Глава 47
— Ну здравствуй, красавчик. Меня зовут Вал Ка, и я здесь, чтобы танцевать только для тебя, — промурлыкала сексапильная азиатка, извиваясь под приглушенный музыкальный фон в клубах ароматного благовонья вокруг шеста. Из одежды на девушке имелась лишь нитка стрингов, практически ничего не скрывавшая из-за беспрерывных откровенных наклонов и изгибов танцовщицы.
Я же снова восседал на удобном кожаном диванчике напротив платформы с шестом, в невесомом шелковом костюме, с вздыбившимся в районе ширинки бугром на штанах.
— Ёхоууу! Получилось! — счастливо выдохнул я, дернув согнутой в локте правой рукой.
— Ну что-ты, красавчик, у нас все только еще начинается, — ослепительно улыбнулась мне раскрепощенная китаяночка, плавным текучим движением переместившись с танцевального подиума ко мне на колени. — У нас с тобой впереди еще вся ночь. И всё обязательно получится, как ты захочешь.
Мои губы накрыло страстным поцелуем умелой куртизанки, отчего сорвавшийся с языка вопрос обернулся неразборчивым мычанием:
— А тоя филия, уайно, не А?
Однако девушка прекрасно меня поняла.
— О, какой ты, оказывается, проницательный, красавчик, — оторвавшись от моих губ, страстно прохрипела красотка, параллельно запуская свои шаловливые пальчики в мгновенно вскрытую ширинку моих брюк, тут же забираясь там под труселя и умело стискивая в кулачке рвущегося на волю монстра.
«Ой, да ладно, — хмыкнул я про себя. — Тут бы и идиот догадался, что Да Вал Ка — просто идеальное полное имя для шлюхи». Вслух же параллельно я издавал, разумеется, лишь соответствующие пикантному моменту стоны:
— Да, детка! Да! Прошу, только не останавливайся!
— Скажи, красавчик, тебе нравится моя попа? — прошептала в ухо оседлавшая меня китаянка, переместив не задействованной в ширинке второй рукой одну мою пятерню на свою крепкую, как орех, левую ягодицу.
— Угу, — судорожно сглотнул я набежавшую слюну. — Очень нравится! Ваще зачетный попец!
— А сиси?.. Тебе травятся мои торчащие сосочки? — вторая пятерня была так же решительно припечатана к ее правой груди.
— Си-си-сиськи, тоже огооонь! — простонал я, чувствуя приближение оргазма.
— Ну тогда держись крепче, красавчик! Сейчас я тебя…
Динь-динь-дон?.. Динь-динь-дон!.. ДИНЬ-(сука!) — ДИНЬ-(СУКА!) — ДОН!!!
Снова гребаный телефонный звонок снес с хренам эротически сон, вместе с уже практически забравшейся верхом на моего богатыря зачетной шлюшкой. СУКА! Я же целый час до этого, ворочаясь с боку на бок, отчаянно пытался восстановить нарушенную первым звонком сексуальную замануху. А как только проведение сжалилось надо мной, ниспослав вторую серию развратных грез!..
— Сука-сука-сука! Ненавижу тебя, кто бы ты ни был! — рявкнул я в подхваченный с тумбочки телефон.
— Да ты, в натуре, совсем берега потерял, студент! — раздался в ответ злой голос Кабана, охреневшего от столь эмоционального приветствия.
— А, это ты, — буркнул я, мгновенно успокаиваясь. — И че те надо?
— Не поверишь, но бабки мне мои нужны, — хмыкнул Кабан.
— Бабки всем нужны, — в тон собеседнику усмехнулся я. — Но я-то тут при чем?
— Дуру не гони, студент. Ты сто сорок восемь штук мне торчишь, которые в камере ночью проиграл. А карточный долг, сам знаешь, дело святое. Вот я и звоню, значится, уточнить: когда за баблом своим мне заскочить?
— Кабан, ты пьяный что ли? — фыркнул я и, включив дурака, продолжил: — Какой еще, в жопу, карточный долг? Я, вообще, к карточным играм, знаешь ли, с детства равнодушен. А уж на деньги с тобой, по любому, играть не стал бы. Да, припоминаю, там в камере вы с приятелями уговорили меня на фишки в «очко» подурачиться. Но никаких денег за игровым столом точно не было. Так что не надо мне тут про выдуманные тысячи долга сейчас затирать!
