А если предположить, что в центре всего непонятного и странного, что произошло со мной в первые дни попаданства, стоит именно Прутков? Естественно, не как мистическая сущность, которая перенесла меня сюда за каким-то лешим. А просто как… ну, не знаю… паук, дергающий за ниточки? Центральная фигура, которая все знает? Тайный агент советской милиции?
Над этой мыслишкой я немного поразмыслил. Если Сидор Кузьмич — внедренный мент, предупредить меня не вмешиваться он мог, ибо по своей инициативе, либо по приказу начальства, которое одобрило план этого самого внедрения. Куда? В курортную мафию? Но тогда при чем тут доктор?
Вот и цифра пять вырисовывается. Точнее, шесть. Почему после моего невинного разговора с Евдокией о чудо-враче продавщица не вышла на работу? Совпадение и у нее действительно случился выходной? Или ей приказали не выходить, потому что… Почему?
Семь — облава на нудистов. Перед ней — второй разговор с Сидором Кузьмичем, и его недвусмысленное предупреждение не лезть, куда меня не просят, чтобы не поломать план. Какой план? Поимки нудистов? Доктор-мошенник в числе поклонников ровного загара? С трудом верится. Тогда от чего меня так настойчиво отговаривал мичман?
А если все-таки начальник ОСВОДовцев — и есть какой-нибудь главарь преступной пляжной группировки? А что, очень может быть! Тогда и Евдокия легко вписывается в картину: Кузьмич просто-напросто взял да и запретил ей появляться на работе, чтобы не сболтнула чего лишнего дотошному студенту, который почти снял с крючка несчастное семейство Рыжовых.
Получается, Кузьмич — преступник? М-да, Леха, логика у тебя, прямо скажем, железная… Почему тогда не мент под прикрытием? Потому что поперся в рейд на нудистов. Что он, баб голых не видел, что ли? Ну, отрядил бы нас, пацанов, в помощь родной милиции. Самому-то нафига переться по такой жаре за город, растаскивать по углам голых и дружинников? При этом вполне открыто помогать преступным, так сказать, элементам с одеждой и прочим. Получается, милиция тоже в доле?
Мля, Леха! Угомони свои таланты! Тебе бы книжки писать, там бы твоя фантазия пригодилась!
Так, стоп! От неожиданности я даже глаза открыл. Дребезжание автобуса и гарцевание по кочкам ко сну не располагали, но с закрытыми глазами легче было переносить южное солнце. Занавесочек на окнах в милицейском транспорте не было.
Ну-ка, ну-ка! Кажется, я поймал интересную мысль! Стебелев утверждал, что ночью разговаривали двое мужиков. Если предположить, что один из них нудист, который где-то раздобыл карту наших подземелий и привез её сюда. То второй вполне может быть мичманом!
И сегодня он приперся сюда под предлогом помощи, чтобы забрать схему и передать деньги! Бинго! Я так обрадовался своим умозаключениям, что чуть не заорал вслух! Так, Алексей Степаныч, что-то слишком часто в последнее время ты теряешь над собой контроль!
Пять минут я ехал в автобусе, изображая довольного слона. Ну как же, все пазлы сошлись, картинка нарисовалась. А потом я вспомнил, что Сидор Кузьмич на берег не спускался, это раз. В кусты на поиски почтового дерева не отлучался — это два.
«К морю спускался Игорек!» — услужливо подсказала мне память! Да, но я сам его туда спровадил, чтобы спокойно договорить с Вячеславом. Черт! Что еще говорил журналист? Вспоминай, Леха, вспоминай!
Карту неизвестный товарищ должен был засунуть медведю… под хвост. Кузьмич вполне мог специально отрядить Василькова со мной, и отправить нас на берег. Там Игорек, улучив минутку, обыскал бы глыбу, изъял схему, и все были бы счастливы.
Но случилось то, что случилось. Вмешался молодой, амбициозный, жадный до тайн и сенсаций Вячеслав Стеблев. Помниться, именно из-за каких-то разоблачений его в свое время убрали с должности президента телекомпании ВИД…
Парень случайно подслушал разговор двоих мужчин, решил одним глазком взглянут на документы, которые не просто стоят денег, но их передача из рук в руки — целая шпионская игра.
