– Ант, ну ты же старший сэт. Просто так будет как бы… проявление уважения, что ли. Ну чтобы лишний раз в Тиглиме зацепиться не за что было.
– Так, значит, все же будут цепляться?
– Такие, как Рашнар, могут.
Вспомнив этот разговор, я невольно нахмурился. Сославшись на преклонный возраст, Рашнар остался в Вигларе. То есть ни с нами не поехал, ни завтра с отрядами не пойдет. Как бы он не решил подмять под себя власть в отсутствие меня, Курнака и Сальгара.
– Тиглим! – крикнул ехавший впереди сэт, вскинув руку, и я вновь глянул вперед. У самого горизонта показалась длинная серая стена, выглядевшая издали монолитной.
Когда до города оставалось метров двести, по краям дороги потянулись большие палатки, возле которых неспешно занимались своими делами сэты. Многие, заметив меня, бросали их и откровенно пялились на непонятно откуда взявшегося здесь человека. Однако я никак не реагировал. Знал, что так и будет. В памяти еще живо стояли первые дни, проведенные в Вигларе.
А чтобы и вовсе отвлечься, я сосредоточился на стене. Высотой она была метров восемь-девять, не более. В Ольджурии стены вокруг городов куда выше, разумеется, там, где они вообще есть. В Зыби тоже. Высота стены вокруг Чит-Тонга с пятиэтажную хрущевку, может, и больше.
На воротах нас остановили на время, доложили командиру привратников, тот пришел, задал Курнаку несколько вопросов, постоянно косясь на меня, и после этого пропустил. Что удивительно, про мою персону не было спрошено ни разу. Наверное, успели предупредить.
Мы двинулись шагом по улице, свернули раза четыре и остановились возле единственного пока встреченного нами здания в три этажа, с высокой аркой в центре, разделяющей его на два крыла, в каждом из которых имелся вход. Красивые и тяжелые на вид двустворчатые двери были распахнуты настежь, впрочем, как и все ставни. Из одного окна на втором, опершись на подоконник, на нас с интересом смотрел сэт в сиреневого цвета накидке. Курнак, видимо, узнал его, махнул рукой. Сэт кивнул приветствуя.
Из переулка, наполняя улицу гулом шагов, показался целый отряд стрелков, шедший строем, и нам пришлось посторониться. Асгат слегка занервничал, фыркнул недовольно. Успокаивая, я погладил его по шее и мельком взглянул на охранников у ближней к нам двери. Молодцы, выдержка что надо. Ни одного взгляда на меня в отличие от проходящего мимо отряда. Тут в мою сторону не поленился посмотреть каждый.
Отвязав рюкзак, я передал поводья одному из полудюжины подбежавших сэтов-подростков. Затем повесил рюкзак на плечо и, усмехнувшись тому, как выгляжу со всей этой поклажей и оружием, вслед за остальными зашагал к входу в правом крыле. Поднимаясь по широкой лестнице с мраморными ступенями, полюбовался неизменными статуями, подпирающими небольшой козырек перед дверьми, потом, так же как и все, остановился, ожидая, пока один из охранников посмотрит бумаги, которые ему недовольно сунул в руки Сальгар.
– А то ты не знаешь меня, Ральгар, – буркнул он при этом, скривив лицо.
– Положено проверять, – сухо ответил охранник. – Со вчерашнего дня город на особом положении.
Но, несмотря на это особое положение, он вдруг протянул листки обратно, так и не посмотрев на них.
– Ладно, – на его лице появилась улыбка. – Как там твоя дочка, Сальгар? Подрастает? А то мой старший жениться надумал. Говорит, ну их городских, хочу из поселка себе жену, чтоб настоящая.
– У нее уже есть жених, – буркнул Сальгар и, взяв бумаги, шагнул через порог.
Один за другим мы последовали за ним, я успел поймать на себе заинтересованный взгляд обоих охранников, улыбнулся тому, что с порога решил посватать своего сына, и он недовольно отвел взгляд.
– Сказал ему на свою беду про дочь, – услышал я тихий голос Сальгара. К кому он обращался, понять было трудно. После яркого света на улице я ни черта не видел и шел практически «по приборам». – Теперь, как приезжаю в Тиглим и встречаю его, постоянно спрашивает. Уже вторую весну своего сына женить не может, что ли?
– Да не обращай внимания, – ответил ему кто-то из наших. – Наверное, сын у него такой же оболтус, как и папаша.
– А ты его знаешь? – спросил Сальгар.
– Да нет, по его глупому виду догадался.
Сальгар хохотнул, меня кто-то тронул за локоть, корректируя направление, и вскоре мы стали подниматься по лестнице, еще более широкой, чем та, что была перед входом. Сюда уже доходил свет из широкого окна на площадке, и видимость стала нормальной. Преодолев ступеней двадцать, мы вышли в огромный зал, где нас встретили трое сэтов из местных. Послышались приветствия, кто-то обнялся…
– Хайри.
