И тут меня озарило. Это сейчас 1971 год, но уже скоро всякие персоналки и Интернеты косяком пойдут. Нужен ли мне кто-то, кто будет в этом прекрасно разбираться, и с кем можно будет потом замутить что-то вроде фейсбука, но только на год раньше? Да и до этого будет много всяких возможностей, которые технарь не упустит.
— Послушай, а что ты знаешь о компьютерах? — спросил я его.
— О чем? — удивился Мишка.
— Э… об электронно-вычислительных машинах!
— А, классные штуки! МИР на фотографии видел. Посмотреть бы его вживую!
— А хочешь не только посмотреть, но и самому научиться делать такие и еще более продвинутые? Представь, пройдут годы, и ты сможешь изобрести персональную электронно-вычислительную машину для каждого советского гражданина! Или участвовать в расчетах полета космического корабля!
Мишка долго не думал. Почти сразу кивнул и сказал:
— Хочу!
Я задумался. Очень хочу иметь в будущем верного друга, способного в программирование и в инженерную науку! Но надо смотреть правде в глаза — поступить с таким уровнем подготовки, что у него сейчас есть, в элитный университет по этим специальностям, наподобие Бауманки, Мишка не сможет.
— Тогда для тебя есть вариант, но он потребует очень серьезной работы с твоей стороны, — сказал я, — специальности, которые тебе нужны, требуют на «ты» знать высшую математику. И в этом году ты не сможешь поступить без подготовки в серьезный вуз. А если ты не поступишь, то осенью пойдешь в армию, где за два года растеряешь и те знания, что еще есть. Значит, что нам остается?
— Что? — завороженно спросил Мишка.
— В этом году ты поступишь не в очень серьезный университет или институт, куда сможешь пройти по уровню своих знаний. А затем ты весь первый курс будешь учиться по шестнадцать часов в день, без передыху, чтобы стать одним из лучших студентов. И потом с этими оценками мы тебя отправим переводиться в один из самых знаменитых университетов, где занимаются электронно-вычислительными машинами. У них много студентов отчисляется на первом курсе, не тянут учебу, и они будут рады талантливому пополнению. Тем более, если им притащишь какую-нибудь интересную собственную разработку, аналогов которой нет.
— Какую разработку? — растерянно спросил Мишка.
— Над которой ты будешь работать часть из этих шестнадцати часов на первом курсе. В такого рода университетах и институтах всегда есть лаборатории, в которых нуждаются в толковых и мотивированных помощниках. Ты же будешь толковым и мотивированным?
— Ну да!
— Значит, договорились! Осталось выбрать подходящий для тебя факультет где-нибудь в том же Брянске, и начнешь усиленно готовиться к поступлению.
Славка во время нашей беседы не встревал, как обычно, о чем-то сосредоточено думал. Подумал вначале, что и ладно, мне самому есть, о чем подумать. Но потом понял, что товарища что-то сильно гнетет. Вздохнул и принялся расспрашивать:
— Ты что такой замороченный и непривычно тихий? Случилось что?
— Да воду таскал Либкиндам с утра…
— У них таскать больше некому? — удивился Мишка.
— Некому… Там, вообще, жопа! Тётя Лена вчера домой не вернулась.
— Как не вернулась? — озадаченно спросил я, спрыгивая с турника. — Случилось с ней что, может? Искали хоть?
— Да, не… не искали, — замялся Славка. — Она записку оставила. Чего уж теперь искать…
— Какую записку? — медленно проговорил я, подумав первым делом о суициде.
— Встретила любовь… Уехала за счастьем… Поймите и простите, — с сарказмом пересказывал Славка.
— Куда уехала?! — возмутился я, — за каким счастьем? Бросив троих несовершеннолетних детей???
— Не понял куда, — усмехнулся Славка. — В какие-то ссаки.
— Саки. Это в Крыму, — на автомате подсказал я. — Но как она могла уехать? У неё же дети!
— Да вот так взяла и уехала.
— Надолго? — спросил Мишка озадаченно.
— Кто ж её знает? Пока любовь не кончится, — вздохнул Славка, начиная подтягиваться.
— Во дела… — удивлению моему не было предела. — Как так можно? Слав, как они там справятся-то теперь? Детей двое маленьких, причем один особенный, ещё дед полупарализованный… За ним одним уходу больше, чем за детьми малыми.
— Прорвёмся, — уверенно сказал Славка. — Где наша не пропадала?..
— Да уж, — пробормотал я. А Славка молодец, не бросает Эмму в трудной ситуации и не унывает. Влюбился в девку, и ничто не берет эту любовь, любые препятствия преодолевает. Надежный будет, похоже, товарищ. — Уважаю тебя! Если помощь какая нужна будет, обязательно говори.
— Да ладно, — беззаботно отмахнулся он. — Если по правде, даже хорошо, что она свалила. От неё одни проблемы были, вместо помощи, скандалы и нытьё бесконечное. На работу ее, помните, на механический завод устроили, — так она туда два раза сходила и устала, говорит! Перестала ходить — там скандал был страшный. Уволили, и повезло, что не по статье. Хотя ей, такое впечатление, что было плевать. Кстати, Паша, что такое «уволить по статье»? Понимаю, что это плохо, но в чем суть?
— Это когда в трудовой делают запись нехорошую об увольнении за нарушение трудового законодательства, — пояснил я, — с ней потом очень тяжело устроиться на работу — кому такой кадр нужен! М-да, ну и мамаша!
— Ой, да пусть бы в ссаках своих и оставалась! — поморщился Славка.
— Ой, помяни моё слово, она ещё о себе напомнит! — возразил ему я. — Вернётся через несколько лет с пустыми руками: дайте попить, детки, любимой мамке, а то так есть хочется, что переночевать негде.
Парни рассмеялись и стали придумывать, как бы они ответили на это нахалке. Что до меня, то я сегодня же попрошу бабушку инициировать лишение родительских прав этой, с позволения сказать, мамаши. Хватит с ней рассусоливать. Все условия ей создали: работай, детей расти. Нет. Ей любовь подавай!..
Вернувшись домой, поспешил выложить новости:
— Ба, у Либкиндов опять приключения: Елена с новой любовью сбежала, бросив детей на бабку и больного деда.
— Как сбежала? — ошарашенно спросила меня бабуля. — Она же только на работу устроилась, на учёбу пошла…
— Ну, вот так, — развёл я руками, — сначала работу бросила, а потом и семью. Все наши старания пошли прахом — человек просто такой. Никчемный.
— Надо, чтобы пенсию на Эмму Клара Васильевна получала, — подтянулась к нам мама из своей спальни.
— Да, и на Никитку тоже, — пробормотала бабушка, обдумывая эту новость.
Я был доволен — затравка, данная мной, начала давать результат. Бабушка и мама со всем их житейским опытом начали думать над вариантами облегчения участи брошенных детей.
— Ему инвалидность оформили? — поинтересовался я.
— Да, пришлось. Иначе ясли специальные не давали, — пояснила бабушка.
— Не знаю, интересует ли кого моё мнение, — начал я, вставая из-за стола и опираясь на него руками, — но я считаю, что хватит с ней нянчиться. Надо лишать
