- Угу, - Вадим хрюкнул, продолжая ожесточённо бить клопов, но переезжать, оставляя без присмотра свой мешок, не посчитал нужным. Тоже мне, дурачка нашли! Стрелец вроде как заснул, а Вадим продолжал сражаться с клопами. Раздавив всех, кого нашёл, он повернулся на другой бок и снова заснул.
Неизвестно, какие планы были у стрельца, но он не посмел тронуть ночью. Может, не хотел, а может и побоялся. Проснулся Вадим вслед за остальными. Люди стали вставать, громко при этом ругаясь и издавая другие звуки, резкие для уха Вадима. Хотел ещё поваляться, но не получилось. Началось броуновское движение туда-сюда одевающихся, ругающихся, кашляющих людей. Кто-то прыгал на одной ноге, натягивая лапоть, кто-то сидел на кровати, свесив чёрные немытые ноги прямо на голову соседа. В общем, развлекались, как могли.
Портянки и портки за ночь у многих высохли, что не добавило, впрочем, свежести воздуху. Наконец кто-то распахнул дверь на улицу и впустил в помещение волну чистого, свежего, ароматного, утреннего воздуха. Восхитительная струя пахнущего хвоей и травами воздуха выманила наружу гнусные миазмы мужского коллектива. Сразу захотелось дышать полной грудью. Вадим спрыгнул с полатей и стал одеваться, попутно проверяя свои вещи.
Всё же, он не досчитался своей шапки, которую кто-то умыкнул ночью. Ругаться с хозяином не хотелось. Да и шапка старая была и ему не нравилась. Пока было лето, она ему не сильно-то и нужна. А вот волосы у него на голове стали сильно отрастать. Вадим оделся, потом собрал вещи. Уже уходя, он бросил взгляд на непокрытые головы своих товарищей по несчастью. Большинство из них отпускали волосы, изредка их подравнивая, от случая к случаю. Вадим поступал также, но это было некомфортно.
Проблем и так было много, а парикмахеров здесь не было. Надо искать цирюльника, да и был ли он тут вообще. Вздохнув, Вадим подхватил свои вещи и направился завтракать. Завтрак ему был заказан, и он смог спокойно поесть кашу-размазню, запив её даже не узваром, а стаканом холодного, только из погреба, молока. Больше ему здесь делать было нечего и, пнув дверь, он вышел из помещения душного постоялого двора.
Что дальше делать, он не знал. Наниматься в ополчение ему не хотелось, в дружину тем более, даже если бы ему это и предложили. Оставалось идти в Москву. Но путь был долгим и неясным. Сначала нужно хотя бы доехать до Калуги, а оттуда уже и до Москвы. До Калуги оставалось километров сто, да ещё триста до Москвы или может чуть больше. Москва-то не та была, что в его время, но всё же.
Но что сейчас делать, он даже не представлял. Отойдя от постоялого двора, он остановился на дороге и зачесал свою еле видную светлую щетину. Странно, у него были волосы русые, а щетина лезла рыжая. Не фонтан, короче, будут у него борода и усы, не фонтан. Но как же их брить тогда и чем? Опасной бритвы тут и в помине не было. Мыло и то роскошь! Не саблей же бриться???
Видел он как-то опасную бритву, та ещё штука, надо здорово постараться, чтобы ею качественно побриться. И особым образом держать, и морду лучше круглую иметь, так легче приноровиться. И всё равно, вся рожа исполосована будет, несмотря на предосторожности. В общем, придётся бороду с усами отращивать, чай, с ножницами-то получше должно быть в этом мире.
Вадим поморщился и зашагал в центр города, высматривая торговую площадь. Можно было что-нибудь продать и что-нибудь на это купить. У него всё необходимое присутствовало для жизни, кроме сапог. А это была проблема. Одни лапти у него уже развалились, вторые, поновее, сейчас красовались на ногах, но ходьба и битва с мертвяками плохо сказалась на них. И с этим надо было что-то делать. Вот он и шёл решать эти проблемы, направив свои лапти на рынок.
