– Наемники? – его удивление было неподдельным, что меня сразу насторожило.
– Что-то не так? – ответил я вопросом на вопрос.
– М-м-м… Просто мне… Просто я удивился, что ты о них знаешь. Кстати, я не говорил, что банк швейцарский.
– Оказалось, что я знаю немножко больше, чем ты думаешь. О чем это говорит?
– Ты узнал это от наемников?
– Не просто от наемника, а от барона Генриха фон Людвига.
– Да-а? – в его голосе снова чувствовалась растерянность.
Все это время я внимательно наблюдал за журналистом, анализируя его ответы, голос, мимику. Что-то было не так, но в чем именно оно заключалось, понять никак не мог.
«Надо больше информации. Пусть говорит».
– Майкл, я сейчас рассказал тебе все, кроме имени хозяина книги. Все так и было. Я понимаю, что ты хочешь получить свою долю пирога, поэтому предлагаю тебе две тысячи долларов, – но не дождавшись с моей стороны никакой реакции, добавил: – Это хорошие деньги. Уже сегодня вечером ты их получишь.
– Ты должен мне много больше, Англичанин. И я получу свое, все до последнего цента.
– Перестань меня так называть, Майкл. Мы же вроде неплохо с тобой ладили.
– Как скажешь, Грег, только я тебе не верю.
– Брось, Майкл! Есть такое выражение: деньги – они сильнее страха и дороже совести. Подпишусь под каждым этим словом. Тебе дают деньги, почему ты от них отказываешься? Хорошо! Пусть будут три тысячи!
– Какую роль играет в этом деле книга?
– Ты уже сам все сказал. Книга – это своего рода ключ, открывающий хранилище банка. Это все, что мне известно. Ты сам должен понимать, что мне сказали лишь часть этой тайны.
– Сколько тебе обещали за книгу?
– Зачем это тебе?
– Действительно, незачем. Но на один вопрос ты мне сейчас ответишь. Почему ты уверен, что там нацистское золото, а не немецкие секретные архивы? Или тебе все равно, лишь бы деньги получить?
Своими вопросами я пытался вытащить из Тейлора как можно больше подробностей и деталей.
– Нет там ничего такого! Это не архив! Мне привели убедительные доказательства!
– Только у меня нет таких доказательств. Почему я должен тебе верить?
– Не верь! Только три тысячи долларов на дороге не валяются! – Тейлор, похоже, начал злиться. – Теперь ты мне ответь на мой вопрос! Вот оставишь ты себе книгу из-за тупого упрямства, а что потом? Будешь хранить как сувенир?!
Стоило мне сделать вид, что задумался, как на лице журналиста разлилось торжество:
– Вот то-то и оно! Сейчас я вижу пустое упрямство мальчишки и ничего больше! Тебе предлагают деньги, а ты упрямо от них отказываешься! Как тебя после этого назвать?!
– Ишь ты, развеселился он, – решил я подыграть ему. – Ну да, согласен, что в таком случае книга для меня бесполезна. Просто я думаю, что она дороже стоит.
– Вы посмотрите на него, – продолжил ёрничать Тейлор. – Тебе деньги дают просто так, а ты еще торгуешься.
– Как книга оказалась здесь, в России? – вдруг задал я неожиданный вопрос.
– Как? Не знаю. Да и что это меняет? – растерялся он.
– Мне просто интересно. А тебе?
– Нет. Мне интересны деньги, а не пустые рассуждения. Понимаешь, деньги!
– Деньги – это хорошо, – неопределенно сказал я.
– Так мы договорились, Майкл, или как? – журналист стал всматриваться в мое лицо, пытаясь понять, как я отреагирую на его вопрос.
– Нет.
– Майкл! Это не деловой разговор! Та сумма, что я предлагаю, – это красивая жизнь, девочки, машины!
Мне не хотелось без меры злить или ломать журналиста, поэтому я решил закончить наш разговор:
– Меня устраивает сумма в десять тысяч долларов.
– Ты… Ты имеешь совесть? Тебе за просто так предлагают деньги, а ты еще нагло торгуешься, – Тейлор задумался, потом сказал: – Знаешь, как это называется? Свинство! Ладно, пять тысяч и ни цента больше!
– Договорились, – буркнул я, придавая себе недовольный вид, а вот Тейлор, в отличие от меня, явно обрадовался, даже не стал это скрывать.
– Вот и отлично. Как сделаем?
– Будут деньги – будет книга. Обмен у меня в номере.
Радость на лице Тейлора резко потускнела.
– Майкл, ты же понимаешь, у меня нет при себе такой суммы. Как ты смотришь на то, чтобы подождать с оплатой, пока хозяин книги не получит свое наследство?
