— Первое и самое главное, подписать обязательство, что на новых территориях, которые захватил и захватит в дальнейшем Его величество Менхеперра, для жрецов и храмов сохранятся те же привилегии, что и для основной части Египта, — ответил он, — они уже столкнулись с тем, что попытавшись зайти в те города, которые сейчас стали Южным Египтом, местная власть потребовала от них уплату налогов, показав декрет об этом, подписанный Его величеством Менхеперрой.
Я улыбнулся, случилось именно то, что я и планировал.
— Второе, местные элиты были не сильно рады пришельцам, поскольку жрецы у них есть собственные, прикормленные, пусть даже и поклоняющиеся тем же богам, что и египтяне, — продолжил глава канцелярии внутренних дел, — так что фиванские жреческие Рода крайне недовольны тем, что Египет прирос огромными новыми территориями, но им от этого ничего по факту не досталось. Платить налоги и лишаться уже привычных поступлений из царской казны они были не намерены. Так что царя Хатшепсут поставили в весьма жёсткие рамки, напомнив ей об обещаниях, которые она давала жрецам за то, что они помогли ей взойти на трон, в обход официального наследника.
Я погладил подбородок, в голове разрозненные кусочки мозаики стали складываться в более или менее цельную картину.
— И что же наш царь? — поинтересовался я у него.
— Плохо ест, плохо спит и на всех срывается, — ответил Пенре хмуро, — поскольку это те обещания, которые она если и даст, то не сможет сдержать и чем больше Его величество одерживал побед на Ханаане, тем становилось понятнее, что она в весьма плачевном положении. Именно поэтому её стали покидать все, стараясь договорится с ближним кругом Его величества Менхеперры.
— То есть Хатшепсут сейчас всеми покинутая и никому не нужная? — хмыкнул я.
— Я бы так не сказал мой царь, — он пожал плечами, — у неё ещё остаются сильные союзники, но у них просто нет другого выхода, с Его величеством Менхеперрой они в своё время поссорились, так что у них остаётся только вариант быть с ней до конца. Что, впрочем, не придаёт им веселья и бодрости духа.
Я снял с себя золотой браслет и показал ему подойти ближе, вручив его ему.
— Твой рассказ Пенре очень интересный, позже я хочу поговорить с тобой более подробно, но благодарю тебя, ты и правда помог мне многое прояснить.
— Мой долг служить Его величеству, — он низко мне поклонился, а его лицо было довольным.
— Тогда постарайся сосредоточиться на взаимоотношениях между жрецами и Хатшепсут, — приказал я, — и с новыми сведениями, можешь сразу приходить ко мне.
— Слушаюсь мой царь, — поклонился он и по знаку руки покинул комнату.
— За дверью ждут Хейра и Хумай с ребёнком, мой царь, — обратился ко мне Хопи.
— Пусть охрана зайдёт обратно, а сам найди Неси и скажи, что я с ним поговорю сразу по возвращении из Абидоса. Если ему нужны деньги для него и его парней, возьми у Небсения и выдай сколько нужно.
— Слушаюсь мой царь, — склонил голову Хопи и пошёл на выход.
Почти сразу за вернувшейся охраной внутрь зашла Хейра, а за ней взволнованная Хумай с ребёнком на руках и ещё десять служанок и воспитателей. Я посмотрел на девушку, которую совсем недавно любил, но сейчас не испытывал к ней ровным счётом ничего. Любовь и смерть иудейки так сильно на меня повлияли, что я даже малейшей теплоты не испытывал сейчас ни к самой Хумай, ни к её ребёнку.
— Мой царь, — они все низко поклонились, а я встал и через силу подошёл ближе, осмотрел ребёнка и слегка приобнял Хумай. Девушка явно рассчитывала на нечто большее, так что на глазах показались слёзы.
— Благодарю, я доволен тобой, — фальшиво улыбнулся я, — ты стала матерью, как и хотела.
— Мой царь, — девушка обиженно на меня посмотрела, — я бы хотела рассказать о ребёнке Его величеству ночью.
— Боюсь эта ночь у меня уже занята, — ответил я, подумав о Бастет.
