А чтобы не сдохнуть за время учебы от голода, подался в бизнес или, называя вещи своими именами, в бандиты. Благо для человека с моими данными вакансии имелись. Ну не совсем, конечно, в бандиты, но около того, к тому же в те времена отличить коммерсанта от бандита было достаточно сложно. В общем, я зарабатывал на хлеб, проводя через границы с сопредельными, всеми из себя независимыми, государствами конвои с контрабандой. И решая сопутствующие этому вопросы, иногда и с помощью оружия – уж больно много развелось на дорогах швали.
О самой учебе сказать почти что и нечего – ну, учился… уже прекрасно понимая, что по специальности работать не выйдет, не те времена. Стипендии не могло хватить даже на дорогу, но как я уже говорил, у меня были и другие заработки. Честно говоря, несмотря ни на что, годы обучения в университете я вспоминаю с удовольствием, возможно, благодаря окружению из множества только что вырвавшихся из-под родительской опеки студенток. Ну, это понятно…
Кроме того, именно в универе я всерьез увлекся скалолазанием и аквалангизмом (модное нынче слово «дайвинг» тогда было не в ходу), для студентов обучающихся на факультетах естественных наук подобные занятия только поощрялись. А плаванье и альпинизм наряду со спортивным ориентированием и вовсе входили в обязательную программу. Разве что парашютного спорта не было…
По окончании уже не ЛГУ, аСПбГУ я оказался на распутье: приобретенная в процессе обучения профессия гидрогеолога, как и предполагалось, на хрен никому не сдалась, в бизнесе дела тоже не заладились – в стране малость подзакрутили гайки, а подельников и компаньонов кого постреляли, кого посадили. Да и над моей головой сгущались тучи. На счастье, долго раздумывать не пришлось: родное государство озаботилось проблемой занятости для выпускников ВУЗов. В чью-то светлую голову пришла идея отправлять их в армию, послужить годик-другой лейтенантами. Тем более, что в Чечне срочно требовалось свежее мясцо. Там как раз наметился очередной виток войны, стыдливо называемой конфликтом или контртеррористической операцией… хорошо хоть не неувязочкой. Так я и оказался в рядах вооруженных сил, возможно, только поэтому избежав тюрьмы или уютной могилки. Но тогда это совершенно не радовало, проливать кровь в защиту демократических ценностей и олигархической собственности я был категорически не согласен. Растоптали, падлы, пионерское детство, а другой идеологии не привили, не считать же ею идеологию сытого брюха, откуда тут патриотизму взяться?! Остались от него жалкие огрызки. Правда, мое мнение никого не интересовало.
Одним словом, мне выпадало – служить. А тащить службу предстояло на Северном Кавказе в составе доблестной 7-й Гвардейской Воздушно-Десантной дивизии. В десантуре то есть.
Военная кафедра университета готовит артиллеристов. Хотя мне сложно понять, как толковый артиллерист может получиться из гуманитария – например, философа? Технические факультеты другое дело. А вот для студентов геофака кафедра делает исключение – пестуя из них метеовзвод и артиллерийскую разведку. Ну, еще бы – факультет естественных наук, с геодезией, картографией, метеорологией и тому подобными прибамбасами. Тут надо заметить: артиллерийская разведка – это вовсе не то, что разведка войсковая. Достаточно сказать, что за линию фронта она не ходит, а располагается на некотором отдалении от переднего края. Хотя какая может быть линия фронта на войне типа чеченской?
Артиллерист из меня был никакой – и то правда, ну чему можно научиться на военной кафедре? А метеовзвода в артполку и вовсе не оказалось, ну что тут поделаешь – обычный бардак. Да и с самой артразведкой в местных условиях дело обстояло несколько не так, как объясняли нам на занятиях по военной подготовке. Так куда прикажете девать столь ценного кадра – лейтенанта «пиджака», да с пользой для дела? Однако мне и тут свезло. Ознакомившись с личным делом – «Ага, спортсмен значит! Мастер спорта, пятиборец, альпинист и прочая-прочая…», – меня быстренько сплавили в отдельную разведроту.
В общем, за время службы я вдоволь наползался по горам в составе разведгрупп. Обычно выступая корректировщиком арт-огня, а под командованием у меня оказался аж цельный боец с рацией. Если же корректировщик не требовался, то воевал как все. Засады, налеты, рейды, просто разведка – обычная практика.