И вот я снова вернулся к пункту семь. Что если Сидор Кузьмич играет во всем этом не последнюю роль? Именно он должен был положить деньги в дупло или куда-то там. Именно для него оставили схему в медведе. Тогда, получается, Игорек не просто так поднялся за мной под предлогом дополнительной помощи. Он шел доложить Пруткову о том, что под медвежьим хвостом пусто. Зачем только ко мне прицепился? Намеки, разговоры. Решил, что Кузьмич назначил меня любимой женой? Тьфу ты! Выбрал доверенным лицом?
Черт, я опять запутался! Набурогозил всего до кучи, притянул за уши, нафантазировал… Истина, как всегда, где-то рядом. Только вот где её искать? В каком из намеченных направлений?
И самое интересное, так сказать, вишенка на торте — кто такая Нина? Добрая самаритянка? Нимфоманка в отпуске? Дама бальзаковского возраста, запавшая на красивое накачанное тело? Случайная интрижка? Внезапно вспыхнувшая страсть к вьюноше двадцати лет? С трудом верится.
Угу, в тот день я думал другой головой. Привычная схема: лето, отпуск, пляж, обычный курортный съем. Да только я не в своем столетие, и советские женщины так откровенно себя не ведут. Нина, безусловно, уникальна. Но если припомнить все моменты нашей встречи, сразу возникает много вопросов.
Во-первых, Игорек, сливший мое местоположение компании Бороды. Во-вторых, откровенный наезд в общественном месте. В наглую, на пляже, где в любой момент кто-то из бдительных и добропорядочных товарищей взял бы да и позвал родную милицию, чтобы она сберегла курортникам нервы и хорошее настроение.
Драка на берегу явно не входила в планы парней. А вот Нина… Что если Нина — часть плана? Я едва не подпрыгнул, вспомнив вдруг одну историю, рассказанную другом в погонах.
«И ведь ты понимаешь, Леха! До сих пор жалею! Такая женщина! Как красиво меня разводили! На какого живца брали! Эх!» — сокрушался Петров, рассказывая мне за бутылкой одну почти романтическую историю с криминальной подоплекой.
Классическая схема: наехали на него в кафе на открытой террасе мордовороты. В ситуацию вмешалась красивая девушка. Сначала она вроде как ушла, испугавшись громких разговоров и выяснения отношений возле соседнего столика. Но ушла с косметичкой, оставив на стуле дорогую сумочку.
Уходя, барышня привлекла к себе внимание, чем насторожила шпану, но не вызвала в ней никакого опасения. Зря. Девушка вернулась, объявила, что вызвала полицию. Наезжавшая на пустом месте шелупонь смоталась, пригрозив встретить «мента в другом месте в другой раз», а между Валеркой Петровым — подполковником полиции из отдела по борьбе с наркотиками — и спасительницей вспыхнула неземная страсть.
«Боженька отвел, не иначе!» — наливая очередную рюмку, в каждый раз вздыхал Валерка. Когда заигрывания и флирт практически дошли до финальной точки, и Петров уже согласился проводить девушку и заглянуть на кофе, он вдруг вспомнил, на кого похожа его внезапная спасительница.
Оказалось, не ошибся. Поверил интуиции, вызвал подмогу, организовали случайное задержание, благодаря чему волею провидения взяли саму Лапушку — знаменитая на всю страну брачную аферистку!
«Медовая ловушка», сколько народа было завербовано служить Советскому Союзу с её помощью! Сколько шпионов, политиков, дипломатов попались в сладкие сети шантажа. Насколько помню, в семьдесят восьмом одного из таких горе-любовников — военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила к смертной казни. Правда, потом расстрел заменили тюрьмой, пойманный шпион — сотрудник ГРУ — подал прошение о помилование, его просьбу удовлетворили, заменив смертную казнь пятнадцатью годами тюрьмы.
А начиналось все так красиво. Познакомился ГРУшник с девушкой в Алжире, соблазнился на её прелести, получил фоточки, поддался на шантаж, попал в рабство к америкосам. И начал таскать информацию уже не из страха разоблачения, а за деньги. За красивые зелененькие баксы сливал гадёныш данные обо всех операциях, которые наши ГРУ-шники проводили в Алжире. Сдавал наших ребят, работающих в странах третьего мира.
