Потому что в понедельник я должен закончить рассказ про Мастера и Маргариту, вашей же семье, во вторник я вешаю полки учительнице литературы, среда свободна, — улыбнулся я про себя.
— Хорошо, как подойдешь, позвоните мне с проходной, вахту я предупрежу, — сдержано закончил беседу глава семейства Симоновых.
— Мы будем за тебя болеть! — крикнула младшая Ленка.
Я вернулся к своим друзьям и сказал Тоне, которая сшила наши костюмы, — меня в среду после школы пригласили на текстильную фабрику, по поводу наших парусов, хочешь пойти со мной?
— Спрашиваешь! — взвизгнула девчонка, — конечно, я тоже пойду.
Однако посидеть в милой сердцу компании мне не дал Дениска, — срочно спустись в судейскую комнату!
Ну, что еще такое произошло, подумал я, инопланетяне высадились на красной площади в Москве? С нашим центровым мы быстро долетели до судейской комнаты, которая пряталась в подтрибунных помещениях, недалеко от раздевалок.
— А, 447 прибыла, — равнодушно поприветствовал нас главный судья соревнований, — нам сократили время во дворце спорта, поэтому матча за третье место не будет.
— Хорошее дело, — высказался я.
— Очерёдность полуфиналов мы определили жребием, — продолжил он, — ваш полуфинал второй по счету.
— То есть я правильно понял, что мы, если конечно выиграем, в финал попадем без времени на отдых? — напрягся я.
— Таков жребий, — главный судья был безучастен к несправедливости.
— А кто присутствовал на жеребьёвке от нас? — начал я что-то подозревать.
— Где ваш Анатолий Константинович? — развел руки судья, — почему мы его должны с поисковыми собаками разыскивать. Кто не успел, тот опоздал. И потом будет у вас десять минут перевести дыхание, вы парни молодые, ничего с вами не случится.
В раздевалке нашей команды царило уныние.
— Теперь без шансов сольем 57 школе, — заныл Колька.
— Задаётся мне, кому то очень хочется, чтобы победила школа для богатеньких, — неожиданно для меня высказался Вовка Соколов.
А я думал Советский союз, все равны, идиот малолетний. Индюк тоже думал, да в суп попал. Ничего мы еще побарахтаемся!
— Где тренер? — спросил я ребят.
— Квасит где-нибудь, — не стесняясь грубой правды, рубанул Дениска, — ничего второе место тоже не плохо, главное полуфинал взять!
Я, быстро соображая, прикинул, ну где можно хряпнуть незаметно для публики? Наверное, в туалете. Где же ещё? Я пробежался до конца коридора и ворвался в нужную дверь. Анатолий Константинович как бы нехотя откручивал крышку с горлышка маленькой бутылочки, с чекушки. В народе ее еще прозвали комсомольцем.
— Тебе чего Крутов? — грубо спросил меня Конев.
— Как, чего? — я удивился, — нужно опротестовать жеребьёвку, она же прошла без нашего участия! Или вы не в курсе?
— А смысл? — устало посмотрел на меня тренер, — это же 57 школа. Там дети всех начальников Москвы учатся. Они этого Гиви Кипиани из Тбилиси специально, чтобы в баскетболе побеждать, перевели два года назад, и еще пару способных парней из Киева в школу взяли.
— Ладно, — сдался я, — понял. А вы, я вижу, нашли способ решения всех проблем, — я указал на мерзавчик в его руках.
— А что я могу? — удивился Конев.
— Хотя бы, быть на нашей скамейке, и морально поддержать ребят. Если проиграть, то с достоинством, с высоко поднятой головой, а не стоя на коленях, нажравшись, как свинья.
Я вышел из туалета, и громко хлопнул дверью, мне было неприятно читать мораль взрослому человеку, которого все равно уже не перевоспитать. Нам в полуфинале досталась команда 606 школы.
— Ну, теперь держись, — прошептал мне Дениска.
— Что такое? — удивился я.
— Увидишь, — многозначительно закончил он перед самым стартовым спорным розыгрышем мяча.
