— Не в том состоянии, в котором я нахожусь сейчас, — царь мудрости покачал головой. — Ударные волны магии того серого вновь открыли все раны, что ты вылечил сферами. Ещё, может быть, секунд двадцать, и я умру сам, даже если меня не убьют.
— А здесь время?..
— Очень медленно, но всё-таки тянется. У нас с тобой есть ещё примерно час субъективного времени.
— И что ты хочешь сделать? Не просто ведь так затащил меня сюда и откровенничаешь, чтобы через час вместе скопытиться.
— Прямолинеен, как и он! — снова рассмеялся Агур. — Не представляешь, сколько раз я слышал от Бафомета: «Не тяни», «Быстрее говори что хотел», «Хватит ходить вокруг да около».
— Отлично представляю, — поморщился я.
— А? А, точно. Общие воспоминания. Как хочешь. Я собираюсь сделать то же, что сделал Бафомет. Отдать тебе свою душу.
У меня глаза на лоб полезли.
— Это возможно?
— Вообще вряд ли. Но такова моя божественная магия. После того, как Бафомет обратил себя в дух с помощью Жертвы земли небу, и после того, как я его поймал и заточил, я очень много времени потратил на изучение магии души.
— Хотел вернуть его обратно в человеческое тело, — не спросил, а констатировал я.
У меня были воспоминания об этом. О том, как Агур, загнавший в угол уже поверженного и обессилевшего Бафомета, уговаривает его отказаться от своих амбиций и вместо этого попытаться восстановить всё то, что он порушил.
Однако тогда Зло извращённого разума, вероятно, в первый и последний раз в своей жизни, отказался от возможности выжить. Возможно, рассчитывал всё-таки перехитрить Агура и сбежать в форме духа.
А может быть в кои-то веки власть над ним взяли эмоции и он счёл унижением соглашаться на подобное от единственного человека, который, несмотря ни на что, продолжал считать его своим другом.
— Да. К сожалению, способа отменить Жертву земли небу я так и не нашёл. Но вместо этого смог разработать свою собственную божественную магию. Я уже не жилец в любом случае, Алистер. Так что лучше я продолжу существовать как часть тебя, если это поможет спасти мой любимый мир.
— Да я как бы и не собирался тебя отговаривать, — хмыкнул я.
— Я так и понял, — усмехнулся в ответ царь мудрости. — Вместе с моей душой тебе достанется энергия моего гримуара, а также я постараюсь передать тебе силу своих кругов. Это будет очень быстро, и ты испытаешь сильнейшую боль, но иначе мы оба бесславно погибнем и уже ничто не будет иметь значения.
— Боль для меня уже штука привычная.
— Не такая. Так что, когда вернёшься в своё тело, приготовься. А всё остальное, что бы мне хотелось ещё сказать, ты узнаешь и так, из моих воспоминаний.
— Понял. Тогда давай не затягивать.
— Не хочешь дать мне возможность пожить этот час?
— Человек, по большому счёту, состоит из воспоминаний, — вернул я Агуру его собственные слова.
— Что же, твоя правда, — хмыкнул он, а потом протянул мне руку. — Наше знакомство было недолгим, но я был рад ему, мой друг.
— Бафомет всё ещё мёртв, — я ответил на рукопожатие.
— Я знаю, — мягко и с некоторым оттенком грусти, впервые, как это полагается двухтысячелетнему хранителю мира, улыбнулся Агур.
А потом чернота обратилась бескрайними белизной и болью.
Глава 19
Дух Бафомета был в сотни раз сильнее обычной человеческой души. Однако душа Агура принадлежала уже даже не человеку, а полубогу. Её мощь находилась далеко за гранью того, на что любой архимаг мог даже рассчитывать.
И моя душа, вынужденно сливающаяся с душой царя мудрости, в полной мере испытала на себе всю эту невероятную силу.
Как и сказал Агур, боль была адской. Ничего из того, что мне доводило испытывать до сих пор, не шло ни в какое сравнение. И главной причиной было то, что истязаниям подвергалась именно душа, а не тело.
У тела были свои механизмы защиты. Впрыснутый в кровь адреналин ослаблял боль, а если всё было совсем плохо, то мозг мог просто отключиться, чтобы не ощущать мучений.
