В этот же самый момент содрогнулась земля, рванули вверх, выбитые неведомой силой крышки канализационных люков, раздался жуткий многоголосый вопль боли… В небесах ревела буря, гремел гром и сверкала молния, перемежаясь огненными сполохами. У меня на голове шевелились волосы, по всему телу бегали мурашки — не нравится мне вся эта магия, честное слово. Ее нельзя напополам мечом разрубить, какая досада!
— Волшебство-то у нас с привкусом дерьмеца, господа, — произнес каркающий, как будто надтреснутый голос. — Никак урук или «нулевка» рядышком? А-а-а-а, да что ж это я? Это же наш добрый хозяин! Не соблаговолите ли вы уйти с магической позиции, дабы смрадом своим эфирным не смущать почтенную публику?
Конечно, это был Ермолов-старший. И он, и молодая поросль темного клана и не думали принимать участия в разворачивающемся действе. Кто-то из ермоловских курил, кто-то гонял в ладони сгустки тьмы, другие совсем по-плебейски плевали под ноги семечки. Клавдий расчесывал гребнем волосы и бакенбарды, как будто сейчас в этом была какая-то необходимость. Или — была? Вокруг зубцов расчески клубилась тьма, извиваясь тонкими черными нитями.
Воронцов вздернул бровь иронически, но, повернувшись ко мне, проговорил:
— Бабай, это было бы разумно. Не стоит тебе с твоей аурой отсвечивать рядом с колдующими волшебниками.
Я уже увидел, что мощные удары магической артиллерии при всей своей эффективности обладали большим изъяном: умеренной точностью. И клыкастые птички, и кое-какие грибы уже пытались разлететься-расползтись в разные стороны. И потому я кивнул: нужно было чистить Проспект от недобитков, которые всё-таки прорвались через опустошительные заклинания великих волшебников.
— Твою мать, — сказал вдруг Воронцов. — А это уже задача по мне, пожалуй. Фу, как не хочется…
Запахло озоном, и в тот самый момент, когда я по своему обыкновению сиганул с крыши вниз, на Проспект выполз какой-то костяной танк. Хрен его знает, может — броненосец-переросток, может — похудевшая в талии черепаха или еще какая сволочь, но размером она была с хорошую крестьянскую избу, панцирь имела толстый и шипастый, и под ним ловко пряталось… прятался?.. пряталась? Короче — все шесть длинных лап и страшная башка на длинной шее мигом ныряли под защиту роговой брони, когда кто-то из магов пытался поразить страшного врага убийственным заклинанием, и мигом из-под нее высовывались и активно шевелились в сторону «Надыма»: тварь хотела добраться до волшебников в здании! И у нее были шансы!
Броня эта, похоже, имела неплохую сопротивляемость к магии, так что едва я стукнулся пятками о брусчатку тротуара, как сразу же задумался о том, как бы ее в хозяйстве приспособить… Такая кираса или браслетики могли бы здорово усложнить жизнь врагу с магическими способностями! Я только оглядывался, высматривая опасность, и примеряясь, куда бы броситься с мечом наголо, как вдруг из горла великанского панцирного чудища хлынул поток крови, потом грохнул гром вдали, и на крыше «Надыма», прямо над моей головой появился из ниоткуда светлейший князь Георгий Михайлович Воронцов с какими-то внушительных размеров потрохами в руках. Жутковатая методика применения телепорта в бою, а?
— Путь свободен, господа! — сказал он и бросил потроха вниз. — Пожалуйте на сафари!
И маги ринулись с крыши вниз, кто-то — левитируя, кто-то — применяя крылья тьмы, иные — с треском впечатывались в брусчатку, оставляя после себя солидные воронки. Волшебники с улюлюканьем и боевыми кличами своих кланов, растекались по улочкам Маяка в поисках тварей, и рубились с ними уже не площадными заклинаниями, по эффективности напоминающими артиллерию или системы залпового огня, а индивидуальными, точечными техниками. Пресловутые файерболы, каменные шипы, водяные плети, ручные торнадо и энергетические клинки — всё шло в ход, все применялось против обитателей хтони с азартом, душой и огоньком! Ну чисто — охотники на травле!
