Ну, а как иначе, если не шоком, объяснить тот факт, что я не бьюсь в истерике, не ору матом, не трясу сидящего напротив мужика в потертой кожанке за грудки. Майора…
Прошло где-то полчаса, как мы с Лиходеевым оказались в…черт, мне даже мысленно произносить это название странно… в уголовном розыске, а если более точно — в отделе по борьбе с бандитизмом. С бандитизмом…Твою ж мать…
И это, между прочим, не самая большая проблема. Хотя, никогда не любил ментов. А на заре своей юности вообще находился, можно сказать, по другую сторону баррикад. Да и благосостояние мое нажито, честно говоря, далеко не праведным путем. Но хрен с ними, с ментами. Гораздо бо́льшая задница — это не место, где сейчас сижу, а время, в котором нахожусь.
Когда я, после встречи с двумя ненормальными подростками и после появления странного парня в военной форме, вышел через арку на улицу, обойдя при этом стороной дурачка, который упорно назвал меня товарищем капитаном, первая мысль, мелькнувшая в голове:«Вы издеваетесь?»
Я застыл на месте, поворачивая башку в разные стороны. Просто стоял, открыв рот, и бестолково таращился на все, что меня окружало. Слева и справа, и впереди…да вообще везде, виднелись старые дома, не выше четырех-пяти этажей. И когда я использую определение «старые», это еще немного преуменьшаю.
Впрочем, не только дома. Все вокруг было старым. Здания, тротуар, проезжая часть, по которой изредка катились автомобили, совсем не похожие на продукт современного автопрома.
Этим автомобилям место где-нибудь в музее. Или в коллекции любителя старины. Но уж точно они не должны так спокойно рассекать по улицам.
Особо добила лошадь, которая уныло тянула по проезжей части за собой телегу, роняя по дороге отходы жизнедеятельности, а если говорить проще, то дерьмо. Лошадью управлял мужик в рубахе с вышивкой по воротнику-стоечке. Он что-то покрикивал прохожим, которые в ответ приветливо махали ему рукой. Видимо, мужик этот был местной знаменитостью. Что-то навроде того.
Впрочем насчет улиц тоже вопросов до хрена. То, что вокруг не Москва, уже понятно. Нет в столице ни одного района, имеющего подобный вид. Но, даже если допустить, будто меня каким-то чудом с непонятной целью вырубили и привезли в другое место… Невозможно! В любом городе России нет таких мест.
Бедные, наверное, есть. Убогие, наверное, есть. Неблагополучные тоже, наверное, есть. Но это было совсем другое. Дело не в бедности, дело в атмосфере. Я просто ощущал каждой порой тела, вокруг ни хрена не современность.
И еще люди…Люди выглядели так, будто они нарядились для тематической вечеринки или для съёмок кино. Как и та парочка чудаковатых подростков, с которыми я недавно общался.
Женщины все поголовно были одеты в платья старого фасона, длиной чуть ниже колена. Ни одной дамочки в мини-юбке, джинсах или шортах я не заметил. У большинства особ поверх уложенных волос, наблюдались маленькие шляпки с вуалькой. Некоторые вообще были в тонких, кружевных перчатках.
Мужчины в основном носили свободные брюки, рубашки и шляпы. Заметил несколько парней в футболках, похожих на «поло».
Все эти граждане, в большинстве своем, прогуливались по улице, никуда особо не торопясь. Или, возможно, мне так кажется из-за привычного московского ритма жизни. Там народ несется куда-то постоянно, вылупив глаза. Потому что в столице иначе нельзя. Все быстро, все энергично, все со смыслом. Здесь же такое чувство, будто вообще никому никуда не надо. Этакая бесконечная сиеста.
— Черт знает что…– В который раз повторил я, оглядываясь по сторонам.
Просто, если это все-таки съемки кинофильма, то какие-то слишком мощные. Сколько же нужно бабла ввалить, чтоб воссоздать целую улицу на самой улице…
— Товарищ капитан, да что происходит⁈ — Из подворотни вынырнул сумасшедший в форме.
Он слегка запыхался и раскраснелся. Ясное дело, носится следом за мной в плотной гимнастёрке по такой жаре. Тулуп бы ещё напялил. Я и сам в пиджаке, но пиджак легкий. Практически не чувствуется. И вообще… Чего он прицепился? Почему за последние пятнадцать минут уже третий псих на моем пути попался. Намазано им что ли?
