— Я не уверен в этом, — заявил сэр Транниллерс. — Погоду Краймора проклинают не просто так, она непредсказуемая. Густые туманы могут держаться по несколько дней. Правда, я с этими местами почти не знаком, все время мимо проходил, моряки опасаются приближаться к Чечевице. Здесь никогда не угадаешь: то ясный день; то шторм; то этот туман при полном штиле.
Трой поднялся, огляделся по сторонам:
— Хотя бы рассвета надо дождаться обязательно. А потом постоим немного, посмотрим. Если туман не будет редеть, придется думать.
— А если будет? — спросил Храннек.
— Тогда мы сможем осмотреться и потом тоже будем думать.
— Трой, тут есть одеяла, может вам с Бвонгом в них закутаться? — предложила Айриция.
Тот, осмотрев в спешке сваленные тюки, ящики и бочонки, не согласился:
— Спасибо, но это лишнее, завернусь в парусину. Слишком торопились, все перепуталось, придется разгребать весь груз, а тут неудобно с ним возиться. К тому же часть его мы потеряли при спуске, одеяла могли уплыть.
— А здесь точно нет чудовищ? — с опаской осведомился Бвонг, поглядывая на темную воду.
— В Крайморе есть все, и мы даже десятой части его секретов не разгадали, — ответил сэр Транниллерс. — Так что самое время помолиться Святому Кругу. Со мной всякое случалось, но я впервые оказываюсь в море на плоту из пустых бочек, без молитвы тут не обойтись.
— Я тоже помолюсь с вами, — кивнул Бвонг.
— И я, — присоединился Храннек.
Трой молча завалился на кучу кусков парусины, рядом демонстративно уселась Миллиндра. Сэр Транниллерс, уставившись на нее, спросил:
— С Троем все понятно, он пока не нашел себя, и не нашел себе места в религии. Но ты ведь не теряла память, так почему не хочешь обратиться к небесам?
— Да, не теряла. И что вы от меня хотите?
— Девочка, мне показалось, что ты не хочешь помолиться Святому Кругу.
— Я не верю в него, — с неожиданной неприязнью ответила златовласка. — И не понимаю, как вы можете этому молиться? Это из-за церкви мы все здесь очутились, и выхода для нас нет на долгие годы. А может и навсегда, слишком многих забирает Крайний Юг. Вы говорите, что мы преступники и Святой Круг дал нам шанс на избавление. Что мы должны раскаяться. А я не собираюсь не в чем каяться, я сделала то, что должна была сделать, в этом нет ничего плохого. А в чем виноват Храннек? Его мать умерла, отец женился на другой, а мачеха выгнала пасынка на улицу. Его новыми родителями стали воры, все его преступление в том, что ему пришлось жить по законам своей семьи. Как и Айриции. Трой вообще новый человек, он понятия не имеет, за что его наказали. А потом пришла церковь и отобрала не закоренелых преступников, с которыми много хлопот и мало толку, а таких как мы, с кем меньше проблем. У них процедура отработанная, редко ошибаются, в рашмеры законченному мерзавцу попасть трудно. Правда, не все переживают процедуру заражения, и перевозку в замороженном виде тоже не все переносят. Ну так на эти мелочи церковь не обращает внимания. Если Святой Круг такое одобряет, пусть ему молятся другие.
— Правильно сказала, — одобрил Стрейкер. — Согласен до последнего слова. Я тоже плевать хотел и на клириков, и на их церковь. Засадили меня почти ни за что, а убийцы сейчас греются на севере.
— Человек без веры — неполноценный человек, — рыцарь покачал головой.
— Я лучше буду неполноценной, чем обманывать себя, — стояла на своем Миллиндра.
— А я хоть на Дом Смерти готов молиться, лишь бы не сгинуть в этом проклятом море, — ответил на это Бвонг. — Сэр Транниллерс, давайте уже, читайте молитву, не обращайте внимания. Не все тут такие заносчивые как Веснушка и Стрейкер. Трой, а ты чего? Ну да, ты ни молитвы не помнишь, ни Святой Круг. Все из головы вытащили, но пора начинать вспоминать, это дело важное. Айриция?
Та покачала головой:
— Без меня.
— Тоже не веришь?
— Сказала же — без меня, — повторила с нажимом, и здоровяк не стал настаивать.
Трой, всматриваясь в туман, вслушивался в слова молитвы ничего не узнавая. Или сталкивается с ней впервые, или память, отвечающая за религиозность, пострадала сильнее прочего. И в душе никакого отклика.
Хотя нет, что-то все же откликается. Какие-то мысли поднимаются. И мысли странные. Поведение этих людей кажется странным. Даже нет, не странным — смешным. Ну не может человек в здравом уме вращать перед грудью пальцами, расхваливать какой-то Святой Круг и попрошайничать у него разнообразные милости.
Это глупо.
Тем не менее из девяти спасшихся этим занимаются пятеро.