Я увидел перед собой одного со мной роста сэта. Он улыбнулся.
– Ульгар, сын Наргара, старшего сэта нашего города. Честно говоря, ни разу не видел человека.
– Еще четыре декады назад я ни разу в своей жизни не видел сэта.
Мои губы тоже тронула улыбка. Что-то было во взгляде этого Ульгара, располагающее к себе. Открытость какая-то, почти детская, и в то же время чувствовался глубокий ум.
– Оставайся в благополучии, Ульгар. Как отец? – Вопрос Курнак произнес слегка приглушенным голосом.
– Терпимо. Он сам примет участие в совете. Идемте. – Полуобернувшись, мой новый знакомый указал на открытые двери в дальней стене, рядом с которыми стояло еще шестеро сэтов в сиреневых накидках, и, когда мы неторопливо направились к ним, зашагал со мной рядом. – Мы ждали вас еще вчера, – продолжил он на ходу, и его явная обращенность именно ко мне придала уверенности. – Представители почти всех поселений уже здесь. Сегодня утром прибыло восемь сэтов из Вигны, остались только Трухна и Виглар. Но вигларцы всегда опаздывают. Это уже традиция.
Он снова улыбнулся, открыто, без намека на издевку.
– Зато мы не с пустыми руками, – ответил я, и он тут же взглянул на меня.
– И что это значит? – спросил с искренним интересом.
Я молча снял стрельну и протянул ему.
– Новый образец. Скорострельность в семь-восемь раз лучше, чем у старых стрельн. Заряжается намного быстрее благодаря тому, что порох и пуля с самого начала помещены в бумажный цилиндр. Пуля в цилиндре называется патрон, сам бумажный цилиндр называется гильза.
Ульгар взял оружие и замер на месте.
– Это правда?
Не ожидая, что мой собеседник так резко остановится, я по инерции сделал еще шаг и только после этого обернулся. Сын Наргара стоял, глядя на мою стрельну, как ребенок на неожиданный подарок. «Хотя почему как? – мелькнуло вдруг в мозгу. – Да ведь ему самому весен тринадцать-четырнадцать, не больше. Примерно ровесник Рунга и Дангара, а по земным меркам семнадцатилетний-восемнадцатилетний парень». То бишь далеко еще не матерый. Этот глубокий, не по-юношески мудрый взгляд обманул меня, и я машинально «накинул» ему весен десять. Да и не мог я, честно сказать, определять, сколько какому сэту лет на глаз. Короткая шерсть, скрывающая кожу на лице, очень мешала.
– Правда, – улыбнувшись, кивнул остановившийся рядом с ним Курнак. – Проверяли у себя на полигоне не раз. Стреляет так быстро, что только успевай заряжать.
– Надо же. Надо после Совета пострелять. Ты не против будешь? – Он посмотрел на меня, и я повертел головой.
– И отец пусть с нами пойдет. – Курнак положил руку парню на плечо. – Если, разумеется, он смо…
– Сможет, – как-то вдруг зло перебил Ульгар и, скинув с плеча ладонь Курнака, протянул стрельну мне. Но взгляд его был все так же доброжелателен. – Надеюсь, ты разрешишь выстрелить из нее мне?
– Конечно, – кивнул я. Понятно, достали парня этими намеками и скрытой жалостью. «Интересно, – пришла вдруг мысль, – а городские сэты сильно отличаются от сельчан»?
Мы двинулись дальше, обменялись приветствиями с сэтами в сиреневых накидках, которые оказались моими «коллегами», то есть старшими сэтами восточных поселений, и по одному вошли в просторный зал для совещаний. Несмотря на то что там было еще пятеро, мой взгляд застыл только на одном, и внутри невольно шевельнулась жалость, которую я тут же затолкал куда подальше. Может, кому-то и кажется, что в таких случаях она к месту, но только не мне.
Наргар стоял возле огромного стола, тяжело опираясь на него и глядя на миниатюрную панораму местности, хотя и говорить «тяжело» в отношении него язык не поворачивался. Старший сэт Тиглима был похож на высохшее дерево. Казалось, под шерстью у него и не осталось уже ничего, как и под корой умерших деревьев. Сорви ее и увидишь только труху.
Так и здесь, разве что вместо трухи – кости и кожа.
Снова посыпались приветствия, дружеские похлопывания, но с Наргаром здоровались, не прикасаясь к нему. И не из-за болезни, я думаю, а боясь навредить. Старший сэт кивал, я обратил внимание на его взгляд. Еще не угасший и не сдавшийся, но уже с глубоко укоренившимся пониманием, что смерть стоит за спиной. Наконец он посмотрел на меня, улыбнулся с явным напряжением на лице и указал на место неподалеку от себя.
