Тревор со зловещим выражением лица тыкал пальцем в сторону Санлиса. — Ты даже мне задолжал и кормишь меня отговорками. Думал, я этого не пойму? Считаешь меня идиотом? — Теперь Тревор так же разозлённо тыкал пальцем в себя. — Так вот, считай, что я на тебя больше не работаю. А то, что ты мне задолжал, я требовать не буду в память того хорошего, что ты мне сделал. Так что всё, квиты. Теперь, если я увижу, что ты к Грете пристаёшь — схлопочешь от меня по полной.
С этими словами Тревор с мрачным лицом ушёл в дом. Санлис молча стоял и смотрел вслед человеку, которого знал давно и всегда считал глупым доверчивым бесхарактерным тюфяком. Сегодня он расплачивается за своё ошибочное мнение. Мужчина не знал, сколько простоял, погружённый в свои мысли, из горестных раздумий его вывел знакомый голос за спиной.
— А, Санлис, очень хорошо, что ты здесь, нам нужно поговорить, — Килика стояла у калитки, слегка опиравшись на дверь, выглядела она просто потрясающе, не смотря на то, что была в повседневной одежде. Слишком уж разительно отличалась она от себя же недельной давности. Видимо, без лечебной магии тут не обошлось. Проклятые маги, вечно они создают ему, Санлису, проблемы.
— Хорошо, сестра, — покорно склонил голову мужчина, понимая, что сбеги он от этого разговора, и будет ещё хуже. К тому же, он надеялся на информацию, почерпнутую из маленькой книги для записей, о существовании которой никто из живых, кроме него, не знал.
Они прошли в его кабинет на первом этаже. Килика сразу распахнула окно и заняла место за столом, давая понять, кто тут истинный хозяин. Санлис сел в кресло сбоку, на котором он сидел вчера, когда сестра распекала его, застукав с Гретой.
— Я думаю, ты уже выяснил, где я была, и догадываешься, зачем я ходила, — начала Килика, — и теперь ломаешь голову, как много мне известно. — Она пристально посмотрела на брата, — того, что я знаю и могу доказать, достаточно, чтобы засадить тебя за решётку до конца дней, особенно, если я воспользуюсь старыми связями с дворцом. Мошенничество, подкуп должностных лиц, хищения, а вершиной всему этому покушение на убийство.
— Ты что такое говоришь? — дернулся в возмущённом порыве Санлис, — У меня и в мыслях не было никого убивать!
— Сидеть! — припечатал его к месту голос старшей сестры, — по остальным пунктам, видимо, возражений нет? Отлично, — Килика встала и опёрлась на стол рукой. — Та дрянь, которую ты добавлял мне в дурман, могла меня убить. Сиди, я сказала! Пока ты лежал в отключке, много произошло. Я провела собственное расследование и сходила к Карнакам, которые, представь себе, тоже покопались в твоём прошлом и настоящем. Они любезно предоставили мне эти материалы для ознакомления. — Сестра сверлила взглядом брата, который опустил голову, не желая встречаться взглядами.
— Я могу всё объяснить, — попытался оправдаться Санлис, по-прежнему не поднимая головы, — я действовал на благо семьи. И я ничего в дурман не добавлял, мне такой продали. Я невиновен, всё это ложные обвинения, ты ничего не докажешь!
— А мне и не нужно ничего никому доказывать, — усмехнулась Килика, — я напишу письмо в королевский архив, как глава рода, с распоряжением исключить тебя из Болдоров. Так что собирай вещички, «братик», — последнее слово она процедила издевательским тоном.
— Ты не можешь просто так исключить члена рода! Есть правила! У тебя ничего не выйдет! — Санлис оторвал глаза от пола и злобно посмотрел на сестру.
— Показываешь своё истинное лицо? Если рассчитывал этим напугать, то напрасно, — отмахнулась Килика, — очень даже выйдет, эти правила не касаются усыновлённых. Да, да, ты не ослышался, мне и это известно. Или ты не знал? Тебе же два года всего было. Руст добудет документ, если я его попрошу. Вот так-то, «братик», — последнее слово она выделила ещё более издевательским тоном.
— Сволочь, — прошептал Санлис, но женщина услышала.
— Твоя самокритика тебе не поможет, я не желаю тебя больше видеть в этом доме, да и в принципе больше никогда. Так что, к вечеру тебя здесь быть не должно.
— Вот так, значит? — прищурился мужчина, — ну ладно. Если я не буду больше частью семьи, значит, и тайны семейные хранить теперь не обязательно. А я их много знаю, мне в руки одна вещица попала, дневник нашей непутёвой сестры, точнее, только твоей сестры. Я, кстати, знал про то, что приёмный, но не думал, что и тебе об этом известно. Отец хотел мальчика, а у него родились две дуры, вот меня и усыновили. — Санлис с довольным видом наблюдал за нахмурившейся женщиной. Не дождавшись комментариев, продолжил:
— Так вот, дневник, в нём очень много любопытного. Я теперь знаю, почему ты эту блондинистую пигалицу, твою родную племянницу между прочим, на дух не переносишь, про твоего мужа и его тайные эксперименты там тоже есть, а ещё там есть про степень родства между тобой и Лордином, которая слегка отличается от общепризнанной…
— Заткнись, — прошипела Килика, — это всё тебя не касается. Сестра была выдумщицей и могла понапридумывать всякого. Нечего верить в этот вздор.
— То-то ты так напряглась, — ухмыльнулся Санлис, чувствуя, что обстановка переменилась в его пользу, — а давай я озвучу, а ты скажешь, правда это или нет? — Он посмотрел на слегка взбешённую хозяйку дома, и ухмыляясь во весь рот, продолжил:
— Мне вот интересно, Корин знал, что ребёнок Шерры не от него? Или он так и умер в неведении, думая, что Эрия его родная кровь? Я думаю, понимал, он же не полным идиотом был. А ты сестру покрывала, причём знала, что за скот её обрюхатил, и боялась, что в ней проявится кровь настоящего отца, не так ли? Обрадуется ли Эрия, узнав об этом? Может, она тебя возненавидит?
За окном послышалось шуршание, Килика встала с крышки стола, на которой находилась полусидя, и выглянула в окно. Ничего интересного в густых зарослях не заметив, она на всякий случай закрыла створку, и заметно более спокойная, повернулась к Санлису.
— Напрасно думаешь меня этим шантажировать, Эрия умная девочка, я поговорю с ней и всё расскажу, она поймёт. Так что делай, как хочешь, на твоё положение это не повлияет.
— Тогда я расскажу всем про проект «Купол», который курировал твой муж. В дневнике кое-что есть про