Довольно скоро очередная улочка привела его на торговую площадь с длинными рядами открытых прилавков. За ними находились штатные лавки вместе с жилыми домами хозяев. Торговля животными, кормами, овощами-фруктами проходила за городом, не в силах разместиться в черте города. Выйдя на площадь, Вадим окинул её взглядом, сразу выделяя нужные ему лавки. Увидел он и оружейную мастерскую, да не одну, и кузнеца, и шорника, и ещё Бог весть кого. Торговали здесь и платьем, и всякими безделушками, а вот лавку башмачника нигде не было видно, но он не отчаивался. Медленно шествуя вдоль прилавков, Вадиму приходилось отбиваться от назойливых торговцев.
- Покупай, покупай, на товар мой налетай!
- У всех смотри, а у меня бери. Нет лучше, нет вкуснее, нет прекраснее и румянее, только у меня бери любой пирожок, да клади в роток.
Вадим хмыкнул и прошёл дальше. Не пирожками едиными, да и есть пока не хотелось. А торговцы продолжали надрывать свои глотки.
- Вот, смотри, какой товар, только от иноземца взял. В руки берёшь и делай с ним, что хошь!
- Девице красной пригодится, жёнке любимой сгодится, матери важной в дом приважно.
- Эй, народ, налетай, сбитень покупай! Хорош и вкусен, а мастер в нём искусен. Продавец хорош, купи хотя бы на грош!
Вадим снова хмыкнул и, не удержавшись, купил стакан горячего сбитня. И действительно, пряное и горячее медовое питьё изрядно подняло его настроение, и в этот же момент он заметил долгожданную лавку с болтающемся над ней подобием сапога, вырезанным из дерева. Увидев вывеску, он обрадовался и направился прямо к ней.
Пузатый купец, владелец лавки, спокойно стоял за прилавком, который на ночь наглухо перегораживался деревянной стенкой и замыкался на замок. Он хмуро и неприветливо уставился на Вадима, мельком взглянув на его грязные лапти.
- Чего желаете? Любая обувка на заказ и готовая тоже имеется.
Вадим пошевелил пальцами в лаптях, выражая своё скрытое сомнение словами торговца. Мысленно пересчитал свои финансы, те не пели романсы и даже не пищали. Финансов у него оказалось довольно много. Кузнец отдал ему все свои сбережения, да и часть других монет он нашёл в разных кельях. Монахи вместе с настоятелем не обладали деньгами или спрятали их, а может, просто не думали о том. В общей сложности серебра у Вадима было довольно много и даже крупные монеты были. А вот золотых не оказалось вообще, да оно и к лучшему.
- Мне бы кожаную обувь али другую какую, но покрепче.
Вадим не знал, как называлась здесь и сейчас обувь: сапоги, понятно, а вот остальные поделки были самые разные, и названия имели такие же. Башмаки, туфли или ещё как, прошли эти названия мимо его сознания. Не до того ему было.
Торговец окинул взглядом Вадима, ещё раз посмотрел на его потрёпанные лапти и сказал.
- Могу предложить кожаные поршни.
Вадим взглянул в ту сторону, куда показал торговец. На верёвках, подвешенных под потолком, висела обувь, сильно похожая на кожаные сандалии со шнуровкой. Это было лучше, чем лапти. Но хуже, чем сапоги или башмаки, но ни башмаков, ни сапог в лавке что-то видно не было. Одни лапти, поршни, да ещё разные непонятные изделия, которые не были интересны Вадиму.
- А башмаки есть?
- Башмаки? То к иноземцам надобно, у меня нет ничего. Могу предложить чёботы или сапоги, но есть ли деньга на это?
- А сколько стоит будет? И какие они?
Торговец усмехнулся и вынул из-за прилавка короткую обувь, похожую на нечто среднее между ботинками, поршнями и сапогами.
- Вот чёботы, цена им пять копеек нашими деньгами или трояк польскими, могу взять турецкими или ещё какими, если есть по весу серебра.
- А сапоги?
- Пол ефимка, но на тебя надо шить отдельно, готовых нет.
- А чёботы, но чтобы крепче и лучше?
- Гм, ещё три копейки накинешь или полторак дашь, и подберём, раз на серебро богат.
- Ноги дороже денег, побережёшь, глядишь, и спасут, когда от мертвяков убегать будешь.
Торговец посмурнел.
- То твоя правда. Мертвяков расплодилось, просто жуть. Да и Болотников со своим войском бродит где-то, а ещё и банд развелось, всех и не упомнишь. Едва Хлопка угомонили, да шайку по лесам разбили, так другие лезут лиходеи, и не поймёшь, чего больше бояться: то ли люда разбойного, то ли мертвяков богопротивных.