В небесах сверкали молнии и плясали языки пламени среди туч: Келбали Хан Нахичеванский и братья Шабат и Эшсоу Маршаны добивали остатки летающей стаи. В окружающих домах тоже слышались звуки боя — грохотали выстрелы, кто-то кричал и матерился. Жители Проспекта радушно встречали хтонических гостей в своих жилищах.
Мне оставалось только пройтись вокруг «Орды» и «Надыма», пустив кард в дело всего один или два раза: нашинковать шляпку запоздалого мухомора и рассечь надвое наглую летучую тварь, которая решив, что магическая опасность миновала, рискнула покинуть свое временное убежище в водосточной трубе. Они хотели сафари — они получили сафари. А мы потом будем за ними тут разгребать. Всё в порядке вещей, ничего удивительного.
* * *
— Однако, магия прекрасно решает проблемы, которые сама создает, да? — этот Хурджин как обычно был в своем репертуаре.
Никогда нельзя было до конца понять, он сильно тупой или сильно умный? Я склонялся ко второму варианту, но иногда тролль отмачивал что-нибудь эдакое, и закрадывались смутные сомнения в интеллектуальных способностях. Вот, например, сейчас он ходил с казаном на голове. Круглое днище столитрового котла с пловом покоилось у него на макушке, могучие синие руки удерживали посудину за ручки. Вот это — умный поступок или не очень? Да и плов-то уже холодный, наверное…
— Думаешь, господа волшебники кушать вернутся? Вон они как по всему Маяку разлетелись… — задумчиво проговорил я.
— Духи сказали — пятеро погибли уже. Погибнет еще больше, однако. Хтонь — не место для игрищ так-то, — тролль был мрачен, и я помрачнел вместе с ним.
— Плов остыл? — вот вернется, например, Келбали Хан, и что я буду делать? В микроволновку плов в тарелках пихать? Зашква-а-а-р!
— Остыл, — грустно откликнулся тролль. — Я даже и не попробовал горяченького так-то!
Интересно, а как обстояло дело с моим обещанием предоставить безопасную нейтральную площадку для переговоров? Не соберуться потом меня потрошить родственники погибших? С другой стороны, торчали бы они в «Надыме», мы бы наверняка постепенно и с этой напастью справились, обеспечили бы безопасность… Хотя, тварей было действительно много! Даже — чрезмерно дохрена! И они до сих пор не закончились: отсветы творимого в подворотнях боевого волшебства можно ясно сообщали: бой продолжается.
Увидев выходящего из «Орды» Хуеморгена с закопченной рожей я гаркнул:
— Шуруй сюды, гноме!!!
— А? — он чесал натертое лямкой огнемета плечо и подслеповато щурился.
— Глянь, какое поле для деятельности! Нужно собрать ресурсы, соображаешь? — тварей набили без счета, и я сильно сомневался, что магов будут интересовать трофеи.
Что-то эксклюзивное — наверняка. Но внутренние органы, железы, зубы и когти — это вряд ли.
— А! Да! Мы щас! Мы это быстро! Ого-го сколько контейнеров понадобится! Щас! — грузный гном чуть ли не вприпрыжку помчался обратно в здание «Орды» и принялся там орать и наводить суету.
Помимо пессимизма именно алчность была его самым страшным грехом. И тем, и другим я предпочитал пользоваться, направляя эту энергию в мирное русло. Кхазад наизнанку вывернется, но соберет всё, что представляет собой хоть какую-нибудь ценность. А чтоб ему и его помощникам веселее и бодрее работалось — мы создадим нездоровую конкуренцию…
— Кузя! — его нос торчал из-за пожарной колонки, давно не работающей и проржавевшей.
— Шо? Ваще-то я всё заснял, но тебя не заснял. Ни хрена ты красивого не сделал, ваще-то, — почесал жопу гоблиненок. — Может, убьешь кого?
— Идиот… — беззлобно махнул на него рукой я. — Хочешь бабла поднять?
— Ага! — закивал гоблин и его уши и нос затряслись. — А шо?
— Да нишо, идиот! Глянь сколько ингредиентов валяется под ногами! Не пора ли их прибрать к рукам?
— АГА! — его аж подбросило. — Вот что ты Хуеморгену вредному говорил! Почему мне не сказал? Никакой дифистингизации… Дифрустра-за-ви-за… Де-фло-ра…
— Так-то диверсификации, — сказал тролль, прерывая таким образом поток словесного поноса изо рта Кузеньки.