Глаза Хумай расширились, по её щекам покатились слёзы и она поклонилась мне, попросив удалиться, поскольку ребёнка было пора кормить. Я, которому вся эта сцена была тяжела, с лёгкостью её отпустил. Хумай со служанками и ребёнком ушла, а Хейра осталась.
— Кого из жён пригласить на ночь к Его величеству? — спросила она.
Я удивлённо на неё посмотрел.
— Ты не слышала? Ночью я занят.
Девушка низко поклонилась и клянясь, покинула комнату.
Ко мне почти сразу заглянул Бенермерут, который поинтересовался, не хочу ли я ужинать и получив утвердительный ответ ненадолго ушёл. Я тихо сказал вернувшемуся Хопи, который сказал, что нубийца нашёл, деньги ему на расходы передал, а также благодарность от него и слова, что он будет ждать столько, сколько потребуется Его величеству.
— Проверь сходи на всякий случай, как дела с готовкой и проверкой еды обстоят, — тихо сказал я, повторив, — просто на всякий случай.
Хопи стал серьёзным, позвал с собой двух опционов и они вышли, ненадолго оставив меня одного с охраной. Я, устало потерев глаза, завалился на кровать в ожидании ужина. Встречи и переговоры сегодня высосали у меня абсолютно все силы.
Глава 20
После ужина, который я провёл в одиночестве, мне оставалось только принять вечерние ванны и посвежевшим вернуться к себе, переговорить о планах на завтра с Хопи и Бенермерутом, а затем приказать охране покинуть комнату и не входить, пока я не прикажу. Когда никого, кроме меня не осталось, сидящая на постаменте статуя пошевелилась и затем в моей голове пронёсся недовольный голос.
— «За тобой всё ещё наблюдают».
Я сильно удивился.
— Где?
Скульптура пошевелилась и лапа указала направление.
Я поднялся с кровати, позвал Хопи и полчаса мы с десятком самых доверенных легионеров искали, где скрывается этот самый наблюдатель. Разумеется нашли. В маленькой нише, размером всего метр на пятьдесят сантиметров, сидел скрюченный карлик, который записывал всё, о чём я разговаривал недавно с Бенермерутом и Хопи после того, как вернулся в комнату после вечерних водных процедур. Радовало хотя бы то, что первые, самые важные разговоры он не слышал, в его записях фигурировало как раз то, что мы обсуждали с Бенермерутом о моём плане посетить после завтрака лагерь военных.
Мы с Хопи, мягко говоря, охренели от самого факта, что кто-то втайне от охраны, Бенермерута, Хейры и всех, кто отвечал за мои покои проделал с крыши маленький лаз, затем выдолбил и замаскировал в стене нишу, в которой мог поместиться только такого размера карлик. Но главное для меня было то, что поскольку путь от ниши до крыши был строго вверх, то выбраться самостоятельно оттуда он не мог, только если спустить верёвку чтобы забирать послания или его самого. Ведь есть, пить и гадить он должен был где-то явно вне стен этой ниши. Его хозяин явно рассчитывал забрать его позже, когда я уеду к своему войску или в Абидос, так что скорее всего всё, что он услышал сейчас и успел узнать, он вряд ли передал куда-то ещё.
— Увези его куда-нибудь неподалёку и выпотроши, — приказал я Хопи, который упаковал испуганного карлика для дальнейшей транспортировки, — главное замотай так, чтобы никто не видел, что ты выносишь от меня человека.
— Да мой царь.
— Кожу сильно не порть, я попрошу своего палача сделать из неё обивку для стула, который мы подарим его хозяину, — мягко сказал я, но от этой мягкости вздрогнули мои охранники и свёрток за спиной у примипила заверещал от страха.
Закончив с поисками и устранением лишних ушей, я снова выгнал охрану из комнаты, лёг на кровать и посмотрел на каменную скульптуру. Пару секунд ничего не происходило, затем реальность слегка поплыла, появилась рябь и чёрная кошка спрыгнула с пьедестала на пол, а ко мне в кровать запрыгнула уже девушка с головой кошки.
— Спасибо, — поблагодарил её я, — ты сэкономила мне много времени и сил.
На меня посмотрели внимательные глаза с вертикальными зрачками, затем Бастет мягко промурлыкала.
— Тогда услуга за услугу? Как ты сам любишь говорить.
