Естественно он говорил об Андрее. Черт возьми, кто же он такой, что способен дать старт такому серьезному нововведению? Вообще, до середины девяностых атомные станции охраняли исключительно внутренние войска Союза, а потом Российской Федерации. Лишь потом перешли на ВОХР, а затем на внутренние войска МВД и Росгвардию.
— Догадываюсь. Наверняка это было непросто.
— Так, дальше... Алексей, в ближайшее время тебя переведут в новое место службы, в новое подразделение, базирующееся на территории городка «Чернобыль-2». Это радиолокационная станция, антенны которой видно со всех сторон Припяти. Думаю ты понял, о чем я говорю. К этой станции вы никакого отношения иметь не будете, только размещаться в казарме на их территории. У вас совсем другие задачи.
— Все понятно. Буду ждать.
— Вопросы ко мне есть?
— Товарищ, старший лейтенант, здесь есть один сослуживец, возможно ли организовать наше совместное прохождение дальнейшей службы?
— Алексей, нет. Не нужно тащить за собой друзей. — Пономарев был категоричен, это я понял сразу. — И не стоит об этом никому рассказывать. Для всех остальных, даже для руководства, ты едешь в учебный центр, расположенный под Киевом. Больше к этому вопросу не возвращаемся. Понятно?
— Так точно.
— Вот и отлично, — голос у него чуть изменился. — Кстати, поздравляю...
— С чем это? — не понял я.
— Вообще-то я не должен был говорить, но раз уж проговорился... На днях тебе присваивают внеочередное воинское звание — младший сержант. Знаешь, за что?
— Нет.
— За старание и усердие, проявленные при задержании военного преступника. Да, я говорю о лейтенанте Иванове, которого ты вычислил на военном аэродроме «Овруч». Его сообщник, который был секретчиком, поделился крайне важной информацией, которая позволила сделать определенные выводы. Теперь мы точно знаем, что на всем этом районе сосредоточено повышенное внимание противника.
— Круто, — только и смог ответить я. — Спасибо.
— Не благодари. Поздравлять пока не буду, сделаю это позже при встрече. Так, ладно... Если вопросов ко мне больше нет, до встречи. Увидимся на объекте.
Человек Андрея положил трубку. Выдержав паузу, я тоже опустил пластиковый предмет обратно на корпус телефонного аппарата, растерянно повернулся и столкнулся взглядом с Виктором.
— Леха, ты чего? Все нормально? — спросил тот, округлив глаза от удивления.
— А? Да все нормально.
— У тебя вид, как будто, похоронка пришла!
— Да нет, все нормально, — отмахнулся я, тем не менее сделав опечаленное лицо. — Только что узнал, что меня переводят куда-то под Киев... — рассеянно произнес я, глядя в одну точку.
Разумеется, новость я воспринял спокойно, просто уже начал играть свою роль. Все что сказал Пономарев, я воспринял легко и просто. При нашей последней встрече Андрей сказал мне, что придумает решение того вопроса... Вот и придумал. Видимо комитет действительно уже сталкивался с проблемой безопасности на атомных станциях. А особенно на Чернобыльской, ввиду близкого расположения ЗГРЛС. Еще при строительстве первого энергоблока, были многочисленные доклады о том, что на строительстве объекта бардак и с безопасностью все плохо. Та же картина наблюдалась при строительстве второго и третьего блоков. Лишь четвертый возводился уже в каком-то порядке со стороны комитета. Но эту информацию я узнал случайно, такого в открытом доступе просто не узнать.
Я подозревал, что создание такого центра на базе «Чернобыля-2» произошло не просто так. Но это лишь мои догадки. Полковник Андрей умный и проницательный человек, обладающий невероятно большим административным ресурсом — он думает наперед и имеет массу рычагов давления. Мне даже страшно стало, что такой человек толкает меня вперед... Хорошо иметь союзника, вот только практика показывала, что эта структура легко могла записать тебя во врага народа, лишь за сказанное кем-то нехорошее слово. Да и вообще, таких завербованных как я, у полковника десятки. Если вообще не сотни.
— Под Киев? Зачем? — искренне удивился Витек.
