советский черный бушлат, контр-адмирал Найтан Диаз затравленно озирался по сторонам. Судя по всему, ему пришлось искупаться, перед тем как его приняли в шлюпку спасатели, удивительно как он вообще выжил.
— Объясните мне адмирал, какого чёрта вы на меня напали⁈ — я зло смотрел на поверженного соперника — мы что, в состоянии войны с Чили или вы просто с ума сошли⁈
— Флотилией командовал не я, а контр-адмирал Мэдди Джонс. Я просто выполнял приказ! — угрюмо буркнул командир чилийского линкора.
— И как он объяснил вам свои действия? И вообще, когда это чилийские адмиралы стали подчинятся австралийским⁈ Вы же понимаете, что Чили это просто так не сойдёт с рук? Если Австралия и Новая Зеландия далеко от нас, то группировка советских войск стоит в Аргентине, а во главе нее Жуков! Я вам напомню, это тот самый который Берлин брал! А я сейчас в раздумьях, не пройтись ли мне вдоль ваших берегов и не пострелять ли по городам и портам! — я внимательно следил за реакцией собеседника, пока переводчик усиленно переводил мои слова.
— Объяснил он это тем, что требуется задержать Советскую эскадру, которая нарушила резолюцию ООН и напала на флот блокады Аргентины! Если вы не знали, то Чили пять дней назад присоединилась к флоту блокады и взяло на себя обязательство блокировать Аргентину со стороны Тихого океана. И я выполнял приказ своего главнокомандующего, который мне предписывал присоединится к флоту Джонсона и перейти в его подчинение! — а адмиральшка то посмелел, когда с ним стали вежливо разговаривать — я требую, чтобы мне вернули мой мундир и все ценности которые были в его карманах!
— Понятно… — протянул я — только вот чем теперь блокировать будите? У вас после этого боя ни осталось кораблей! Что бы вы были в курсе, именно флот блокады первым атаковал мой конвой, за что и поплатился! Теперь ту же ошибку повторили вы! Ваш мундир вам вернут, как только он высохнет, а также покажут хронику нападения. Очень скоро данный ролик будут крутить и на заседании совета безопасности ООН! Отпускать я вас не буду, вы предстанете перед судом у меня на родине как военный преступник, ибо Джонса не нашли и подтвердить ваши слова некому, а именно «Альмиранте Латорре» первым открыл огонь, что зафиксировано кинооператорами! Из-за вас, черт вас побери, погибли мои моряки! Все, спасенные моими кораблями члены экипажей вашей флотилии, отправятся в увлекательную прогулку в Россию, где составят компанию немецким и японским военнопленным в Сибири! Увести!
Разговаривать дальше я не видел смысла. Всё понятно. Чилийцы поспешили примкнуть к сильнейшей, по их мнению, стороне. Дураки! Чили это вам не Аргентина и Бразилия, это узкая полоска земли вдоль берега, которую с суши защищают Анды! Сантьяго, столица этого государства, хорошо будет простреливаться из моих линкоров с моря, а Жуков (я так думаю) вполне способен прогуляться к этим идиотам в гости, с печальными для них последствиями! Да даже просто расхерачить их авиацией бы стоило!
Как бы там не было, но у флотилии, которая встала у нас на пути, получилось нас только задержать почти на пол дня. Несколько часов спасательных и аварийно-восстановительных работ, которые мы так же использовали для бункеровки, и мы продолжили свой путь. Эскадра теперь не могла развивать полную скорость, из-за «Шторма», который принял несколько тонн воды в затопленные отсеки. Линкор уже не вернёшь в порт, мы слишком далеко, а он один лакомая цель для американцев, которые жаждут реванша и мести, нам придётся идти вперёд всем вместе, не взирая на повреждения и потерю скорости.
Вторая победа за поход, и опять мы выжили и готовы к бою, а обнадёживающих вестей от командования до сих пор нет. Сегодня должно начинаться новое заседание совбеза, на котором, я надеюсь, наконец-то у наших дипломатов появится тот козырь, который мы им отправили, с неопровержимыми доказательствами нашей непричастности к развязыванию конфликта, который грозил перерасти в третью мировую войну.
Следующие пару дней прошли спокойно. Эскадра уверенно шла по проложенному курсу, не встречая больше на своём пути препятствий. Обнадеживали новости с родины. Кадры боя между советской эскадрой и эскадрой Реймана облетели весь мир. Впервые показанная на заседании ООН кинохроника не оставляла сомнений в том, что Советский Союз не причастен к началу боевых действий. Всё это внушало мне надежду, что больше на нашем пути не будет никаких препятствий, кроме штормов и ураганов. Буйство стихии мы переживём, не впервой, а вот воевать мне больше не хотелось. Сейчас за столом переговоров велись обсуждения заключения соглашения о прекращении огня и подписанию мирного договора между США и их союзниками и Советским Союзом. Судя по всему, никто не был готов к новой мировой войне, которая грозила стать ещё масштабнее, чем прошедшая. Ещё несколько дней и будет подписана бумага, которая остановит кровопролитие, в том числе и в Аргентине, и на многострадальном земном шарике наконец-то наступит долгожданный мир.
