Отдельно существовали ещё два сословия. Это священнослужители и ушкуйники (повольники). Собственно, это новгородские пираты, преимущественно речные, которые далеко проникали на север и восток, тем самым способствуя торговле и образованию новгородских колоний. Они охотно нанимались для сопровождения купеческих флотилий. Во время войн примыкали к дружине посадника и значительно усиляли её.
Ватаги ушкуйников являясь в реальности потомками русских варяг и представляли собой неофициальный военный флот Великого Новгорода. Что не мешало им быть по сути разбойниками. Эти буйные удальцы зачастую игнорировали власть и пиратствовали на просторах севера и востока Руси. Многие предпочитали с ними не сталкиваться, уходя от конфликта. Но изредка находила коса на камень.
Глава 18
Так вышло и у нас. Эту компанию я срисовал ещё полчаса назад. В отличии от центра города, в посаде не запрещалось открыто ходить с оружием. Вот и у меня на поясе пристроен палаш и приличных размеров режик. А эти товарищи вообще вооружены как на войну, разве что без брони. У каждого меч или сабля, а один даже на плече таскает саадак в чехле. Это боевой лук в налуче и колчан со стрелами. Эти ребята тоже ходили по рядам, высматривая что-то для себя. Что меня царапнуло, это их высокомерие и нарочитая грубость. Эта пятёрка шла широко, и встречные старались жаться по сторонам, испуганно пропуская их. Немало на торгу и гостей, это иностранцы. Но они, как правило, в сопровождении нехилой охраны. Тогда пятёрка чуть сторонилась, пропуская их или местных богатеев.
Мы вышли из тёмного помещения лавчонки торговца с Востока, где я с полчаса рылся среди склянок с благовониями. Яркое солнце на секунду ослепило нас. А когда я проморгался, то понял, что нужно готовиться к неприятностям. Метрах в семи от нас, навстречу идёт эта компашка. Чуть впереди держится крупный мужчина, лет тридцати пяти. Видимо их старшой. Я честно избегал столкновения, но тут понял, что «или-или». Отвести взгляд и притереться к стеночке. Или просто остановиться и ждать развития событий. Я выбрал второй путь. Чуть позади меня держатся оба моих спутника. Они напряглись, я это почувствовал даже спиной.
Не знаю, возможно эти господа именно для такой развлекухи сюда и пожаловали. Прогнули встречных, а мы элементарно показались достойной целью для них. Тут всё зависит от одёжки. Это понятно. Про нас можно свободно сказать, что мы или наёмники, или мелкие заезжие купчишки.
У меня также моментально произошла их оценка по внешним признакам. Если грубо, то здесь сразу можно поделить население на «лучших» и «меньших». Теоретически все равны согласно новгородскому праву. Но в реальности, конечно, боярин смерду не пара. Идущие нам навстречу скорей всего неместные. И однозначно из тех, кто продаёт свои услуги, то есть те же наёмники. А их старшой может оказаться и купцом, и просто вожаком.
Дальше всё произошло мгновенно, в нашу, стоящую вдоль стены здания троицу, врезались пятеро ломцов, заряженных на конфликт. Я чуть подал корпус влево, чтобы не врезаться лбом в прущего на меня, но при этом правое бедро, наоборот, подал на него. Ну и так как мой противник находился в движении, а я мог устойчиво встать, используя опорную ногу, то уже его тело пришло в неустойчивое положение. Он полетел прямо под ноги своим же товарищам, в грязную лужу. На автомате я отметил злобное шипение Скоряты, которому что-то оттоптали.
Дальше меня элементарно попытались затолкать. Сразу двое попробовали меня уронить на землю. Наивные парубки, я сразу перешёл в боевой режим. Одного тычком в грудь отправил в дальний полёт на прилавок тётки, торгующей глиняной посудой. Другому локтем проехал по мордасам, и он срочно отвлёкся на свой истекающий кровью нос.