Уже под занавес, когда до конца «срока» оставалось всего пару недель, я очутился в госпитале, словив сразу минометный осколок и пулю. На этом война для меня закончилась, и не скажу, чтобы это сильно расстроило. Нет, «чехов» я бы с удовольствием давил и дальше, вот только делать этого в составе наших вооруженных сил категорически не хотелось. Причины, думаю, понятны…
Орденов и медалей я не выслужил. Ну, да и не печалился – висюльки от такой власти и принимать-то зазорно. А их статус скатился ниже плинтуса. У нас ведь кому высокие награды и героические звезды принято вручать – политикам, генералам, чиновникам и бывшим бандитам. А вовсе не тем, кто этого действительно достоин. Исключения есть, но их немного – как водится, только в подтверждение обычной практики… Не знаю, заслужил ли я медаль или только прижизненный памятник… на коне и в полный рост, но нохчей изничтожил порядочно, и в этом отношении сам собой был вполне доволен. А на память о войне у меня остались пара мужественных шрамов да трофейная снайперка ВСС[14], которую я втихаря прихватил со службы домой, благо укладывалась она в небольшой чемоданчик. По моей просьбе сослуживцы притащили нигде не числившуюся винтовку прямо в госпиталь. Ну не дарить же ее было государству – моя добыча, взятая в бою. К тому же давно уже не рабоче-крестьянское государство посредством своих не чистых на руку функционеров запросто могло «передарить» ее боевикам обратно. А как иначе нулевый «Винторез» да еще с парой цинков дефицитных патронов мог у абреков оказаться? У нас ВСС были чрезвычайной редкостью, все больше обычные СВДС[15], а вон у чеченских «братьев»… наших меньших, пожалуйста. Хотя, может, винтовки сначала пиндосам загнали, вроде покупали у нас штаты «Винторезы», а те уж для своих протеже расстарались – снабдили бесшумным оружием «борцов за независимость». С трупа собственноручно зарезанного в рейде «борца» я и снял винтовку, а вдобавок разжился двумя едва початыми цинками патронов – СП-5 и СП-6[16]. Не все же им людей резать, может и обратка случиться. Вот и случилась… А с винтовкой я потом почти и не расставался, заменив бесшумной снайперкой свой штатный АК-74М.
После войны жизнь моя выписывала удивительные зигзаги и кренделя. Люди с высшим образованием требовались в дворники, подсобные рабочие, грузчики. Или, если брать повыше, в учителя – куда стройными рядами ломанулись сокращенные со своих предприятий инженеры. Нужны были и менеджеры по продажам – это когда тебе в руки дают телефон и желтые страницы, и можешь продавать в свое удовольствие. Ни одна из этих замечательных специальностей меня не прельщала. В итоге я еще несколько раз скатался в экспедиции, но быстро разочаровался и в таком времяпрепровождении. Да и средств к существованию подобная работа не давала. Это вам не прежние времена, в красках расписанные мне отцом, когда, проведя полгода в поле, следующие полгода можно было спокойно жировать в городе, почивая на лаврах и занимаясь чем душеньке угодно, не испытывая при этом материальных затруднений. Теперь такая практика не работала. Да что там говорить – денег за экспедицию можно было вообще не получить, или получить, но с большой задержкой, в очередной раз обесценившимися фантиками.
Отец в это время сменил беспокойную профессию браконьера на размеренную жизнь пастуха. И теперь отстреливал медведей на скотомогильнике, а кабанов прямо на совхозных полях. С тех же полей ему на стол попадали и все остальные продукты. Впрочем, для пастухов это в порядке вещей – не мотаться же к черту на куличики в магазин, бросая на произвол судьбы выпасаемое далеко на отшибе стадо. «Все вокруг колхозное – все вокруг мое!» – бодро напевал папаша, угощая меня очередными разносолами, когда я, наконец, выбирался за тридевять земель к нему в гости. Денег пастуху практически не полагалось, но отец не расстраивался, приторговывая кабаньим мясом и медвежьими шкурами.
Дядя в свою очередь устроился на притравочную станцию натаскивать по зверю охотничьих собак. И там ощущал себя на своем месте.
Помыкавшись по нескольким работам от стеклодува в химлаборатории до геодезиста и кузнеца по художественной ковке и не найдя ничего себе по вкусу, вернее, по нормальному заработку, я на все плюнул и отправился заколачивать бабки шабашником. Рубить загородные терема и возводить хоромы успевшей поднакопить жирка публике.
Пробатрачив с годик на дядю и заработав немного денег, я решил, что со строительством пора завязывать, надо обзаводиться собственным делом. А потому открыл пару павильонов и занялся торговлей туристическим снаряжением. Лелея грандиозные замыслы и надеясь вскоре неприлично разбогатеть.