Кому-то нравилось переезжать в кирпичные здания с водой и центральным отоплением, кто-то не мог без огорода и собственной скотины и селился в отдельных коттеджах. Все люди разные. По мне так даже лучше и веселей. Чем жить там, куда в плохую погоду и на вездеходе не добраться. В поселке школа, детские сады и ясли, поликлиника, клуб, магазины. Хоть какая-то, но жизнь. Летом можно в райцентр на теплоходе или скоростной «Ракете» смотаться. Мы успели до обмеления добраться досюда на небольшой «Мошке». Все веселей на палубе дрыхнуть, чем трястись на автобусе. Оказией через нас передали родственникам купленный в городе телевизор, а также разные вещи. Потому на пристани встречало много народу, да и довезли до дома с ветерком на мотоцикле.
С мотоциклом и связана моя первая деревенская неприятность. Оказывается, тут все пацаны гоняют на технике. Основательные «Уралы», часто с колясками, шустрые «Иж-Юпитеры» или простоватые «Мински». К этому можно добавить мопеды и мотовелосипеды. Кто во что горазд. У меня был опыт езды на квадроцикле и скутере, но вождение мотоцикла оказалось сложнее. Так что докатил я лишь до огромной лужи, вызвав здоровый смех молодой части трудящихся. И что особенно обидно — женской ей составляющей.
Но в открытую насмехаться над «городскими» местные опасались. Во-первых, Серега все-таки отчасти свой. Да и наши утренние упражнения и тела говорили о том, что мы пацаны не промах. С кулаком подойдешь — с фингалом отчалишь. Дураков в селе было нема, потому отношения оставались ровными. А по простоте деревенской вполне душевные. Вот и сейчас Серый высказал дельное предложение:
— Завтра в клубе танцы. Ансамбль от лесозаготовителей приезжает. Пацаны говорят, что те западные хиты исполняют. Идем?
«А чего нет?»
— Можно. Только в чем?
Серега озадачился. Ехали мы трудиться, поэтому ничего особо парадного не брали.
— Решим! Так что завтра работаем до обеда. Потом баня и подготовка.
Работы нам осталось на неделю. Илья Федорович, завхоз школы был в целом нами доволен. К тому же он приходился Сереге родственником. Торчали в учреждении образования целыми днями. Вот и в субботу встали рано. Спали на веранде, и я тут же поторопился в отдельно стоящий домик «для удобств». Помню, в первый день подобный образчик уборной стал меня откровением. Но ничего. Человек этакая скотина, что привыкает ко всему. Рафинированных туалетов из будущего ждать мне не приходится. Хорошо хоть дома относительный комфорт и раздельный санузел. С отцом в поездках по Европам также приходилось попадать на всякое. Нетерпеливо подпрыгиваю.
— Серый, ты что ли там застрял?
— Чертова Наташка. Принесла ягод, вот с меня повидло и лезет. Иди в кусты.
Ладно, я негордый!
Обязательная разминка, отжимания, затем чистка зубов и умывание в уличном рукомойнике самой простейшей системы. Поначалу не понял, как им пользоваться, и подождал примера товарища. Сейчас в первую очередь смотрю — есть ли в нем вода. Ведро всегда стоит рядом. Тетя Груня уже поджидает нас на кухне. Её мужик работает комбайнером и сейчас на югах, участвует в «Битве за урожай». И вроде как получает не малые деньжища. Во всяком случае дом выделяется среди остальных. Вот и телевизор мы их города привезли.
Завтрак незамысловат: жареная на сале яичница с зеленым луком и помидорами. Такой удар холестерина может пережить лишь молодой организм. Но нам работать целый день, так что сметаем все, берем на обед картошку с салом и овощами и двигаем к забору. Там стоят велосипеды. Кто же передвигается по деревне пёхом? Велик Серегиного дядьки дали мне.
Фронт работ намечен еще вчера, поэтому сразу идем в каптерку. У нас имеется свой ключ. Забираем инструменты и краску. Она подотчетна, потому что желающих покрасить что-то в деревне всегда полно. И кому интересен этот ужасный синюшний цвет? Сегодня я кроме робы намотал на себя платок. Что такое «лепесток» тут неведомо. Вот оно светлое прошлое. Серега уже разливает из здоровенной канистры краску в емкости, а я готовлю палку с валиком. Мы распределили участки с самого начала. Серый красит по причине роста верх, а я низ. Получается ловко. Побелили все помещения девчонки еще до нас. Сейчас они заканчивают коридор, а мы на следующей неделе их будем красить.