Сгустившееся время вернулось в нормальный ритма, когда истошно заорала торговка посудой. Метко посланный мною снаряд снёс драгоценные и хрупкие подделки. Блеснула сталь, и пока я торговал варежкой, забыв, что и у меня на поясе тоже имеется острая железка, вперёд вылез Скорята со своей саблей. Через пару мгновений уже все ощетинились убийственной сталью. Только нас трое, а их пятеро. Да ещё и не следует меня считать за полноценного вояку. Вот если бы сюда мой шестопёр. Правда в этом месте довольно узко. Слева о нас ряд лавок, справа открытые прилавки со всяким ширпотребом. Поэтому нас окружить не получится. Всё равно от силы двое могут сражаться. И неприятно, что мои товарищи меня оттёрли в тыл. Ну, как слабое звено.
Шаткое равновесие нарушил топот стражников. Спаренные патрули городской стражи время от времени прогуливались по торгу.
Эти вооружены посерьёзнее. Копья, мечи, щиты и кольчужные рубахи. А главное — это их принадлежность к властным структурам города. И их авторитет тут непререкаем. Всё моментально убрали оружие в ножны.
К сожалению тот, кого я вывалял в грязи, сразу обвинил меня в нападении. Тут же предъявили бедолагу с кровавой юшкой на морде. А ещё скандальная торговка заявила, что это я во всём виноват и порушил ей всю богатую торговлю. Посмотрев на разбитые черепки и грязный кафтан моего противника охрана принялась меня вязать.
Ну как вязать, охранники потащили меня в участок. Или куда там у них принято тащить на разборки. Оглянувшись, увидел, что мои парни идут позади.
Шли мы недолго, у меня отобрали палаш и кинжал и, обидно толкнув вниз по крутой лестнице, отправили в камеру.
Небольшое заглубленное помещение, где-то три на три метра. После солнечного света здесь потёмки. Робкий свет льётся из маленького и мутного окошка под потолком. Пол земляной, утрамбован. Вдоль одной стены жидкие подстилки из соломы. Запахи витают самые сложные. Благоухает прелой соломой, немытыми телами и отхожим ведром.
Так, здесь уже находятся два сидельца. Но мне пока не до рассматривания сокамерников. От всего случившегося голова кругом идёт, надо понять, как действовать дальше.
А что, собственно, произошло? Эх, жалко я не знаю местных законов. Допустим произошла драка, в которой кому-то подбили носяру. Теоретически за такие и даже значительно большие проступки — вира. То есть денежный штраф. Да ещё наверняка в пользу города.
Обратившись к своей памяти, решил, что всё-таки мне ничего «такого» не грозит.
Самые серьёзные преступления и наказания за них связанны с религией. И это, понятно, находится в ведении архиепископа.
Далее идёт княжий суд, но князя в городе нет, как, впрочем, и посадника. Вершиной судебной власти сейчас является тысяцкий, назначаемый из Москвы. Нет, формально верховную судебную власть имеет только вече. Но где вече и где я? Но кто тогда вершит разбирательство для таких незначительных случаев? Наверняка какой-нибудь староста, на территории которого произошло событие.
А здесь явно не Ташкент, я зябко запахнул потуже кафтан и обнял себя руками. Хотелось пить, да и перекусить бы не помешало бы.
Неожиданно с другого угла раздался тихий голос, — а ты соломки-то напихай внутрь, всё теплее будет.
Говоривший выглядит не ахти. Немолодой, длинная и всклокоченная седая борода, худая одёжка и лапти на вытянутых ногах.
Я подтянул ноги и взял в руки солому. Бррр, я такую гниль не буду пихать для утепления. Да ещё не ясно, сколько в ней живности от таких же сидельцев.
Ещё один товарищ кемарит у стенки. Ну или делает вид, что спит.
— Ты кем будешь?
Хм, так и вспоминается фраза Ивана Васильевича, «ты холоп из чьих будешь?»
Отзыв — «дык боярыни Свиньиной, мы».
Но здесь так по-простому. Не хочешь, не отвечай. Однако, так как мне позарез нужна информация, я пошёл на контакт.
Моего собеседника зовут Ерофеем. Посажен на отсидку, типа долговой ямы. Взял в долг и не отдал, не смог. Вот теперь ждёт решения суда и ожидает его участь закупа. То есть он свободный человек, крестьянин. Но суд определит срок, на который он попадёт в долговую кабалу. Будет пахать на дядю, пока не вернёт «купу». Как правила таких посылают на самую грязную и тяжёлую работу. Но закуп — не холоп. У него есть определённые права. Нарушившие их сами могут попасть под неприятности.
