— Сюда, — послышалось из одной из комнат.
Шестеро головорезов устремились в просторную комнату с купелью. С мечами наголо ворвались внутрь и замерли.
— С-сука, — с губ начальника сорвалась сдавленное шипение.
В большой вылитой из бронзы купели лежал римлянин. Над ним, держа в руке кинжал, замер молодой раб.
* * *
— Евстрикл к вашим услугам, господа.
Я кивнул вошедшим с почтением. И медленно поднял руки, в левой оказался зажат кинжал. Правильное решение, карателей пятеро, у меня бы не было шансов.
— Раб? — надменно бросил стоящий посередине брюнет.
Я покосился на лежащего в купели настоящего раба. Времени до появления головорезов не оставалось, поэтому я принял единственно верное решение — сбросил Евстрикла в остывшую ванну. Сам же переоделся в рабскую тунику.
— Вольноотпущенник, — заверил я, вернув на брюнета взгляд.
Хорошо, что туника не имела размера, по габаритам я явно превосходил предателя-раба.
Брюнет смерил меня презрительным взглядом, хмыкнул.
— Осмотрите его.
Ко мне двинулись двое с мечами наголо, забрали кинжал. Один из головорезов тяжело хлопнул мне по плечу. Второй приставил лезвие меча к горлу. Еще двое подошли к купели, осмотреть Евстрикла.
— Живой, — довольно заявил один из них.
Главный кивнул, заметил лежащий на полу клочок папируса. Нагнулся и, подняв, прочитал. На губах мелькнула улыбка.
— Это твой господин? — он коротко кивнул в сторону Евстрикла.
Вопрос предназначался мне. Холодный металл лезвия меча давил на горло у сонной артерии. Любой неверный ответ или неловкое движение, и мне перережут глотку.
Раба вытащили из ванной. Убивать его я не стал, незачем марать руки в крови, но еще раз приложить пришлось. Потому что Евстрикл начал приходить в сознание, когда я опустил его в воду, а вот теперь спал крепким, хоть и не совсем здоровым сном.
— Это сын предателя, моего господина, я ударил его в висок и собирался убить, чтобы принести голову на Форум Сулле, — холодно пояснил я. — Мне нужна свобода и награда в сестерциях.
— Как ты узнал о награде? — брюнет приподнял бровь.
Правильный вопрос, ведь о проскрипциях стало известно всего несколько часов назад. Если я пребывал в имении господина, то не мог ничего знать.
Однако ответ нашелся.
— Я сдал людям Марка Красса его отца. И теперь пришел за сыном.
Брюнет помолчал, взвесил ответ, а потом медленно моргнул.
— Свободен, отпусти его.
Головорез убрал клинок от моей шеи и грубо толкнул в спину рукоятью.
— Убирайся.
Я пошел к выходу, но главный дернул меня за полу туники. Рука скользнула к спрятанному у пояса ножу…
— Знаешь, как забрать награду?
— Нет.
— Все, что тебе причитается, получишь у квестора. Отличная работа, Евстрикл.
Я промолчал, рука, потянувшаяся к ножу, застыла.
В этот момент начал приходить в себя настоящий Евстрикл, он попытался вырваться из рук державших его всадников.
— Презренный! Ты обвиняешься в пособничестве идеям Гая Мария и объявлен личным врагом Суллы и Рима. Твое имя вывешено на Форуме, а ты отныне подвергнут изгнанию и лишен гражданства. Все твое имущество будет конфисковано… — ничего не понимающему Евстриклу зачитали приговор.
Брюнет коротко провел пальцем у шеи.
— Убей его.
Кинжал в руке головореза поднялся и опустился, вонзаясь в грудь предателя-раба. Тот, выпучив глаза, смотрел на меня, но уже ничего не сказал. Обмякшее тело поволокли к выходу. В комнате осталось трое карателей.
— Ну так я пойду? — вставил я.
— Вина подай, в горле пересохло, и иди на все четыре стороны, — пробубнил головорез, исполнивший приговор.
Я подошел к столу. Головорезы приступили к грабежу. Забирали столовое серебро, срывали инкрустации драгоценных металлов с барельефа и статуй.
На столе стояла чаша, оставленная мулаткой. Я взял чашу и вернулся к карателю.
— Фалернское? — он довольно хрюкнул и потянулся за вином.