Работа идет споро. Это в первые дни шло привыкание к процессу и тратилось часы на затирание огрехов. Ловкое тело деда и здесь пригодилось. Во время небольшого перерыва к нам заглядывает мордатый Колян. Он из местных, но вечно околачивается где-то на шабашках.
— Долго тут будете?
— А тебе чего?
Серый Николая отчего-то недолюбливает.
— Так, плинтуса положить.
— В понедельник закончим.
— Чего так долго?
— Тебе то что? Мы и так график опережаем. Завтра после обеда окна покрасим, в понедельник приходи.
Колян побагровел:
— Ты, малый, не борзей!
Этот наглец надоел и мне. Я соскочил с подоконника, где мы пили морс, и взял в руки приглянувшийся обломок черенка. Затем неожиданно для себя ловко прокрутил его «восьмеркой» буквально перед физиономией Николая. Тот оторопело отшатнулся.
— Хулиганите?
— Пока нет, — я крутанул черенок как меч. Этим движением удобно по кумполу бить.
— Жаловаться на вас буду.
— Иди-иди!
— Ловко ты его! Как это у тебя так получается?
У Сереги не вышло, он просто машет, как оглоблей, а палку надо крутить. Я же удивлен, что относительно тяжелое дерево вертелось у меня так легко. Был грех, прошлой осенью занимался с фанатами «световых» мечей. Баловство, конечно, но красиво! Мы заучивали движения, взятые непонятно откуда. Затем я связался с компанией Романа и забросил занятия. А зря. Здесь же ловкое тело деда просто повторило мои движения с большей скоростью. Я взял в руки невесть откуда взявшуюся в классе арматуру. Тяжелее, но движения можно повторить. Механика же одна!
— Да так. Видел тут у одного.
— Ага, — Серега поглядывает на меня с подозрением. — Плавание, баскетбол, теперь это.
Смотрю на товарища и решаюсь. Надо же на кого-то опираться.
— Да после того удара о штангу меня временами клинит. Как будто вспоминаю то, что не делал. А кое-что из памяти исчезло или вспоминается понемногу.
— Понимаю, — Серый взирает на меня с любопытством. — Сестра твоя что-то про амнезию рассказывала. Да заметно, что ты некоторых не сразу узнаешь.
— Да, вот такая засада, — вздыхаю я, — поначалу придется непросто.
— Да не боись, помогу!
— Спасибо. Только Серый, ты того, не говори никому. В дурку мне неохота, потом в армию не возьмут.
— Я что, без понятия? Давай, работать! Нам эту стену надо до обеда закончить! Иначе не успеем к танцам собраться.
— Поехали!
Мне радостно, что получилось отчасти решить проблему с моими выкрутасами. Серега и в самом деле хороший товарищ. Он мне поможет. Еще бы кого-нибудь припахать. Обычно проще попросить девчонок. Но я не знаю своих одноклассниц. Во всяком случае пока не встречал. Даже смешно. Пересекся со старшими по возрасту подругами Альки и целовался с малолеткой. А как себя вести с одноклассницами не в курсе. Вдруг там кто-то считает нас с кем-то парой.
И что странно. Союз семидесятых иногда здорово отличается от моего времени в плане общения. Люди более коммуникабельны и открыты. Это совсем не походит на те представления, что я вынес из фильмов и сериалов про эту эпоху. Вот и не верь словам деда, что поносил современных «творцов». Мне здесь комфортно, вовсе не ощущаю изгоем. Разве что излишняя простота местных иногда мешает, но к этому уже привык.
Но в целом люди не особо отличаются. Есть крикуны, есть и ребята — душа нараспашку или, наоборот, людишки в футляре. В целом же иностранцы в будущем от россиян отличаются радикальней. И до сих пор я ни разу не пересекся с так называемым тоталитаризмом. Разве что пресса и телевидение перенасыщено убогой пропагандой. Но, похоже, что у местных на нее стойкая прививка. И это самое загадочное. Они честно любят Родину и готовы встать за нее, но абсолютно не переваривают официальные лозунги. Прямо раздвоение личностей.