– Я что, выгляжу деревенским дурачком? – я встал, достал нож, насладился испугом на лице журналиста, затем не торопясь разрезал веревки, после чего сел на свое место. – Дверь там.
– Погоди-погоди. Мы же с тобой теперь партнеры, не так ли? – заюлил журналист, растирая руки. – Раз так, то мы можем прийти к решению, которое устроит нас обоих.
– Я слушаю.
– Вильсоны в Швейцарию случайно не едут?
– Нет, – я выжидающе посмотрел на Грега.
– Ты мог бы им намекнуть, что хочешь побывать в этой стране. Просто мечтаешь об этом. Там, на месте, мы бы все и решили. Как тебе такой вариант?
– Не получится. Я еду с Вильсонами, а не они со мной.
– Так ты им намекни.
– Как приедут, намекну, но не более.
Тейлора коробило от равнодушного тона подростка. Не так он представлял этот разговор. Он стоял в шаге от цели. Казалось, только руку протяни, а нет, между ним и книгой стоит этот поганец, мелкая сволочь. Никак не подвинешь его в сторону, а судя по его замашкам, он его сам кого хочешь куда-нибудь задвинет. Да и непонятно, что собой представляет этот парень, а особенно странно другое, его отношение к деньгам.
– Когда приезжают Вильсоны? – поинтересовался журналист.
– Послезавтра, утренним поездом.
– Знаешь, парень, мне пока в голову ничего не приходит, но я обязательно что-нибудь придумаю. Ты, главное, книгу не потеряй.
– Не волнуйся, Грег.
– Еще… Могу ее увидеть?
Я встал, достал книгу из тумбочки, после чего протянул журналисту. Минут пять он ее листал, внимательно всматривался в страницы, потом захлопнул.
– Да, это она, – сказал он и с явным сожалением протянул ее мне. – Я буду думать, но, может, и у тебя какие-то мысли появятся?
– Мыслей нет, есть книга, – отрезал я, дав ему тем самым понять, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. – Что-нибудь придумаешь – приходи.
– Понял, – Тейлор поднялся с кресла. – Пока, Майкл.
Глава 9
После разговора с журналистом Грегором Тейлором мне только начало казаться, что удалось взять ситуацию под контроль, когда на самом деле все получилось наоборот – моя судьба висела на волоске. Все началось в тот самый день, когда судьба меня свела с маньяком.
Всем хорошо известно, что камень, брошенный в спокойную воду, порождает на ее поверхности расходящиеся в разные стороны круги. Таким камнем стал Димка Митин, четырнадцати лет от роду, получивший у уголовников кличку Школьник, за то, что в свое время закончил четыре класса средней школы. Когда при обстреле их городка погибли родители, его определили в детский дом. Сбежал, приехал в Москву, прибился к беспризорникам, а через них – к ворам. Это он следил за мной в тот день.
Сообразительный паренек, с хорошей памятью, он сразу понял, что произошло, и перепугался до смерти, так как про убийцу, оставлявшего после себя изуродованные трупы, ему уже довелось слышать, а теперь и увидеть. Спрятавшись, он так и просидел все время, пока телега с жертвами не тронулась с места. Услышав скрип колес, не удержался и выглянул, вот только в этот момент убийца оглянулся, бросая взгляд по сторонам. У страха глаза велики, вот парнишке и показалось, что душегуб его заметил, после чего бросился сломя голову бежать. Остановился только тогда, когда выбежал к автобусной остановке. Оказавшись среди людей, он пришел в себя и стал думать, что теперь сказать Слепню, которого боялся. Придя на хазу, как было условлено, он стал дожидаться уголовника, но в тот день вор так и не появился. Пришел Слепцов только на следующий день, но стоило ему узнать, что произошло, он понял, что о деле можно забыть и второй половины обещанных денег не будет. Прекрасно понимая, что Резаный повесил на него убийство, уголовник не стал задерживаться в Москве, вот только второпях забыл предупредить Школьника, чтобы тот не болтал лишнего. В тот же вечер мальчишка не удержался и прихвастнул в компании, что лично видел того самого убийцу, которого боится вся Москва. Вот только, на его несчастье, среди братвы находился милицейский стукач, а так как любые сведения об убийце состояли на особом учете, Школьника взяли в тот же день. Те сведения, что дал парнишка, выглядели настолько необычно и непонятно, что дежурный следователь, с большим сомнением в душе, оформил протокол допроса. В субботу утром протокол допроса уже лежал на столе капитана Николая Варенцова, которому два месяца тому назад передали дело изувера-убийцы. Изучив показания, которые показались ему маловразумительными, он приказал привести подростка. Последовал новый допрос, в ходе которого следователь понял, что паренек, несмотря на то что перепуган до смерти, говорит правду, так как ни разу не сбился в своих показаниях.
