А мужики целеустремленно двигались к нам. Я бы с ними подискутировал, поспорил — считать ли поросёнка, ставшего шашлыком, их собственностью, но они в разговоры вступать были не намерены. Надо бы что-то в руки взять, чтобы разговор стал более убедительным, но под рукой, кроме дубины Геракла ничего нет. Правда, Артемида отреагировала раньше, чем я. Ещё только хрустели ветки в лесу, а моя супруга уже наложила одну стрелу на тетиву, а вторую взяла в зубы.
— Дорогая, ты их насмерть не убивай, — миролюбиво попросил я, переворачивая шампуры. — Можно чуть-чуть покалечить, но не увлекайся.
— Угу-м, — подтвердила супруга, которой стрела мешала достойно и внятно ответить на явное хамство пейзан.
Мрачные дядьки, оценивая ситуацию, остановились. Но, если руки боятся действовать, может работать язык.
— Хрюшку нашу украли, — констатировал один из мужиков.
— А ещё соль и лепёшку, — добавил второй.
— Непорядок это, коли пришлые заходят без разрешения, да у хозяев добро тащат, — сообщил третий.
— Делиться надо, — хмыкнул я, и, выбрав из кучи ветку погуще, принялся размахивать ею над шашлыками. — Не справедливо это, если у вас всё, а у нас ничего. А боги велели делиться со своими ближними.
— Боги, они справедливые, — заметил первый. — А те, кто плавает, скот ворует, да девок в лес умыкает, за просто так умыкает, они не боги, а псы безродные.
Мы с Артемидой невольно переглянулись, и дружно пожали плечами. Я-то точно никаких девок не умыкал, богиня — тем более. Видимо, они про наших аргонавтов говорят? Теперь понятно, чем экипаж здесь три недели занимался… И деревня под боком, и девки. Но не думаю, что девок кто-то насильно в лес умыкал. У нас народ приличный, всё по согласию делает. А были бы неприличными, не пришли бы сюда эти мужики, потому что другие проезжавшие-проплывавшие просто перебили бы всю деревню, женщин забрали с собой, а избушки сожгли.
Но сейчас пейзане, кажется, собираются отомстить нам и за всех моряков, и за опозоренных девушек. И не факт, что они пришли сюда лишь по следам «потерявшейся» хрюшки. Вполне возможно, что у деревенских жителей имеется где-то неподалёку наблюдательный пункт. Скал здесь много, а за местом присматривать надо. Пока тут стоял корабль, народу болталось много, то опасались. А теперь вот решились свести счёты с чужаками. А если мы и не имеем отношения к «Арго», какая разница? Ксенофобия — страшная вещь. И почему путешественников никто не любит?
— Ты, парень, приказал бы своей девке, чтобы она лук-то убрала, — ухмыльнулся один из мужиков, оскалив гнилые зубы. — Из лука-то не всякий мужик умеет стрелять, а не то, что девка.
Ишь ты, сексист какой выискался. Но у меня тут шашлыки жарятся, отвлекаться нельзя.
— Шли бы вы отсюда, парни, — миролюбиво предложил я. — Видите, я делом занят, а вы мешаете. А за поросёнка мы с вами рассчитаемся. Потом.
Конечно же рассчитаемся. Как-нибудь, когда у меня будет собственное стадо свиней, я за этого порося целую свиноматку отдам. Мне не жалко. Но мои доводы не были приняты.
— Потом, парень, только кошка котом становится, — рассудительно сообщил дядька, демонстративно перекидывая дубинку из одной руки в другую. — Так что давай по-хорошему — ты своей девке приказываешь, чтобы она стрелу убрала, а уж потом о справедливости поговорим.
— А коли не прикажу? — поинтересовался я.
— Уберёт девка лук, мы её по-хорошему поимеем, а ты жив останешься. А не положит, не взыщи.
— Чё ты сказал, блудливое рыло⁈ Кого ты поимешь, скот драный? — рыкнул я, подхватывая что-то с земли. Наверное, палку… Похоже, на несколько секунд я отключился от всего на свете. Не слышал ни ударов, ни воплей. Пришёл в себя оттого, что Артемида ухватила меня за плечи, и ласково прижала к себе.
— Всё, милый, уже всё…
Я выдохнул, глянул на… М-да. Неприятное зрелище. У одного пейзанина голова смята, у второго разбита, а у третьего… вроде и была, но не там, где положено, не на плечах, а лежала в сторонке.
— Чем это я их? — поинтересовался я.