Душа не имела ничего подобного. Агония охватила всё моё существо, и я ровным счётом ничего не мог с этим сделать. Мысли были чёткими как никогда, боль их даже будто заострила. И ни спасительного забытья, ни даже смерти, о которой в какой-то момент я начал на полном серьёзе мечтать.
Нет, ну а почему именно я должен был заниматься тем, с чем не справились даже такие монстры, как Бафомет и Агур? Чем я заслужил такую честь?
Тем, что жил вторую жизнь вместо настоящего Алистера? Ну так бог Земли уже вроде как за всё заплатил. Честно, я бы с куда бо́льшим удовольствием выбрал куда более скромную, но спокойную жизнь, без всех этих боли, сражений и геройства.
Однако, похоже, мне были доступны только крайности. Либо жизнь постоянно унижаемого уборщика в Башне Магии, либо участь… кого? Кем я был для этого мира и кем я стану после того, как заполучу память и опыт уже второго настолько поразительного человека?
В отличие от Агура, у меня к этому миру не было никакой особой привязанности. Я не хотел власти над ним, что бы там ни вопило когда-то моё альтер-эго. И у меня не было маниакального желания собирать знания и магию, как у Бафомета.
Допустим, я выживу и даже смогу победить Маалу. Но что потом? Я никогда не задумывался об этом, постоянно куда-то спеша, вынужденный использовать каждую минуту для того, чтобы стать сильнее. Но когда сильнее становиться уже будет некуда?
Ответ, как ни странно, нашёлся сам собой.
Бог. Я стану богом. И не потому, что меня привлекало могущество, хотя не без этого.
Мне хотелось начать свою историю заново. Не быть попаданцем-землянином, не быть Алистером-уборщиком, спасителем Хейхи или кем ещё. И почему-то я был уверен: став богом, я получу своё новое начало.
А потом?
Посмотрим.
Пока что мне нужно было выжить.
Спустя, казалось, целую вечность, боль, наконец, начала стихать, и белизна вокруг постепенно сменилась знакомой картиной: Солнце надо мной, защищающее от атак невероятно сильной серой твари и рядом — стальной кокон с уже неживым царём мудрости внутри.
Вот только я уже был не тем, кто с трудом выдерживал атаки серого монстра.
Моя душа, слившись с душой Агура, увеличилась ещё минимум десятикратно. Воспоминания, навыки и опыт, принадлежавшие величайшему магу в истории Хейхи, избранному семи богов, царю мудрости, наполняли голову.
Как и с Бафометом, я мог провести чёткую границу между своей памятью и памятью Агура. Но, в отличие от Зла извращённого разума, пытавшегося захватить и поглотить меня, Агур отдал мне свою душу добровольно, использовав при этом свою внеранговую магию.
А потому процесс «ассимиляции» не занял и секунды, и был куда более полным и подробным, чем с Бафометом. Если от последнего мне досталось скорее нечто наподобие 5D-кино, то жизнь и прошлое царя мудрости я почти в буквальном смысле прочувствовал на своей шкуре.
По-настоящему поразительный опыт более чем двух тысяч лет жизни, наполненный исследованиями мира, магическими экспериментами и невероятными встречами, влился в меня, пронёс сквозь себя за считанные мгновения, и оставил, полным совершенно иных мыслей и пониманий.
И это было только началом. Вместе с душой Агура я получил и его гримуар, а внутри гримуара обнаружилась уже виденная мной структура из десяти сложенных конусом магических кругов.
Не думал, что у царя мудрости действительно получится оставить мне свои круги маны. Но теперь, зная его воспоминания и мысли, я уже мог сказать, что это — всё-таки не сами круги.
Агур, запрятав его внутри энергетической структуры гримуара, передал мне только, образно говоря, остов кругов, на который, чтобы получился полноценный магический круг, будто мясо на кости, нужно было ещё налепить ману.
Тем не менее, даже это был невероятный подарок. Потому что саму энергию я мог получить из гримуара, а вот каркас имел куда более важное применение. С его помощью я должен был прорваться к уровню архимага.
