сторону и взглянул на свою реакцию уже трезвым взглядом.
Наноботы следят за моим состоянием, отслеживают уровни гормонов. И вследствие своей работы влияют на системы организма. Мой столь яркий гнев — реакция нетипичная для меня. Но она случилась из-за одновременного срабатывания нескольких факторов. Мало того что Людвиг меня разозлил, так еще и наномашины ковыряют мое тело, вызывая бурные реакции.
Я превратился в оголенный нерв, раскачать который — раз плюнуть. И хорошо, что проблема проявилась сейчас, когда мои действия не могут представлять угрозу для окружающих. У меня и так репутация отмороженного маньяка, а если бы к ней приложились еще и приступы неконтролируемой ярости, общество наплевало бы на все условности и попыталось от меня избавиться, как от бешеной собаки.
Схватив стакан, я залпом осушил его. В нос ударил запах успокоительных трав.
— Присядьте, Дмитрий Алексеевич, — слегка подтолкнув меня в плечи, велела Марина Кирилловна. — Приступ сейчас пройдет. Уже завтра этот эффект исчезнет. Принятые наноботы будут выведены из организма. При следующей инъекции наномашины переключатся на другую работу, и в дальнейшем вы сможете контролировать свои эмоции так же, как и раньше.
Да, я ведь сам всем пациентам говорил, чтобы временно отходили от дел. И на самом деле даже немного забавно, что единственный, кто ощутил на себе негативные эффекты от лечения наномашинами — это я сам.
— Вам необходимо закончить работу на сегодня, Дмитрий Алексеевич, — твердым голосом произнесла Марина Кирилловна, забирая у меня стакан. — Сейчас вы будете не способны адекватно реагировать на раздражители. Рекомендую лечь спать не с княгиней Романовой, а отдельно. Постелить вам отдельно?
Я усмехнулся. Вот так машины и захватывают мир. Через рекомендации по здоровью, ненавязчивые предложения. На моей прошлой Земле существовали целые секты противников прогресса, которые до мокрых штанишек боялись, что их поработят компьютеры, роботы, машины.
Но помощница совершенно права. Несмотря на то, что Людвигу удалось раскачать меня на эмоции, пороть горячку нельзя. Я, может быть, и молодой князь, но все же князь. Романовы приложили все силы, чтобы я вырос достойным человеком, и я не стану перечеркивать годы их заботы обо мне.
Да и не верю я Людвигу. Нет, то, что он говорил относительно разной ценности человеческих жизней, это было сказано всерьез. А вот участие во взрыве шахты — натянуто. Хранитель и сам не верил в то, что говорил.
Учитывая же нашу историю общения, полное отсутствие следования договору со стороны Людвига, у меня даже сейчас, на эмоциях складывается впечатление, что он всеми силами пытается перетянуть одеяло на себя. Хочет, чтобы я свернул расследование и посчитал именно его главным виновником.
Но это лишь говорит о том, что он кого-то защищает. Либо пытается отвлечь меня, чтобы я упустил какие-то важные детали и не нашел истинного виновника.
Как бы там ни было, а верить всего лишь словам я не стану. Хранитель не раз и не два доказывал, что верить ему не стоит. С Людвига станется соврать ради высшего блага. И тирада о ценности моей жизни, о том, что отказ стать ключникам привел к трагедиям — это манипуляции.
Они бы сработали, будь я на самом деле вчерашним подростком. Но мне куда больше лет. И я не раз сталкивался с подобными манипуляторами. И я знаю, что мне стоит сделать прямо сейчас.
Романов Д. А.: Василий, Людвиг заявил, что это он устроил взрыв на шахте Романовых. С учетом того, что вы пытаетесь привлечь меня на свою сторону, это выглядит крайне подозрительно. Предлагаю вам самим решить, как разобраться между собой. Но предупреждаю — все последующие попытки повлиять на дела моего княжества будут рассматриваться как проявление агрессии. Виновника я все равно найду и уничтожу. Кем бы он ни был, и в какое бы общество ни входил.
Еще раз прочитав сообщение перед отправкой, я послал его по номеру, с которого мне писал монах. Посмотрим, что они сделают дальше.
А пока что действительно стоит поспать.
— Постели мне на диване в гостиной, — велел я, не поднимая глаз на застывшую со стаканом в руке помощницу. — И разбуди завтра в шесть утра. Завтрак должен быть к этому времени готов, как и сопровождение.
— Будет исполнено, князь, — кивнула искусственная девушка. — Куда будет поездка?
— Мы навестим Красноярское отделение ЦСБ, — ответил я. — Я хочу пообщаться с находящимся у них Игорем Владимировичем.
— Я предупрежу их о вашем визите, Дмитрий Алексеевич.
* * *
Москва, особняк князей Казанских.
Сергей Алексеевич Романов передал на руки прислуге свой пиджак и, поправив манжеты рубашки, расстегнул пару пуговиц под горлом. Вдохнув полной грудью, князь Якутский решительно прошел в гостиную.
На столике на квадратной металлической подставке уже покоился небольшой заварочный чайник, под которым горела крохотная свеча, поддерживая температуру. Вокруг разместились чашки в количестве восьми штук.
Сергей Алексеевич гостей не ждал, но прислуга все равно несла посуду на всю семью Романовых, включая готовящихся к свадьбе Ксению Алексеевну и Михаила Эдуардовича Юсупова. Последний, правда, в Москве не показывался вовсе — князь Юсупов загружал своего наследника так, что у того времени даже на невесту не находилось, не то что на путешествия по стране.
Сев на диван, Романов откинулся на мягкую спинку и прикрыл глаза.
Беготня последних дней вымотала даже его. Что Руслан Александрович, что Алексей Александрович — оба потребовали от князя Якутского светиться на приемах и посещать салоны. Необходимо было искать виновника случившегося на шахте в Красноярске, и Сергей Алексеевич честно выполнял свой долг.
За брата он не переживал с самого начала. Уж кто-кто, а Дмитрий точно не только выживет, но и сумеет вывернуть все дело с максимальной для себя пользой. Порой Сергей даже задумывался, что из брата вышел бы куда более подходящий наследник главы рода.
В детстве это порой приводило к негласным соревнованиям, но по-настоящему старший брат никогда не чувствовал в Дмитрии врага или хотя бы завистника. Наоборот, чем взрослее становились оба Алексеевича, тем больше завидовал брату сам Сергей. Дмитрия так не грузили ни учебой, ни ответственностью, ни сложными задачами.
Открыв глаза, князь Якутский плеснул себе чая, добавил пару кусков тростникового сахара и принялся размешивать его. Взгляд Сергея Алексеевича застыл, глаза подернулись легкой поволокой.
Сегодня случилось крайне важное событие, и его следовало обдумать.
Конечно, «Оракул» Дмитрия может многое, он следит за огромным населением Русского царства, находит преступников, если есть хоть малейшая зацепка, помогает раскрывать заговоры и все подобное. Но искусственный интеллект не всесилен. Он не способен из кусков не связанных между собой