— Как «чем»? — удивилась супруга. — Дубиной Геракла. И зачем ты её схватил, я бы их быстренько перещёлкала.
Дубина лежала рядышком, испачканная чем-то красным и липким…
— А как я её вообще поднял?
— Тебе виднее, — вздохнула супруга, поцеловав меня в нос. Потом опять упрекнула. — Глупый ты у меня. Ну зачем тебе тяжести несусветные поднимать, если у тебя есть я? Эх, горюшко ты моё… — Артемида ещё раз меня обняла, поцеловала, а потом, принюхавшись, спохватилась. — Беги-ка лучше мясо спасай, а не то скоро Геракл голодный придёт, да и нам с тобой перекусить нужно. А я здесь немножечко приберусь.
Пока я «спасал» начинавшие подгорать шашлыки, Артемида успела оттащить в сторонку все трупы, и оттереть о траву испачкавшуюся дубину.
Удивительная женщина мне досталась в жёны! Ни писка, ни истерики. Ах да, она же не совсем женщина, а богиня, да ещё и богиня охоты. Думаю, что такой мелочью, как три покойника, мою любимую смутить сложно.
Геракла всё не было, поэтому мы успели спуститься к морю, искупаться, и вернуться обратно. Купались по очереди, из опасения, что какая-нибудь живность сожрёт всё мясо.
Удивительное дело! В кустах лежат свеженькие покойники, убитые лично мной, а я не только не испытываю угрызений совести, так ещё и готов перекусить рядом с мертвецами. В иное время, да в другом месте, кусок бы в горло не полез. А вообще — как я умудрился поднять дубину Геракла, да ещё и сражаться ею? И голову человеку отхватить дубиной — разве возможно? Понимаю, что мифах сын Зевса отчекрыживал головы Лернейской гидре, так то в мифах. Шею и мечом-то фиг перерубишь, это вам не топор палача. Чудеса, да и только!
Сын Зевса явился, когда мы уже собрались ужинать без него.
— Ну что, заждались? — спросил полубог, присаживаясь к костру. Увидев мои изыски, Геракл крякнул, и, ухватив сразу два шампура, слопал мясо едва ли не с деревяшками. Хорошо, что нам с Артемидой требуется еды гораздо меньше, нежели полубогу.
— Хороший был кролик, — похлопал Геракл себя по животу. — Жаль, что маленький.
— Кролик? — возмутилась Артемида. — Да это же поросёнок был.
— Да? — удивился Геракл. — А на вкус, словно кролик. А почему ты хрюшку побольше не подстрелила? Мяса маловато, надо бы ещё…
— Знаешь, дорогой братец, — слегка обиделась старшая сестра. — Сходи-ка в лес, да сам и подстрели себе кабана. Или оленя. Пока ты гулял невесть где, мы с Саймоном и ужин приготовили, и подраться успели.
Теперь настал черед обижаться Гераклу.
— Почему это «невесть где»? Я вдоль всего берега прошёл, думал, может парни на стоянку где-то встали? Но, скорее всего, корабль уже далеко.
Если честно, я с самого начала сомневался, что Геракл кого-то отыщет. Но попытка не пытка.
— Да, а с кем это вы успели подраться? — спохватился Геракл. Покрутив кудлатой башкой по сторонам, увидел-таки лежащие трупы. Не поленившись, встал, подошёл к убитым, посмотрел, и опять покрутил головой. — Валунами придавило? Или со скалы скинули?
— Это твой друг Саймон перестарался, — сообщила Артемида.
— А чем это он? — озадачился Геракл, посмотрев на меня так, словно впервые увидел. — Ты их что, за ноги брал, да о скалы лупил?
— У меня на такое дело силы не хватит, — хмыкнул я, а потом сознался. — Я твою дубину без спроса взял. Ругаться будешь?
— Имей в виду — это я Саймону разрешила, — вступилась супруга.
Эх, врёт моя любимая. Чего это она? А, сама ж говорила, что, если берёшь без спроса чужое оружие, за это и убить могут.
— Палицу не испортил? — заволновался герой, и кинулся осматривать своё сокровище. Повертев так и этак, вздохнул облегчённо. — Целёхонька.
Как можно испортить железную дубину, которую Геракл называет палицей? Что с ней сделается-то?
— Мог бы и полегче себе палку найти, — строго сказала Артемида. — Саймон, бедняжка, пока ею по башкам стучал, умаялся.
Богиня прильнула ко мне, а я и растаял. Сейчас мне и рассерженный Геракл был не страшен. Впрочем, настоящие герои на такую ерунду не размениваются.