— Ах ты псина! На дурака соскочить решил⁈ — ожидаемо взбеленился в ответку бандос. — Да я ж тебя, говнюк ты мелкий, на куски живым рвать буду! А перед этим мамашу твою у тебя на глазах кенты мои так во все щели выдерут, что у тебя от уведенного зверства кровь из глаз польется!..
— Давай, давай, ори больше, — фыркнул я, ничуть не испугавшись озвученной расправы. — Я разговор наш с первой секунды на запись поставил. Отправлю копию в полицию, настрочу та тебя заяву. И ты, сука, со своими обоссанными кентами, на пушечный выстрел к нам с матерью не приблизишься!
— Че⁈
— Хрен в очо!.. А то нашел терпил, на пустом месте какой-то мифический долг требовать.
— Мифический⁈ — взвыл доведенный до белого колена Кабан. — Да туча народа видела, как ты мне вчера сто сорок восемь тысяч за карточным столом проиграл!
— И этот весь народ сто про сплошные твои кенты, — фыркнул я. — Которые, разумеется, любую чушь твою с готовностью подтвердят.
— А ты ж ушлепок!..
— От такого же слышу!.. Короче, кроме безумных фантазий своих, у тебя есть что-то конкретное мне предъявить? Типа расписки, там, заверенной подписью?
— Разумеется, была расписка! Сам же ж ее вчера за столом мне написал!
— Я? Тебе?.. Не-е, че-т не припоминаю такого. Походу, Кабан, ты опять на понт пытаешься меня взять? Не надоело еще фигней страдать-то?
— Говна кусок, да я тебя!..
— Граждане полицейские, вы слышите, как на пустом месте угрожают бедному студенту, — уже откровенно угорал я.
— Была расписка! Студент, сам же об этом прекрасно знаешь! — не унимался упрямый бандос.
— И куда в таком случае, стесняюсь спросить, эта ценная бумаженция подевалась?
— Исчезла, млять! После шмона, в камере устроенного!
— Сомневаюсь, что, кроме тебя и твоих кентов, еще кто-то здравомыслящий в этот откровенный оговор поверит, — фыркнул я. — Засим, предлагаю прекратить бестолковый спор, и…
— Студент, ты мне деньги должен. И, если надеешься так в легкую соскочить, то у тебя в скором времени возникнут ТАКИЕ проблемы, что…
— Знаешь что⁈ А иди-ка ты в жопу, Кабан, со своим выдуманным долгом! — зло перебил я бандоса. — Я не боюсь твоих угроз! А запись этого разговора, как обещал, прямо сейчас отправляю в полицию! — и, не слушая ответной реплики собеседника, сбросил соединение.
Глава 48
Таймер оставшегося в руке гаджета показал третий час пополудни, что означало: в койке я провалялся уже более двенадцати часов, и вероятность заснуть в третий раз сводилась теперь практически к нулю. К тому же после длительного возлежания на кровати мне просто дико захотелось в туалет. Потому я решительно откинул одеяло и вскочил на ноги (в собственных мечтах, разумеется) — в суровой реальности же: сперва, кряхтя, как столетний дед, оторвал спину от матраса, затем, с раскачки и с матюками, практически сбросил обе ноги на пол, душевно, со смачным шлепком приложившись голыми пятками об пол, пуховое одеяло же в процессе этого унылого действа сползло с меня как-то само собой, и наконец, отчаянно подавшись вперед, забалансировал на ногах, как канатоходец над пропастью, только пружинил подо мной вовсе не струной натянутый канат, а сами предательски трусящиеся в коленях «ходули».
М-дэээ! Состояние, конечно, у тела хуже некуда, — забурчал в башке пробудившийся следом Каспер. — Как доктор и обещал: действие блока малого круга средней чакры во время сна сошло на нет, и все вчерашние болячки снова напомнили о себе в полный рост.
— Тебе-то откуда знать? Ты ж боли нихрена не чувствуешь! — пропыхтел я, отчаянным усилием заставляя непослушные ноги сделать первый (самый трудный) шаг к ближайшей стенке.
Так, в отражениях потолка и плазмы вижу ж, как тело, словно на ветру, на ровном месте полощет. И рожу, вон, перекосило тоже ведь ни разу не от хорошей жизни, — охотно пояснил свои выводы призрак и тут же, без перехода, продолжил нагнетать: — Это ж надо, всего за один день ты ТАК отделал мое вчера еще совершенно здоровое тело!