Ошибка — из десяти. Забыл про Фдуча.
* * *
— Подонки! Святой Круг, какие же вы подонки!
Удивительно, но несмотря на холод и пережитое Трой ухитрился заснуть и пропустить самое интересное — попугай решил присоединиться к коллективной молитве. Правда, сделал это куда позже других и в своей коронной манере.
Приподнялся, увидел, что его примеру последовали почти все. То есть разлеглись кто где, в основном на той же парусине, которой из жадности прихватили слишком много — все обрезки, оставшиеся после кройки парусов и тента. Его, кстати, так и не натянули. И даже каркас не успели сколотить. Правда, тут дело не в лени и не в нехватке времени, просто планировали сделать это уже на воде, заняться этим ранее не позволяли габариты стапеля — мешала балка, на которой крепился блок для спуска.
Бодрствовал один лишь Айлеф. Стоя у борта он монотонно двигал веслом, сражаясь с неутомимым течением, которое норовило утащить плот вслед за пылающим барком. Причем время от времени ему приходилось переходить на другую сторону, при такой работе задремать не получится — постоянно на ногах.
Увидев, что Трой поднялся, белобрысый крепыш произнес:
— Тебе надо на это посмотреть.
Только тут до Троя дошло, что туман рассеялся, небо чистейшее, ни облачка не видать. Светло, чайки кричат, бакланы хохочут, мир прекрасен, а он все прозевал.
Вскочил, поспешно обернулся по сторонам, прикинул положение Солнца, затем уже вдумчиво начал разглядывать подмеченные интересности. Прежде всего почти ровно на юге от плота бросался в глаза плоский берег небольшого острова. Хотя как сказать, с виду не меньше трети лиги[16] в ширину, и никто не скажет, насколько он тянется дальше. Выглядит куда перспективнее прочих клочков суши, коих тут немало, в сравнении с ним они кажутся жалкими огрызками.
Скалы, о которые едва не разбился барк, вообще не имели отношения к примеченным островам. Просто высокие камни торчащие из пучины. Сверху белесые от помета морских птиц, устроивших на них площадки для отдыха и наблюдения за перемещением рыбьих косяков; снизу того же цвета из-за соли, которая остается после высыхания брызг от волн. Обидно то, что поблизости никаких других рифов не видать, кораблю не повезло, чуть в сторону и мог бы проскочить гораздо дальше.
«Кархингтайл» далеко не ушел. Судно, потяжелев от принятой воды, оперлось килем о дно немногим дальше скал и все еще горело. Слишком много качественного дерева, пожар не успел его сожрать за остаток ночи. Корпус на вид целый, но лишился последней мачты, от нее даже огрызка не осталось. Да по большому счету ничего не осталось — просто лениво горящий остов от которого в небеса уходил жирный столб дыма.
В голове на миг сверкнула картинка: обрывистый берег заваленный огромными валунами, величественные сосны наверху, густая дымка лесного пожара где-то за ними.
Картинка как появилась, так и пропала. Память нередко баловала его такими крошечными невразумительными обрывками. Даже не понять, это истинные воспоминания, или мозг пытается заполнить образовавшуюся пустоту эпизодами навеянными воображением. Но на выдумку непохоже, он увидел все так явственно, так четко, что нос защипало от насыщенного запаха разогретой дневным теплом сосновой смолы.
Айлеф, заметив, куда он уставился, произнес:
— Я вот думаю, а что если пепельники попрыгали за борт? Они могли добраться до этого острова и спрятаться в кустах.
— Сэр Транниллерс говорил, что твари ненавидят воду. Особенно морскую.
— Но и умирать они тоже не любят, — бодрым голосом заметил рыцарь, приподнимаясь.
Посмотрев в сторону горящего корабля, задумчиво произнес:
— От барка не так уж далеко до суши, к тому же там тянется длинная коса, до нее им добраться еще проще. Если пепельники до этого додумались, то большой остров занят. Трой, я бы на твоем месте не стал на него соваться без тщательной разведки и крайней необходимости.
— Сэр Транниллерс, вы разве забыли? Со мной можно ничего не обсуждать, теперь вы главный во всех наших делах.
— Я ничего не забываю. Ну, почти ничего, возраст, знаешь ли, сказывается, — рыцарь подмигнул. — Мы ведь решили, что на море ты обычно действуешь получше меня, то есть тебе самое место в капитанах. То есть нет никакого резона согласовывать со мной срочные распоряжения касающиеся морской части. А теперь оглянись вокруг. Оглянулся? Скажи мне Трой, мы разве на суше? Нет, мы все там же — на соленой воде. То есть на территории, где ты ориентируешься получше меня, и твои приказы обязаны выполнять все, в том числе и я. Но это не значит, что я рядовой член команды, ведь я как-никак принял на себя ответственность за вас и неважно, где мы находимся — на суше или на воде. В связи с этим хочу тебя спросить: каким образом и когда ты доставишь нас до безопасной земли?
