этой явно присутствует каолинит, дающий нужные свойства глине. Три дня я восстанавливал горн, а вскоре из повозки мне сгрузили два мешка железа. Отдельно сбросили небольшую наковальню. В мешках оказались клещи, два молота, пробойники, зубила и резцы. Жить можно, сабли конечно с этим не изготовишь, так для них и горн маловат. Отдельно положили кожаные меха, которым требовался ремонт.
Первый рабочий день ознаменовался дождём. Но под навесом сухо.
Разжёг угли и стал разогревать горн. Хозяин сунул мне обломок сабли, с отломившимся наконечником. Наверно хотел использовать её вместо рычага, а плохонькая сталь не выдержала. Для сварки пришлось попросить помощника, дали невысокого паренька. Тот быстро понял, что мне требуется и начал подавать воздух. Без мехов нужную температуру не нагонишь. После сварки я обработал плоскости и даже заточил на камне лезвие. Вместо похвалы хозяин приказал принести мне еду.
Согласен, к чему мне его похвала. А вот две большие лепёшки из пресного теста с солидным куском мяса порадовали мою душу.
На следующий день мне начали возить всякую сельскохозяйственную лабуду. Работа ученика деревенского кузнеца, как раз для меня. Опыта то не много, правда теоретически я подкован. Но раньше больше смотрел, чем делал.
А жизнь-то моя наладилась, спал я здесь же. Мне дали несколько облезлых овечьих шкур, на них и спал, ими и укрывался. Кормили тоже грех жаловаться, дважды в день. Голодным не оставался, а ещё уговорил оставить мне помощника. Без него трудно, а так он разогревает горн, работает на мехах и вообще на подхвате. Парня приводят утром и к вечеру забирают. Он обычной славянской внешности, но к сожалению немой. Нет, язык у него на месте. Просто не говорит, мычит и показывает жестами. У меня есть некий опыт общения с такими, поэтому общий язык нашли. А меня парнишка понимает. Раньше он баранов пас, ходил голодный, а сейчас я подкармливаю. На мне пока не экономят.
14
Я уже недели три здесь. Хожу свободный, так, за мной присматривают – не более. Ну это и понятно, приковывать кузнеца – глупо, освободится в любой момент. Убежать не просто, у меня даже обуви нет. Та, что дали взамен сапог, развалилась при переходе. Местность здесь полустепная, открытая и вокруг одни степняки. Я конечно убегу, но предпочитаю хорошо подготовиться. Наступает осень, по холоду я не сбегу, нет подходящей одежды. Поэтому надо дёргать отсюда в ближайшее время.
- Иди сюда, малышка, - я присел, приманивая девчушку годиков трёх.
Забавное и симпатичнее создание с карими блестящими и страшно любопытными глазами. Девчушка уже не в первый раз подходит и наблюдает в сторонке. Я протягиваю малышке кусочек лепёшки, а той и хочется и мамка не велит. Но не удержалась, маленькими шажочками приблизилась, всмотрелась в меня, склонив мордашку набок, как птичка. Решив, что мне можно довериться, она сделала стремительный бросок и выхватила из руки заманчивое лакомство.
Отскочив на несколько метров стала кусать мелкими зубками чёрствую лепёшку.
Неожиданно из соседней юрты выскочила девушка, лет пятнадцати на вид. Типичная славянка откуда-нибудь из-под Пскова с соломенного цвета волосами и довольно милая. Усмотрев около меня малышку в несколько прыжков подбежала и схватив ту за руку, поволокла в юрту.
Понятно, юная наложница местного богдыханчика и плод их связи.
Стало противно и я заторопился вернуться к работе.
Осень стоит тёплая и я решил бежать. К этому я почти подготовился. Из кусков кожи смастерил себе чоботы, не верх кожевенного искусства, но лучше, чем ничего. У меня имеется мешок, куда я сложу отложенную еду и кое-что из необходимого. Несколько кусков жаренного мяса, лепёшки и глиняный сосуд с водой, вот и всё, что удалось отложить и припрятать. Туда же пошёл меньший молот, другого оружия у меня нет. Есть правда нож, который сделал из полосы дрянного железа. Как оружие не подойдёт, а вот порезать мясо – пожалуйста.
Дождавшись, когда опустится темнота, я накидал заготовленных тряпок на ложе и накрыл их шкурой. Две шкуры взял с собой, по ночам то уже прохладно. Эта ночь лунная, поэтому я рассчитываю пройти с десяток вёрст до утра, когда меня схватятся.
Когда миновал поселение, на меня накатила эйфория. Хотелось бежать, раскинув руки и вдыхать такой желанный воздух свободы.
Направление я определил заранее. Мне показалось правильным идти на юго-запад. Наверняка меня будут в первую очередь искать на северном направлении. А я их попытаюсь обмануть.
Постепенно притерпелся к темноте и выбирал дорогу, главное не сломать ногу в темноте. Несколько раз падал, когда попадались ямки, но я упорно шёл в выбранном направлении. Трудно сказать, сколько я прошагал к утру. Но не мало. Как и запланировал, нашёл густые кусты и укрывшись шкурой завалился спать. Проснувшись после полудня перекусил и принялся наблюдать за округой. Меня успокоил тот факт, что только раз вдалеке проскакал всадник. Как начало смеркаться, я продолжил путь. Направление скорректировал по закату солнца. К утру опять присмотрел подходящее место в рощице и уснул.
Да, меня подвела нетерпеливость. На следующий день я не стал отлёживаться днём, выспавшись решил выдвигаться. И ведь вроде стерёгся, но когда меня внезапно окружил десяток всадников, а среди них мой бывший хозяин, я просто сел на землю. Убегать в степи от опытных людоловов смысла нет.
Вечером меня сильно избили, привязали к бревну и стегали плётками, пока не отключился. А потом оставили так привязанным, утро я встретил без энтузиазма, но меня оставили в покое, поначалу я радовался этому, потом стала донимать дикая жажда. Да и спина горела огнём, после обеда стало совсем хреново и я опять отрубился.
А на следующее утро обнаружил себя привязанным к тележному колесу, меня даже напоили. Это порадовало, значить убивать сразу не собираются. Даже спину смазали вонючей мазью. Вскоре меня заставили лезть в повозку.
Дальнейшее слилось в длинную череду мытарств. Как я понял, меня перепродали другому. Относились ко мне, как к опасному преступнику. Постоянно связанный и под присмотром. Меня передавали от одного торговца другому. В итоге присоединили к дюжине таких же страдальцев.
Легче пошло, когда нас подвели к великой реке Итиль. Посадили на судно и мы поплыли вниз по течению. Плыть – не идти пешком. Вот только от тугих пут и неподвижности затекали конечности. Я мог только строить предложения, куда мы движемся. Волга впадает в Каспий.
Уж не к персам нас ли гонят? Мысли о побеге меня