— Мне бы самому узнать, — вздохнул я. — Скорее всего, на новый объект отправляют не просто так. С «Юпитером» закончили раньше срока. Командованию виднее, помнишь же, что я здесь не просто так... Ладно, пойду я.
С этими словами я в задумчивости вышел из палатки на свежий воздух. Выдохнул, посмотрел на небо.
На календаре было двадцать пятое апреля.
До аварии на ЧАЭС оставался ровно год. А мне еще так много предстоит сделать. За все время моего пребывания в этом мире произошла масса вещей, даже страшно подумать обо всем. Интересно, а если бы я не вскрыл предательство Иванова, что было бы? Как бы это повлияло на ход истории? Впрочем, чего гадать — авария-то случилась. Вряд ли поимка простого языка могла на что-то серьезно повлиять. А все остальное не столь важно.
Прошли сутки с тех пор, как я вернулся из «МСЧ-126». Пока валялся в лазарете — Шевцов держал меня на коротком поводке, обозлился за что-то. Постоянно придирался, задавал бестолковые вопросы, пытался прогнуть меня... Да и хрен с ним, недолго мне его наблюдать осталось. Однако у меня сложилось стойкое ощущение, что он делает это не просто так. Словно выполняет чье-то требование.
За прошедшие сутки произошла еще одна важная вещь — нашли Генку Иванца. Причина его пропажи оказалась близкой к той, которую я предполагал. Оказалось, что как только мы разошлись, он встретил своих старых друзей. Друзья у него были соответствующие — у всех кто-то из родителей занимал важную должность и часто бывал в командировках, порой в Европе и даже Америке.
Те, на радостях, потащили Иванца в гости — у кого-то из них был день рождения. Тот, как ни пытался, не смог отказать. Ну а там алкоголь, сигареты, девчонки... В общем, понеслось. Генка и сам не заметил, как его накачали коньяком, а кальян, привезенный откуда-то из-за границы поставил жирную точку… С непривычки, у парня включился автопилот и тот благополучно заснул в одной из комнат. Все попытки привести его в чувство, оказались неудачными.
Проснувшись в полдень следующего дня, он с ужасом вспомнил о том, что нужно было сделать. Генка сбежал из квартиры, бегом бросился к ближайшему автомату и отыскав номер дежурного, сообщил о своем местонахождении. Ну а дальше все просто — передали информацию связистам, те — Зубову. Ну а он, в свою очередь, отправил Кулагина забирать «потерянца».
Влетело ему знатно. Аж десять нарядов вне очереди и лишение увольнений на целый год. Иванец даже возникать не стал, вину осознал полностью и принял наказание со смирением и пониманием. Все-таки армия внесла серьезные коррективы в воспитание Генки. Я даже поразился...
Также выяснилось, что лейтенант Зубов делу о пропаже двух срочников дальнейшего хода не дал. И хотя это грубейшее нарушение, за которое он вполне мог лишиться погон, доклада наверх не последовало. То ли испугался лейтенант, то ли затупил... В общем, проблема была решена, виновные наказаны, а остальное неважно.
Кулагину досталось больше всех. Мало того, что тот, пользуясь служебным положением забрал людей к себе на дачу, строить баню... Он умудрился вывезти их в город и там без документов отпустить в самоход. Именно самоход, потому что увольнением это назвать было сложно. Он получил строгий выговор, естественно с занесением в личное дело. Однако командованию в Чернигове все представили в ином свете, будто прапорщик ушел в запой на несколько суток.
Ну, и на том спасибо.
Из лазарета меня выписали в тот же день. Шевцов сначала не хотел меня отпускать, бухтел насчет того, что какая разница, где лежать — в лазарете или в своей палатке?! Тут я мусор выносил и порядок иногда наводил — хоть какой-то от меня толк. Но Зубов дал соответствующую команду, поэтому начмед сдался.
Вернувшись к дембелям, меня тут же засыпали вопросами. До этого целью номер один был сам Генка. Он уже успел несколько раз и в подробностях рассказать свои похождения в увале, ну, по крайней мере о тех, что сам запомнил.