— Вы… Ты… — Я развернулся к парню лицом, собираясь попросить придурка пойти на хрен. Не знаю, что за капитан ему нужен и при чем тут я, но хватит уже за мной бегать. Вот это конкретно и планировал ему сказать.
Однако, не смог произнести ни слова. Прямо радом с аркой находились окна магазинчика, имевшего вывеску «Булочная». И в одном из этих окон я увидел свое отражение. Свое…
— Да ну на хер… — Медленно, почти по слогам, произнёс я, рассматривая высокого мужчину, стоявшего напротив, в стеклянной раме окна.
Поднял свободную, не занятую чемоданом руку, дабы убедиться, что отражение и правда мое. Незнакомец повторил движение точь в точь. Сделал шаг в сторону. Этот левый тип тоже шагнул. Я склонил голову к плечу, внимательно изучая отражение.
Молодой, не больше тридцати. Серый костюм. Такие же свободные, как и у других, брюки, пиджак, шляпа. Рубашка без воротника. Просто белая. Лицо… Ну, наверное, мужественное. Я хрен его знает, как определять мужские лица. Слава Богу, никогда этой темой не интересовался. Взгляд цепкий, пожалуй, даже опасный. Короче, ничего так мужик, серьезный, хоть и молодой. Вот только это ни черта не я! Даже не рядом.
— Товарищ капитан, вы скажите, если что-то не так. Я просто не пойму. Мы ведь с вами еще в поезде договорились, что вместе отправимся в отдел по борьбе с бандитизмом, к этому их майору Сироте́. Ну, помните? Когда вы купе перепутали и ко мне попали. Репутация у него сами знаете. Свои боятся, не то, чтоб бандиты. Ну, и оно вдвоем как-то сподручнее. Вы, тем более, сразу сообразили насчет одёжки. — Парень многозначительно обвёл взглядом мой костюм. — Оно правильно. То, что нам предстоит… Надо не привлекать внимания. А я… У меня просто и нет другого. Вот, только форма. Думаю, майор с меня стружку снимет за такое явление.
Я слушал, как без остановки талдычит этот тип, и попутно продолжал разглядывать свое отражение. Что за ерунда? В который раз задаю один и тот же вопрос. Что, твою мать, за ерунда? Почему вместо привычного лица я вижу какого-то левого человека, да еще лет на десять моложе меня? Это ведь не глюки?
Я осторожно ущипнул себя за бедро. Даже сквозь ткань штанов было больно. Очень больно. Не глюк, значит… Ничего не исчезло, не пропало. Ну, и не сон, соответственно.
— Так что? Идем? — Парень, высказавшись, поправил головной убор и посмотрел на меня вопросительно.
Я молча сунул руку в карман. Туда, где лежало то самое удостоверение. Вынул его. Открыл. Ну… Фото, конечно, такое себе. На нем сам себя не узнаешь. Качество просто отвратительнейшее. Потом прочел, что написано в графах с личными данными. Волков Денис Сергеевич… Звание, где служил…все это просмотрел мельком. Но зато уставился на год, указанный в документе. Это прикол? Повернулся к парню в форме и слегка дрогнувшим голосом спросил:
— Какой сейчас год?
— Эх… Черт… Контузия, да? У меня тоже иной раз бывает. В ушах звенит и грохот, прямо как тогда… Рвануло между мной и нашим капитаном. Я жив остался. Сам не знаю, как. А он…
— Год какой? — Повторил я с напором.
— Дык 1946, знамо дело. Июнь пока что. — Ответил этот товарищ.
Я стоял молча, не зная, что сказать в ответ. Хотя, нет. Что сказать я знал. Твою мать! Сука! Да как так⁈ Идите на хер!
Вот такие приблизительно фразы вертелись в моей голове. Но я все равно не произносил ни слова. Почему? Да потому что вдруг очень четко, очень ясно осознал, парень ни черта не шутит. И мне это все не мерещится. То, что я вижу вокруг, это — настоящее.
— Идемте, товарищ капитан. А то нам этот Сирота́ устроит головомойку. Уже отметимся, обозначимся, задачу в подробностях узнаем. Да хотелось бы где-нибудь остановиться. Уморила дорога. Я же прямиком из… — Парень замолчал, глядя на меня с тревогой. — Вам нехорошо?
— Мне? — Я нервно хохотнул. — Очень хорошо. Даже отлично. Я прямо в восторге! Ну… Идем… Куда там нам надо?