Кстати спорный нам удалось выиграть, Дениска вовремя выпрыгнул в отличие от его визави. Я получил мяч и повел команду в атаку, показывая им сжатый кулак, что значило, играем изоляцию. Хотелось посмотреть, какой вид защиты выберет тренер 606 школы. К счастью соперник призвал своих подопечных к персональной опеке. Я переложил мяч с руки на руку и пошел в проход, и тут же получил сильнейший удар в бок и по рукам. И резко затормозил, посадив своего противника на попу, но кто-то с боку просто рубанул меня по предплечью, и я от неожиданности выпустил мяч. Соперники его подобрали, быстро пронеслись к нашему кольцу и открыли счет.
— Судья! — я просто взвыл, показываю ему покрасневшие от побоев руки, — это же чистый фол!
— Не нравится баскетбол, тогда играй в шахматы, мальчик, — улыбнулся судья в поле.
Я вернулся к своему кольцу и вновь повел мяч в атаку. Защитник из 606 школы вновь плотно приклеился ко мне.
— Ну что цыпленок, когда побежишь мамочке жаловаться? — зашептал он мне не давая идти в проход.
Все понятно, решил я для себя, будут бить больно, но аккуратно. Я резко рванул вперед, потом затормозил и выбросил мяч, выполнив прыжок с отклонением, 2:2, мы еще поборемся. Далее в защите Дениска получил болезненный удар в живот. Потом Кольке уже в атаке наступили на ногу так, что он, по всей видимости, растянул голеностоп.
— Рудик! — крикнул я на скамейку, замени Колю.
— Дениска, — тихо сказал я, — сейчас жестче поставь заслон, пора и нам кое-кого из этих психов убрать с поля.
— Давай, у самого кулаки чешутся, — зло улыбнулся центровой.
Я пару раз стукнул мячом в пол и заметил, как Дениска седлал пару шагов, пересекая траекторию моего движения. Это значит пора.
— Что цыпленок, тебе еще люлей подкинуть? — плотно опекая меня, зашептал защитник 606 школы.
Я же вместо болтовни, пошел с дриблингом параллельно лицевой линии и привел борзого паренька точно на заслон. Удар получился смачный. Нос моего преследователя встретился с плечом нашего центрового. Защитник из 606 от внезапного удара грохнулся на паркет. Из его носа полилась кровь.
— Намеренная грубость, технический фол! — выкрикнул судья.
— Чистейший заслон, о чем вы? — не удержался я, — вы лучше за игрой следите, у меня уже все руки в синяках!
Но судья до кучи выписал и мне фол, за разговоры. Это я зря сорвался, обругал я себя, нужно быть умнее. Однако за Кольку мы отомстили.
— Если ты козел, нам еще один забьёшь, челюсть сломаю, — стал запугивать новый опекающий меня игрок из 606 школы.
Я же резко развернулся, увидел свободное пространство под кольцом соперника и нырнул в эту зону, получив в спину удар рукой. Но выбросить мне не дали центровой из 606 школы вырос как из-под земли, причем с двумя тяжелыми форвардами, и я скинул мяч на периметр Андрюше Веревкину. Тот не подкачал и в очередной раз сравнял счет 15:15. Но один из ненормальных противников выпрыгнул с большим запозданием пытаясь заблокировать бросок и без зазрения совести рукой ударил Андрюшу в глаз. Один два в не нашу пользу, отсчитал я, провожая травмированного одного из братьев на скамейку запасных.
— Слушай ты шакал, — теперь уже я сам стал подначивать опекающего меня защитника, — если такой крутой пошли в подтрибунку, поговорим по-мужски один на один.
— Да я тебя за такие слова, козел порву, — успел сказать мне опекун, когда я дальним попаданием вывел нашу 447 школу вперед, 17:15.
— Я сейчас сменюсь, и жду тебя там полминуты, если не придешь, то ты чмо, — проходя мимо этого настырного паренька, сказал я, и тут же пошел на смену.
Нет, мальчик оказался не из пугливых, и спустя десять секунд мы уже стояли друг против друга в пустом коридоре подтрибунных помещений.
— Че, ты там вякнул мне козел? — начал наседать он.
Я обозначил, что сейчас пробью в челюсть, и как только паренек закрыл голову руками пытаясь сделать блок, я пробил ему под левым локтем прямо по печени. Все это произошло в доли секунды, два два, отсчитал я количество потерь.
— Я парень простой, из детдома, если продолжите так грязно играть, приеду к вам со своей братвой и закопаю всех, кого смогу найти, — обрисовал я ближайшую перспективу согнувшемуся в три погибели сопернику.