Но прежде чем его рука коснулась чаши, со стороны прохода раздался топот, и в комнату вбежал араб.
— Господин, мы подали лоша…
Араб запнулся при виде головорезов — и меня, подающего им вино.
Чаша с вином осталось висеть в воздухе.
Все мигом обнажили уже убранные мечи.
Глава 3
Араб, надо отдать ему должное, не попытался бежать и вытащил свой кинжал.
Все всё поняли мгновенно.
Рука дернулась, выплескивая в лицо головореза вино.
Нырок.
Он наотмашь рубанул мечом, мимо. Я разорвал дистанцию и встретил его прямым стоппером в колено, выбивая почву у него из-под ног. Руку с мечом встретил в замахе и согнул о колено. Пальцы разжались, и меч, падая, высек искру о камень пола. Я выхватил нож и будто гвоздем прибил край туники карателя к стене, попав острием лезвия в щель меж каменными блоками.
— Уходите, господин, я прикрою!
Араб встал между мной и двумя головорезами, держа кинжал перед собой. Двое карателей бросились в атаку.
— На нас напали! — заорал главный брюнет, подавая клич остальным.
Минута, и здесь будут еще как минимум двое бойцов. А наверняка есть ещё и те, кто остался снаружи…
Решено.
Я подскочил к столу и двинул по столешнице ногой. Стол полетел на карателей, блюда и посуда со звоном разлетелись по ванной. Это не остановило убийц, но сбило с толку, высвобождая для меня лишние секунды.
— Беги! Вольному волю, — бросил я, пробегая мимо араба.
Не знаю, понял ли он, но начал пятиться к выходу…
В коридорах уже слышался топот бежавших на подмогу.
Араб встал между мной и двумя головорезами, держа кинжал перед собой. Воин из него — одно название, рукоять-то держит обеими руками. Долго не проживет, жалко пацана…
Двое карателей бросились в атаку.
— На нас напали! — заорал главный, подавая клич остальным.
Минута, и здесь будут еще как минимум двое бойцов. А ведь наверняка есть и те, кто остался снаружи…
— Я свободен? — насторожился раб.
Боялся понять неправильно, не верил своим ушам.
— Словно птица в небесах, — подтвердил я.
Араб начал пятиться к выходу. Как назло, в ванной комнате не нашлось окон, а те, что были, оказались не более чем обманками…
В коридорах уже слышался топот бежавших на подмогу.
— Куда? — бросил я арабу.
Мы выбежали в коридор, оттуда пути вели в обе стороны. Но восточный мужчина, видимо, настолько был ошарашен моим решением предоставить ему свободу, что пропустив мой вопрос мимо ушей, ломанулся налево.
Понятно.
С таким в разведку не сходишь. Ну, я привык рассчитывать только на себя, так что ничего нового.
В коридоре царили сумерки. Звуки доносились будто бы со всех сторон, я никак не мог определить, откуда же приближаются каратели, это эхо разносило голоса по всему дому с множеством коридоров, проходов и арок. Но решено, я двинулся вправо — не туда, куда убежал молодой араб. Каждый сам за себя. Если повезет, я прикрою своего бывшего слугу, ну, или наоборот. Хотя не исключаю, что и каратели разделились.
Прильнув спиной к стене, я приставным шагом заскользил вдоль коридора, держа наготове подобранный гладиус. Вдоль стен в обе стороны от коридора стояли ростовые статуи женщин и мужчин — богов Римского пантеона. Римляне забрали себе греческих богов, но забыли в них поверить. Зато статусность владельца эти фигуры подчеркивали исправно.
С противоположной стороны донеслись крики, секундный скрежет стали — и повисла тишина. Судя по тому, как араб неумело держал кинжал, для него все кончено. Надо будет помянуть… но топот приближался. Стало понятно, что каратели действительно бегут с двух сторон.
Мне готовили примерно ту же участь. В Риме начиналась резня, я, как и многие другие, в один момент оказался вне закона. В скольких больших, изобильных домах прямо сейчас происходит такое?
— Быстрее! — послышалось из-за поворота.
Я прильнул ближе к стене, прячась за громоздкой статуей. Вовремя. Из-за поворота вынырнуло двое запыхавшихся головорезов. Один из них чуть не влетел в статую и недовольно зашипел:
