лишил меня руки…
— Да, и что? Ты теперь решил поставить крест на своей семье?
Я указал на проклятый меч с глазом. Такие вещи должны быть под запретом. Это настоящее табу в Российской Империи. Одно проклятое оружие означало связь с еретиками. Я не думаю, что Мстиславу позволили бы уйти, даже в случае моей смерти.
— Боже мой, знатный род запачкал свою репутацию ради одной правой руки. Лучше бы ты умер — в этом было бы больше благородства и чести, — надменно проговорил я.
У Мстислава была своя правда, он пытался мне что-то доказать. Говорил, но по моему мнению это была лишь бессмыслица. Мне больше не хотелось уделять ему время, оно того не стоило. Он тоже взмыл вверх и застыл в той же позе с тем же выражением, что и Демьян.
На этом с ними, пожалуй, покончено.
Внутренний двор академии окутала тишина. Даже дождь прекратился, и тучи начали рассеиваться. Единственный луч света прорезал облака и осветил меня, словно по задумке бога.
Решив воспользоваться моментом, я обратился к ученикам. Это самая незащищённая и слабая группа, чьё мнение мало на что влияет. Во всяком случае, они не могут повлиять на учительский состав, тем более на директора.
Но что сказать?
Я не мог просто угрожать и требовать, чтобы они боялись. Это было бы бессмысленно. Нужно было произнести умную речь, чтобы привыкнуть к роли директора.
Все выглядели поражёнными и пристально смотрели на меня, как будто я был суперзвездой. Честно, не каждый день можно увидеть такую демонстрацию силы.
Я выглядел так, будто и вовсе не сражался: одежда не помялась, и капля пота не упала. А ведь мои противники были два Витязя (8).
Есть ли в академии кто-то сильнее меня?
Может быть есть пару человек.
Я лишь надеюсь, что они не пойдут против меня.
Когда образовалась пауза, по ученикам прошёлся глухой шёпот:
— Как он это сделал?
— Это сила Доброхотовых?
— Значит, правда, что директор сменился?
Вопросов было много, и ответить на них мог только я. Поэтому, прочистив горло, я начал говорить:
— Всем успокоиться и послушайте, что я вам скажу, мои юные ученики.
Повисла тишина.
— Запомните: Благодетель — это не дар, это усердие… Нет, вроде не так было…
Я выглядел дураком, но никак не мог вспомнить эту дурацкую цитату. Как же там было?
— Да, это завоевание. Понимаете, что важно? Завоевание!
Ученики задумались, считая это какой-то глупостью. Но главное — сделать серьёзное лицо и объяснить:
— Я объясню. В жизни нельзя плыть по течению. Если хотите чего-то добиться, нужно взять это.
По их лицам было заметно, что понимания не прибавилось.
— Короче… Каждый должен поставить себе цель и следовать выбранному пути. Но никогда не идите по пути саморазрушения, вечной ненависти и власти. Это не сделает вас счастливыми.
Я указал головой на этих двоих «учителей»:
— Вот что в итоге ждёт таких людей.
Я перепутал всё, что можно, в своей речи. Невольно выскакивали маты и оскорбления, а где-то я вообще тупил:
— Э… ну вы знаете… они просто преступники…
Да, я немного перенервничал. Ну с кем не бывает?
Поэтому я решил сменить тему. Что может быть проще, чем указывать на ошибки тупых людей?
— Вы только посмотрите на этих двоих. Это не учителя, а настоящие преступники. Я бы их назвал животными, но животные такое не вытворяют. Они рассказывали вам о чести, достоинстве, благородстве, но по факту ничего об этом не знают.
И тут я замер. Я сам тоже ничего об этом не знал. Как-то неловко стало.
— Ну, вы поняли?
Многие послушно закивали.
А учитель из меня неплохой. Все слушают, что-то кивают с умным видом. Это оказалось не так уж и тяжело.
Я сделал паузу, она выглядела величественно, но на самом деле слов просто не было. Вроде и есть что-то сказать, я решил до конца разъяснить ситуацию.
— И да, я ваш новый директор. Вы спросите: почему? Ответ прост: наследие. Эта академия носит имя моего деда. Она называется Академия Богатырей имени Владимира Светлозара Доброхотова.
Наконец-то выдал им что-то значимое.
— Мой дед жив и здоров, и направил меня сюда. С Вольмиром, прошлым директором, тоже всё хорошо. Но… я прошу заметить, что даже если тот вернётся, он будет подчиняться непосредственно мне. Надеюсь, каждый запомнит это и перестанет терять моё время. Всем ясно?
Рассказав об этом, я подтвердил свою легитимность. Мало у кого остались сомнения по этому вопросу. И многие учителя выдохнули.
Раз жив Светлозар, раз жив Вольмир, и они стоят за моей спиной. Значит остальные вопросы отпадали сами самой. А кто что скажет?
Я нашёл в толпе «спрятавшуюся» Марию и подозвал её рукой. Она глупо указала на себя пальцем:
— Меня?
Забавно киваю в ответ:
— Ну иди же ко мне, секретарь ты мой ненаглядный.
Девушка подошла, нервно перебирая ногами. Ещё час назад она ругала на меня за лень и бездействие, пытаясь вытянуть из комнаты.
А что сейчас?
«Уж лучше бы его не трогала», — так она думала.
Это была слишком большая перемена, к которой Мария не могла привыкнуть. Её взгляд неотрывно следил за двумя преступниками, зависшими в воздухе.
— Д-да? — спросила она.
— Позаботься о них, — я указал на Мстислава и Демьяна. — Накинь на них кандалы, запечатывающие ману, и посади в тюрьму. Их судьбу я решу позже.
— Хорошо. Ещё что-то?
— Да. Собери всех учителей на совещание. И предупреди, что те, кто не явится, будут уволены.
— Поняла, — ответила Мария, кивнув. Она боялась ещё сильнее и думала, что лучше бы я продолжал прятаться у себя в комнате. Ведь уже стала заметна тенденция: куда я направляюсь, там возникает хаос.
Я с такими вещами не согласен. Я бы сказал, что куда бы я ни направился, там из хаоса возникает порядок.
— Чего стоишь? Кого ждёшь?
— А?
— Давай быстрее. Работай. Не отлынивай, — начал хлопать в ладоши. Хотела работать, вот получай. Сейчас мы как следуем пройдёмся по академии.
Она развернулась и начала бежать, собирая людей, снимая преступников и выполняя другие задачи по списку.
Многие ещё не поняли, но легитимность моей роли директора закрепилась настолько сильно, что они начали воспринимать меня им.
Их главный вопрос, который они задавали друг другу, был: это вся его сила или он способен на большее?
* *
